Шофер - Андрей Никонов
То, что с его комнатой тоже не всё в порядке, Сергей понял, когда открыл дверь и включил лампочку. Возле стола стоял раскрытый чемодан, а на стульях, спинке кровати и дверце шкафа были развешаны предметы женского гардероба. На кровати в одежде, прямо на одеяле спала Кольцова, она подложила ладони под щёку и тихо посапывала. Молодая женщина улеглась прямо на середину матраца, так что Травину не оставалось места.
Пришлось взять подушку, покрывало и растянуться на полу. Молодой человек подложил руки под голову, уставился в потолок, погрузился в мысли о прошедшем дне и не заметил, как уснул. Проснулся он от того, что кто-то гладил его по щеке. Кольцова сидела на нём верхом, раскинув полы платья, и что-то напевала.
— Что на этот раз? — Сергей приподнялся на локтях.
— Милый, — Лена покачивала головой в такт неслышной музыки, — я выбрала тебя.
— Меня?
— Конечно. Зачем мне Кольцов и другие, если есть ты. И вообще, ты рад или не рад?
Травин сел, приподнял Лену за талию, снимая с себя, она тут же уселась рядом, обняла Сергея за плечи двумя руками, склонила голову ему на грудь.
— Я всё поняла, раньше я думала, что могу быть самостоятельной и независимой женщиной, на теперь решила, хватит. Так тёте вчера и сказала, что больше не собираюсь быть нахлебницей и синим чулком.
— Поругались? — догадался Травин.
— Это не важно, главное, что теперь мы всегда будем вместе. Смотри, здесь мы поставим перегородку, разделим комнату на две части, вот тут мы будем спать, а там готовить еду на керосинке. И надо обязательно купить вышитые салфетки, а ещё ложечки, я их захватила с собой, мы будем с ними пить чай из самовара. И слушать радиоприёмник, почему у тебя нет приёмника?
Молодой человек подумал было, что Кольцова издевается, но нет, она говорила серьёзно, в её глазах горел огонь домашнего очага.
— Я журналы читаю, на остальное времени не остаётся. Иди пока, завтрак готовь.
— Это мещанство, — тут же отозвалась Кольцова, — и к тому же, керосинки у тебя нет, а готовить я не умею. Но научусь. А пока будем питаться в столовой, это вкусно, полезно и недорого.
— Ты на лекции не опоздаешь?
— У меня каникулы, — девушка вбила последний гвоздь в крышку гроба холостяцкой жизни, — до конца августа.
Пока Травин собирался, Лена рассказывала, как замечательно они будут жить вместе. Молодой паре предстояло вступить в жилищный кооператив, посетить все новые спектакли, питаться исключительно в столовых нарпита — это девушка выделила особо, видимо, про керосинку сгоряча сболтнула, записаться в секцию парусного спорта, вступить в общество помощи голодающим, взять шефство над беспризорными и обязательно выучить немецкий язык.
— Почему немецкий? — переспросил Сергей, обтираясь полотенцем.
— Английский, французский и польский я знаю, спасибо фатер унд мутер, да и тебе не мешает кругозор расширить. Я готова.
Кольцова тоже времени не теряла, теперь на ней был одет лиловый сарафан в цветочек, ноги она просунула в модные туфельки. До столовой молодые люди не дошли, выйдя на улицу, девушка увидела автомобиль и замерла.
— Серёжа, ты машину купил? Ты что, совбур, а под пролетария только маскируешься?
— Это прокатная, — Травин потянул её за руку, но разве что чуть с места сдвинул, — я на нэпмана сейчас работаю, катаю его. Так что свободного времени у меня до двенадцати, а потом уеду.
Лена очнулась, подошла к машине, потянула на себя ручку водительской двери и уселась на сиденье.
— Поехали, — скомандовала она.
— Куда?
— В столовую, балбес. Я ещё ни разу не ездила завтракать на машине. Ты чего встал столбом, садись.
— А ты водить умеешь? — осторожно спросил Сергей.
— Угу. И права у меня есть, я их три года назад получила.
Сергей посмотрел на часы, они показывали половину одиннадцатого.
— Хорошо, — сказал он, — раз ты такая настойчивая, поехали. Но дальше сама.
— Ага, — кивнула Кольцова.
Лена за рулём сидела уверенно, головой в разные стороны не крутила, правда, куда ехать, она не знала, но на подсказки реагировала быстро. На Домниковке, рядом с банями и гаражом, открыли новую кооперативную блинную, там блины подавали со сметаной, вареньем и икрой. Девушка тут же заказала полдюжины с разными начинками, но уже после третьей порции тяжело задышала и откинулась на спинку стула.
— Больше не могу, — сказала она.
— Ты где так водить научилась? — Травин пододвинул к себе тарелку с недоеденными блинами.
— Меня ещё отец заставлял, у него такая же машина была, с войны привёз, — Кольцова похлопала себя по животу, — я сейчас лопну. Так вот, на ней, на этой машине, сейчас дядя Генрих ездит, я сижу за рулём, когда водитель болеет или если выходной. Они ведь с папой вместе работали, в Гохране, очень дружили, Генрих Янович его туда и устроил. Так ты с Симой встречаешься?
Переход на другую тему был настолько резким, что Травин чуть блином не подавился.
— Нет, — сказал он, откашлявшись, — мы разошлись.
— Это хорошо, нет, я за свободные отношения, но лучше, когда вдвоём. А с кем она теперь?
Узнав, что Сима сама с собой в больнице, Кольцова вскочила, и потянула Травина наружу, заявив, что они немедленно должны ехать, чтобы проведать больную. Где находится институт Склифосовского, Лена посмотрела по карте, правда, и ехать-то было совсем чуть-чуть, полтора километра.
Сима Олейник в сознание так и не пришла, зрачки на свет реагировали слабо. Николай Бурденко, тот самый врач, что осматривал Симу вместе с доктором Юдиным, собирался перевезти её к себе, в хирургическую клинику Московского университета, только вот машины попутной не было. Здесь Травин с его прокатным Фордом подвернулся как нельзя кстати, Симу погрузили на заднее сиденье, и уже через двадцать пять минут сдавали в приёмный покой университетской больницы на Девичьем Поле. Лена всё это время посматривала на бывшую соперницу с жалостью и состраданием, вид у машинистки и вправду был неважный, синяк возле раны растёкся на пол лица желто-фиолетовым пятном, губа распухла ещё больше, кожа была бледной и сухой.
— Какой гад это сделал? — Кольцова, убедившись, что Сима в надёжных руках медицинского персонала, уже по-хозяйски уселась за руль. — Надо немедленно идти в милицию. Я как будущий следователь знаю, насколько важно вовремя обратиться к сотрудникам уголовного розыска, они раскроют преступление по горячим следам. Не спорь.
— Даже и не думал, — Травину пришла в голову отличная, как он тогда считал, идея.
Он рассказал Лене, как осматривал комнату и сквер возле дома, что передал милиционеру ключ и сумочку, только про машину, которую видел дворник, ничего говорить не стал. Кольцова остановила автомобиль и слушала, раскрыв рот, потом достала карту и заставила Травина всё повторить, чиркая карандашом по улицам и переулкам. Планы на совместную жизнь отодвинулись куда-то далеко, теперь она была одержима другой идеей.
— Получится отличная практика, — сказала девушка, — ни о чём не беспокойся, вози своего нэпмана, а я всё разузнаю. Значит, Серафима Олейник? А начальника гаража как зовут?
До улицы Белинского они доехали быстро, Ковров ещё не показывался, и Лена выпытывала у Травина все подробности, аккуратно записывая их в тетрадку. Она даже язык высунула от усердия, на листочках появлялись фамилии, краткие пометки, схематические планы и карты. Когда Николай постучал тросточкой в стекло автомобиля, Кольцова только-только закончила с записями.
— Твой нэпман пришёл.
Ковров, услышав это, улыбнулся.
— Не ожидал, что у меня новый водитель, — сказал он. — Впрочем, я не против совершенно. Сергей, представишь меня даме?
Дама представилась сама, протянув руку для рукопожатия, выпорхнула из машины, чмокнула Травина в щёку и убежала, оглянувшись всего один раз.
— Красивая, — Ковров уселся на пассажирское сиденье, — и уверенная в себе. Вот такая сейчас молодёжь. Вы с ней давно знакомы?
— Нет, — Сергей убедился, что извозчик, остановившийся посреди улицы, хоть и медленно, но двигается, — недели две, наверное. Она племянница того скрипача, о котором я говорил, Пилявского.
— Надо же, — Николай постарался, чтобы его лицо осталось равнодушным, — другая фамилия, потому что дочь сестры, наверное? Поедем на Дорогомиловскую заставу.
— Нет, брата этого музыканта по имени Станислав, он умер, а дочка осталась. Но живёт действительно с сестрой, то есть тёткой.
Всю дорогу до заставы Ковров, словно невзначай, выпытывал у молодого человека подробности о Лене, так что Сергею даже смешно стало. Но скрывать ничего
