Все против всех - Герман Иванович Романов
К ним можно добавить и двух «выборных» царей, что правили прежде — Бориса Годунова и Василия Шуйского. Но если первый воссел на трон вопреки желаний чинов Боярской Думы, то второго оная и посадила на престол, уже вопреки мнению «всей земли», даже выборных не стали собирать, хватило крикунов на Красной площади.
Этим было не грех воспользоваться, что поляки и сделали. К тому же полным полно бродило по землям восточных схизматиков всяческих «царевичей», число которых подвалило к десятку. Их сразу казнили, как только в руки попадались — Лжедмитрий II и царь Василий их ненавидели, да и сами паны двух таких авантюристов приказали удавить без всякой огласки, чтобы под ногами не мешались. И не огорчались — если будет нужно, то найдут новых для этих «игр», и всегда найдутся те, кто «признает» их прилюдно и подтвердит «личность».
Ладно, женщины — монашка Мария Нагая признала в обоих самозванцах своего одного сына, что погиб еще отроком, а Марина Мнишек прилюдно признала «обретенного мужа» — что не сделаешь ради желания считать себя московской царицей. Но бояре вели себя куда подлее — набежавшие в Тушино князья дружно «признали» своего «царя», и притворно удивлялись его «спасению». Правда, такое только поначалу было — сейчас эти самые князья уже в Дмитрове, там кланяются новому самозванцу — князю Старицкому, непонятно откуда взявшемуся седому мужику со странным говором и манерами. И как водится его «признали» — два архимандрита божились и клялись, что «тот самый», а за ними князья Одоевские и бояре, что Годунова раньше поддерживали, к «государю Дмитровскому» повалили.
Плюс сестрица его, уже настоящая — бывшая ливонская королева Мария Владимировна, с которой сам патриарх Гермоген насильственный постриг снял. Так эта старая стерва уже притязания выдвинула на свое «наследие», а повзрослевший «братец» ее вожделения поддержит, в том можно не сомневаться. А это крайне опасно — если московит со шведами в альянс войдут, то отвоюют всю Ливонию с Курляндским герцогством.
Такое возможно — вчера слух распространился, что «Ванька-государь» женится на царевне Ксении Борисовне Годуновой, с которой этот клятый патриарх постриг тоже снял. И положение «тушинского царика» и без того шаткое, сразу же стало плачевным, ведь стоит Годуновой родить сына, то не важно, кто ее муж — на московском троне утвердится династия. А Маринка Мнишек может рожать сколько угодно — никто на Руси ее сыновей за законных царевичей принимать не будет.
Да и сам «Иван Владимирович» оказался крайне опасным противником — большинство русских городов признало его власть, и согласилось собирать ополчение. Ладно бы мужиков с топорами и кольями — целые полки стрельцов спешно готовили, набирали большей частью «охочих людишек». Странное ополчение, на войско похожее больше, причем с «огненным боем». И воеводы у «государя» умелые — постоянно нападают на «тушинцев», громят обозы. Парадоксальная ситуация — «царь Димитрий» держит в осаде Москву, где засел «царь Василий», а его самого блокирует «государь Иоанн Дмитровский», причем последний правитель куда большую половину русских земель к себе расположил. А на долю двух царей намного меньше осталось, а у Василия, почитай только одна столица, и та против него бунтует.
— Атаковать Дмитров нужно немедленно, и всеми силами. Новости очень дурные, сейчас о них скажут!
Громко произнес, соглашаясь с вновь назначенным канцлером, гетман Роман Ружанский, и посмотрел на Василия Михайловича — князь Рубец Мосальский был единственным русским, которого допустили на совет.
— Царь Василий поспешно отправил в Дмитров своего брата, якобы на свадьбу, — тихо произнес князь. И тихо спросил собравшихся поляков:
— То пустое, они сговариваться будут о чем-то?
— Это не важно, — отозвался пан Александр Лисовчиков, — против объединенного русского войска воевать не сможем. Надо идти на Дмитров, раз взять Москву не смогли. И бить врага по частям!
Речь Посполитая в период Смуты была могущественным государством, очень опасным для Русского царства. Паны могли выставить большие частные армии, вроде нынешних ЧВК, противостоять которым русские могли с трудом…
Глава 44
— Без царя «земле» нашей не быть, никак нельзя, — негромко произнес князь Дмитрий Шуйский, а Иван внутренне напрягся — начало было многообещающим. Неужто, сейчас уговаривать его будет царя Василия признать, взамен всякие «плюшки» обещая. Но так номер не пройдет, он о том четко патриарху Гермогену сказал. Старый интриган свое отыграл, он политический банкрот, и фактически нигде, окромя Москвы и нескольких городов уже не правит. Да и те грады уже готовы «переметнутся», идут их посланцы в Дмитров, как ходоки к Ильичу в революцию. Да и самой столице Шуйскими недовольны — блокада свое дело совершила, жители голодовать стали. Нет, он в помощи не отказывал, хлеб слал, но население уже четко усвоило, кто их кормит — агитация велась всесторонняя.
— А потому брат мой немощен, а держава в крепких руках должна быть, — тут Шуйский низко поклонился, коснувшись рукою пола — отвесил «земной поклон», что в принципе из родовой спеси невозможно — так князь князю не кланяется, невместно ущемление «чести». А вмести с князем дружно поклонилась вся прибывшая с ним свита. Весьма многолюдная, человек двадцать пять, включая трех архиереев, причем не только бояр и дворян, но «именитых гостей» также — «выборных» от горожан.
— Зовет тебя, государь, народ православный и брат мой царство на себя принять, а патриарх тебя шапкой Мономаха увенчает в Успенском соборе — ты плоть от плоти, кровь от крови государя Иоанна Васильевича Великого, и токмо тебе державу принять надлежит, о чем мы все челом бьем! А более тебя никого достойного нет — так что государь царствуй над нами по древнему праву своему, а мы все тебе слуги верные.
Шуйский снова земно поклонился и протянул грамоты, увитые шнурками с печатями. Их принял
