Братский круг 2 (СИ) - Вячеслав Юшкин
К/— ты серьезно. Это же чечены.
Я/— ну, что тут делать. Не зулусы. Чечены тоже люди и кровь у них такая же красная.
К/-подробностей не нужно. Сделаешь правильно — два миллиона твои и проблемы с работой порешаем.
Я/— телефон посредника есть.
К моему удивлению, получаю телефон и адрес офиса посредника. Это уже просто бизнес какой-то. Они совсем берега попутали. Хотя если все как бараны платят, то почему и не стричь этих баранов.
Вызваниваю Моржа и спрашиваю— тебе миллион долларов нужен. Морж— миллион долларов США нужен, долларов Мозамбика нет.
-Нет все в порядке вали ко мне с машиной и автоматами поедим зарабатывать твой миллион.
К семи утра Морж на неприметном Опеле уже был в соседнем дворе. Адрес я свой палить не стал. Всё-таки служебная квартира.
Судя по всему, я отстал от жизни. Нас никто даже не остановил, когда подъехали к офису и пошли внутрь. Обычный офис в первом этаже двенадцатиэтажного дома в обычном московском спальном районе и в этом офисе сидят посредники по выкупу захваченных рабов. Какой сюрреализм просто — как мы до такого дожили.
Вот и правильно, что не стали звонить и предупреждать. Комната, обычная комната — офис переделывали из обычной квартиры в первом этаже здания. Два стола у стен под окном батарея и к батареи наручниками пристегнуты две женщины у них в качестве подстилки какая-то тряпка и в комнате у стены в которой входная дверь стоит огромный кожаный диван — уголок / такие диваны военные привозили из ГСВГ/ и на этом диване трое мужиков раскладывают молодую девушку практически девчонку. Двое других сидят за столами и ждут своей очереди.
-Э, Ваня, тебе чего. — нас заметил один из троих у дивана.
-Мне, Ваха, шоколада — это уже я и сразу стреляю любопытному джигиту в лоб. Калибр 7,62 мм избыточной мощности для таких целей. Затылок любопытного Вахи на стене, в кабинете картина маслом — «Не ждали». Дальше я стреляю еще два раза и больше нет любителей сексуальных упражнений. Пока я проводил воспитательную работу с детыми гор. Морж двумя выстрелами снес головы посредникам — переговорщикам. Женщин тихо выли — для психики слишком много впечатлений. Морж ищи ключи от наручников и тут раздался крик — кричала девочка, распятая на диване — пришлось дать пару пощечин, и она замолчала.
После того как я пощечинами погасил истерику девчушки проявилась старшая тетка и задала вопрос — Вы кто. даже не знаю, что ответить. Сказать — милиция. Морж обидеться он никоим образом к милиции не относиться. Пришлось импровизировать — вольные старатели, хотим пару миллионов долларов США намыть. Вот проходили мимо и зашли.
Убирать в офисе не стали и автоматы кидать там же не стали. Нам ещё свои деньги забрать надо, ведь отец семейства от радости, что экономия — может совсем даром забрать свое семейство. А у нас аргументов нет, что так делать некрасиво.
Но обошлось и деньги нам отдали сразу и сразу же задали вопрос — ещё так можете сделать. Пока мы ездили за этими женщинами, украли сыновей
компаньона этого коммерсанта и тоже требуют шесть миллионов долларов США. Это такса у людоловов что ли.
Шутки — шутками, подписались мы и на это дело. деньги идут серьезные по нынешней жизни совсем нелишние будут. Турнут меня из органов — за трупы, сделанные в подвале больничного корпуса, на что жить тогда.
Здесь все было гораздо серьезнее — парней украли из школы и при похищении убили охранников, четверых обученных парней завалили — это очень серьезно.
Переговорщик отказался оговаривать условия передачи выкупа по телефону и забил «стрелку» в лесопарковой зоне. Это как-то неправильно. Переговоры в лесопарковой зоне и ждут лично отца и владельца заводов, газет и пароходов и без охраны. Очень похоже цель — не получение огромного выкупа, цель вообще весь бизнес и расчет на то. что обезумевший от горя отец рванет один на переговоры и тут его и возьмут — у этих людокрадов оправдывается.
Нельзя Вам ехать на эту встречу, назад Вы уже не вернетесь. Поедем мы без Вас и поговорим с этим переговорщиком. С детьми нечего не случиться, бандитам деньги нужны, а трупы.
Отец парней — вернете детей будет Вам по два миллиона, только верните детей. Хорошо. Два даже лучше, чем один.
Всем хороша лесопарковая зона и воздух свежий и птички поют, но идти до места встречи пешком далеко и нудно. Ещё и по дороге не шуми и ветки не ломай. Надо комитет по встрече найти первыми. Ну, так совсем неинтересно. Джип стоит на самом видном месте, и засада спряталась только от тех, кто по центральной дорожке будет идти на встречу. В засаде было двое и в джипе было двое. Вычислив старшего остальных, отстреляли. старший переговорщик решил нас напугать и заявляет я чеченцам скажу. Вот только в наши планы не входило оповещать всех окрестных бандитов и кляп прервал поток угроз. Джип так и оставили открытым, должен быть праздник и у местных гопников.
Этого светоча дипломатии погрузили в багажник и отправились в ангар к Моржу. В ангаре сотворили натюрморт стул веревки и паяльник, подключенный через удлинитель к электричеству.
Вот никогда не любил пытать, потому плохой полицейский — это Морж. Наш дипломат до последнего не верил, что паяльник могут засунуть в жопу. Пришлось применить этот инструмент и погладить паяльником ягодицы. И наш переговорщик раскололся. Да они украли детей. Да хотели потом захватить нашего коммерсанта и забрать всё. Но что здесь такого сейчас все так делают.
Его оценка социально — экономической обстановки в России нас не заинтересовала. Нам нужен был адрес — где заложники и сколько там охраны. Прогнозы экономического развития нас тоже не заинтересовали и заткнув рот прогнозисту мы оставили его в цепях в ангаре и отправились за подмогой.
Глава 18
Чеченцы шутят: "У нас на родине три вида заработка — автодор, нефть-лачкор и стаг-вадор", имея в виду воровство асфальта при строительстве дорог, бизнес на переработке и продаже украденной нефти и похищение людей (по-чеченски "стаг" — мужчина, "вадор" — похищение). В этой шутке большая доля правды.
Захват заложников на Северном Кавказе — такая же традиция, как, например, ношение оружия, кровная месть или многоженство. Но похищения людей раньше никогда не были там средством обогащения, в том числе и в Чечне, скорее радикальным
