Капитан (СИ) - Ахрем
— Итак, господа, мы победили. С чем я еще раз вас всех и поздравляю, — начал Степан Осипович. — Верно, наша победа не такая внушительная, как могла бы быть. Японцы ушли в Сасебо. Благодаря своим ремонтным мощностям и наличию сухих доков они быстрее восстановят флот, но все же удар мы им нанесли болезненный. У японцев осталось пять броненосцев, скоро мы вновь увидим их у Артура. Значит, надо готовиться к новому сражению. Теперь наша задача как можно быстрее восстановить собственные корабли. Этим мы и займемся. Завтра состоятся похороны адмирала Моласа, новым начальником штаба назначается контр-адмирал Лощинский.
— Служу Царю и Отечеству! — поднялся Михаил Федорович.
Совещание продолжалось больше двух часов. Макаров не собирался почивать на лаврах и озадачил эскадру работой. Всем требовалось как можно быстрее отремонтировать собственные корабли и набрать офицеров и матросов вместо погибших, в эскадре начала чувствоваться нехватка моряков на всех должностях. На «Цесаревиче» погиб старший минный офицер. Степан Осипович попросил Храброва отдать ему Долгобородова. Именно попросил, хотя мог и приказать. Сам Сергей Степанович, хоть и не горел желанием покидать «Наследника», не смог отказать адмиралу. Храбров отпустил его, от души пожелав успехов в службе и скорейшего получения кавторанга.
Ремонт, замена сломавшихся механизмов, покраска, доводка, загрузка боеприпасов, ревизии, переделка плохо показавших себя узлов обеспечили экипаж «Наследника» работой на ближайшую неделю. Кроме того, основную трудность представляла заклинившая башня главного калибра, с ней пришлось помучиться. Подобные, и куда более сложные, вопросы, решала вся эскадра, на каждом корабле имелись свои проблемы, которые стоило решить как можно быстрее.
Храбров встретился с Налётовым, но ничего обнадеживающего инженеру сказать не мог. Тому требовались деньги, а денег даже Макаров в своем новом статусе полновластного хозяина эскадры выделить не мог. Флот лихорадочно ремонтировал собственные корабли, каждый рубль был на счету.
Много энергии занимала контрразведка. Теперь она оформилась окончательно. Первая на Российском флоте, да и фактически во всей армии спецслужба такого рода начинала приносить ощутимую пользу.
Для прикрытия Особый отдел занимался помощью нижним чинам и офицерам при переходе с одного корабля на другой, нахождении адресов родственником для переписки, связи с Церковью и награждении небольшими подарками раненных матросиков. Такая работа осуществлялась и в самом деле, отвечал за нее все так же мичман Кузякин, который имел в своем распоряжении целого секретаря и посыльного. Куда важнее была служба трех оперативных секретных отделений — Внешнего, Внутреннего и Радиотехнического. Хорошо, что в их составе появлялось все больше и больше надежных и полезных людей. Сейчас отделения часто оказывали друг другу помощь, постоянно проходили общие совещания, решались различные вопросы. И все же специфика работы никуда не делась. Внешнее отделение занималось всеми иностранцами и вообще, подозрительными лицами, которые постоянно крутились около моряков и задавали интересные вопросы. Внутреннее следило за моральным состоянием на кораблях и выявляло предателей изнутри. Радиотехническое постепенно налаживало соответствующую службу на всех вымпелах Тихоокеанской эскадры, вводя жесткий режим соблюдения секретности и отчетности. Не всем нравились подобные новшества, много недовольных нашлось среди своих же моряков, которые видели в такой деятельности «нарушение славных традиций флота и духа товарищества». С такими приходилось вести беседы, моряками они были хорошими, но многих элементарных вещей не понимали в силу особенностей воспитания, доли снобизма или просто, упертости.
Много внимания Храбров уделял доведению главной линии контрразведки — не так важно поймать чужого шпиона или разведчика, куда важнее перевербовать его и заставить работать на себя. Если же подобное невозможно, то в любом случае необходимо выявлять все контакты таких лиц и цепочку, по которым они передают сведения.
Немного разобравшись с самыми острыми вопросами, Храбров сделал то, что планировал изначально, как только Колчак попросил о службе на его крейсере — предложил оказывать помощь в работе Особого отдела. Тот думал недолго и согласился, взвалив на себя часть обязанностей. Со временем Храбров видел его в роли своей правой руки, заместителя, который смог бы самостоятельно решать многие задачи.
Во Внешнем и Внутреннем отделениях под командованием Толбухина и Дитца находились не только наблюдатели, но и матросы, которые вполне могли участвовать в различных акциях. Храбров планировал со временем сделать из них полноценных силовиков, нечто вроде спецназа, знакомого с оперативно-розыскной деятельностью, умеющего хорошо стрелять, разбирающегося во взломе замков и сейфов, владеющего приемами рукопашного боя. Для наработок в последнем направлении ему пришла в голову идея пригласить в Порт-Артур знаменитого борца и силача Ивана Поддубного. Он поделился мыслью с Макаровым и тот полностью ее поддержал, не поленившись отправить соответствующее приглашение.
Поддубный сразу же согласился и набрав нескольких своих коллег среди атлетов уже выехал на Дальний Восток. В газетах объявили о том, что знаменитые гости дадут несколько представлений. Их появление обещало принести пользу не только Особому отделу, но и повлиять на моральное состояние всего Артура и Дальнего.
Храбров успешно решал возникающие вопросы, но ясно понимал, что контрразведка требует серьезного внимания и полной отдачи. Совмещать подобную должность с командованием крейсера выглядело непросто. Сейчас времени на то и другое пока еще хватало. Он нашел надежных людей, которые взяли на себя часть нагрузки и вполне успешно руководили собственными направлениями. Тем более, ему самому неожиданно понравилось данная деятельность. Он не хотел оставлять «Наследника», и так же не хотел бросать новое начинание. Перспективы Особого отдела выглядели весьма интересно, Храбров хотел бы и дальше руководить им. Для себя он решил, что несмотря на все сложности, на ближайший год, а может и дольше, все же найдет возможность совмещать два направления.
На волне всеобщего ликования от победы в Желтом море руками корпуса жандармерии было проведено свыше трех десятков арестов и задержаний. Особый отдел оставался в тени и прошелся лишь по верхам, но и этого хватило, чтобы обезвредить часть остающихся на свободе шпионов. Кроме японской и английской агентуры в руки жандармов попали два эсера, три революционера-большевика, меньшевик и даже анархист. С ними начали планомерно работать, выбивая контакты и все прочее. Общество, которое к жандармам относилось с прохладцей, на сей раз арестами не особенно возмущалось. Тем более, в газетах вышло несколько очерков о том, кто они такие и что именно делали, мешая армии и флоту побеждать. Патриотично настроенная публика требовала применить к «предателям», как их успели окрестить, самые суровые судебные приговоры, а Храбров сделал пометку о налаживании более тесных контактов в среде различных редакций и типографий.
Пресса же, своя и иностранная, тем временем бурлила. Большая часть статей касалась возможного перелома в ходе войны и тех действий, что предпримут японцы. Адмирала Того Император оставил в должности командующего флотом. Англичане и американцы
