Ревизор: Возвращение в СССР 6 [СИ] - Серж Винтеркей
Галия через открытую дверь слышала все мои предложения. Когда я довольный вышел из кабинета Сатчана, её лицо не выражало ничего, кроме недоумения.
— Слушай, ты же весь в беготне со Славкой и этой охотой на вора. Куда тебе еще нагрузка общественная??? — прошептала она мне, косясь на дверь. Она хоть теперь и была закрыта, но тонкая, и слышимость хорошая.
Чмокнув её в щеку, пообещал сегодня проводить её к Анжеле, шепнув, что всё объясню позднее. Сел рядышком, и в тишине набросав листовку, сразу отнес ее к Сатчану. Побежал в бухгалтерию, моя работа сама себя не сделает.
Несмотря на бессонную ночь, сна не было ни в одном глазу. Вот такая особенность сильного стресса.
В конце дня Галия зашла за мной.
Объяснил ей свою задумку с «обходом домохозяйств», едва вышли на улицу, и предложил ей поучаствовать. Попросил также никому пока не говорить, что у этого мероприятия будет второе дно, так сказать, двойная польза. И про войну людям напомним важные моменты, и ворюгу люков попробуем поймать. Собрался проинструктировать комсомольцев, уже когда все соберутся.
Мы опять прошлись через магазины. На этот раз я принёс только одну сетку.
Анжела уже накрыла на стол и ждала подругу к ужину. Увидев меня, быстро поставила ещё одну тарелку на стол. С удивлением отметил, что она в нарядном платье. Что за праздник?
— Мы что, про её день рождения забыли? — шёпотом спросил я, когда Анжела отошла куда-то.
Галия отрицательно замотала головой и тоже с удивлением стала присматриваться к подруге.
Накормив нас, она, немного смущаясь, сказала нам, что сейчас уходит.
Вот оно что.
— И куда? — спросила ошарашенная Галия.
— Валерка её в кино пригласил, — сдал сестру Санька.
— Ну иди… — пробормотала Галия.
Эх! Я так и не навёл справки про этого архаровца… Забыл. Главное, видел сегодня Тимура, а спросить забыл.
Остался с Галиёй и Санькой. Мы сделали ему маракасину из банки из-под цикорного напитка и порепетировали ритмичный шум.
Затем я отпросился — надо же к деду Терентию сбегать за биноклем. Лезть на водокачку я планировал с утра, когда видимость будет хорошая, но не приду же я к нему в семь утра за биноклем. Перебужу всех, кто на работу не встает, невежливо.
Терентий оказался дома один. Обрадовался, увидев меня, а меня кольнуло чувство вины — давно к нему не заходил. Дед-то хороший! Рассказал ему все детали, для чего именно мне нужен бинокль. Не говоря ни слова, он кивнул и вышел ненадолго. Вернулся через две минуты и протянул мне тяжеленный черный бинокль. Вещь!
Достал его из сумки — под кило весит, солидная вещь. Рядом с окулярами увидел надпись «Б7×50».
— На основе немецкого сделан, но наш, — пояснил Терентий, — буду рад, если для такого дела пригодится. Сейчас будешь смотреть, или…
— С самого утра, сейчас уже темнеть скоро будет, — объяснил я.
— Это хорошо, при ярком свете желтизны почти не будет.
Чем мне могла помешать бы желтизна, не понял, но уважительно кивнул.
— И ты выясни вначале, не заперта ли водокачка, вполне может быть, — подсказал мне дед.
Черт! А об этом я не подумал. Ночь не спал, не соображаю совсем…
Поблагодарив, побежал сразу на водокачку, проверять. Спустя пятнадцать минут добрался до нее. Облом — на двери висел толстый замок. Ясно, значит, придется Ивана снова потревожить.
Иван долго не выходил, хотя овчарка вся изгавкалась. Наконец, все же выбрел. Ошалевший и злой — тоже же всю ночь с нами не спал в засаде. Наверное, лег недавно.
Торопливо объяснил ему затею с водокачкой.
Иван был в таком состоянии, что даже не сразу понял, о чем я прошу. Но все же дошло.
— Хорошая идея, — сказал он, — встречаемся там в семь утра. Я найду, у кого ключи.
И побрел, не попрощавшись и слегка покачиваясь, обратно в дом.
Глядя на него, у меня появились сомнения — он вообще понял, что я сейчас заходил? Или сейчас рухнет спать, и утром будет думать, что я ему приснился?
Побрел обратно к Галие, приговаривая под нос:
— Бешенной собаке триста километров не крюк!
Сон, наконец, накатил на меня мощной волной. То ли вид Ивана так сказался, то ли запасы прочности закончились. Эх, зачем я сказал Галие, что снова к ней заскочу! Но теперь уже никуда не деться.
Наградой мне было счастливое лицо Галии, когда я вернулся. Немножко даже проснулся от удовольствия. Анжела вернулась даже раньше десяти. Счастливая, улыбающаяся. Я видел Валерку в окно, довёл её до дома, молодец.Когда все оказались дома, я со спокойной совестью пожелал им спокойной ночи и пошёл домой.
Дома меня ждал мокрый половик на крыльце, а в кухне обеспокоенная Юлька.
— Что-то случилось? — испугался я.
Она смутилась, замотала головой и попросила рассказать ей новости из больницы. Юлька была очень расстроена, чуть не плакала.
— Пойдём на улицу, — предложил я. — Сами проветримся и Кошмарика заодно моего выгуляем.
Юлька очень переживала за Славку, и уже откуда-то узнала, что Эмма в коме. Несколько раз принималась плакать. Дошли с ней до Площади, и я предложил ей сесть на одну из лавок, видя, что ей не очень хорошо.
— Что со Славкой будет, если Эмма не выкарабкается? — спрашивала она.
— Юль, жизнь — штука сложная, но она всегда продолжается, что бы ни случилось, — пытался я успокоить подругу. — Кто-то умирает, кто-то рождается. Ты сама сейчас новую жизнь в этот мир выводишь. И тебе надо думать об этом. Не волнуйся так сильно, это может ребёнку повредить. Твоя задача — родить здорового малыша, вот об этом сейчас и думай. А о Славке с Эммой не беспокойся. Их семья и друзья рядом с ними, мы сделаем всё от нас зависящее. Как будет, так будет. Твоё волнение ничего не изменит, а малышу твоему может повредить.
Она немного пришла в себя. Я проводил её и направился на автопилоте домой, обдумывая обе свои идеи на завтра, и с биноклем, и с обходом домовладений.
Карта! Мне же Поляков карту обещал. Как я мог забыть⁈
Бегом я припустил к начальнику коммунальных предприятий города.
— Мася! Свои! — заранее крикнул я, врываясь в чужой двор.
Собачушка громко облаяла меня, но бегала вокруг, не пытаясь кусать и при этом ещё хвостом махала. Вот хитрюга.
— А, это ты, — констатировал Василий Игнатьевич, выскочивший на крыльцо на лай собаки. — Что вчера-то не пришёл? — осуждающе посмотрел он на меня и жестом пригласил в дом.
— В засаде с пацанами сидели, — начал оправдываться я. Хотя, на самом деле, я тупо забыл из-за всей этой беготни. — Хотели на живца вора поймать на люк у Первомайской-15.
Дед на мгновение задумался, сверяясь со своей памятью, потом понимающе кивнул.
— А ты откуда про Первомайскую-15 знаешь? — подозрительно глядя на меня, спросил он.
— Так это начальницы моей дом, Ирины Викторовны.
— О как! — искренне удивился дед. — И что же засада?
— А… — разочарованно махнул я рукой. — Бесполезно всё это. Такая авария случилась… Вы слышали, девчонка пострадавшая в коме?
— Кто не слышал? — с досадой спросил он.
— После такого вор надолго затихнет, побоится воровать. Так что, можете на какое-то время расслабиться, люки пропадать пока не будут.
— Посмотрим, посмотрим… — проворчал Василий Игнатьевич, доставая и раскладывая на столе в восемь раз сложенный светло-коричневого цвета лист большого формата с нанесенной неизвестным мне способом схемой города.
Я с интересом разглядывал схему. Линии были тёмно-коричневые, кое-где проявлялись пятна как от воздействия высокой температуры. После обработки в автоклаве на бумаге такие же следы остаются.
На схеме карандашом были нанесены даты. Как я понял, они соответствовали дате пропажи люка на этом месте. У некоторых мест, как, например, у дома номер пятнадцать по Первомайской улице, стояло по четыре и более дат! Это значит, там люк четыре раза уносили.
— Очень интересно… — пробормотал я. — За какой период здесь собрана информация?
— За всё время, что смогли найти. Архив подымали, — ответил дед.
— Большая работа! — посмотрел я на него с удивлением. — И ничего не обнаружили? Никаких закономерностей?
Дат на схеме было очень много, надо было вдумчиво всё проанализировать.
— Вы мне её дадите? — с благоговением я начал бережно складывать схему.
— Бери, — махнул дед рукой. — Может, и правду говорят, что у тебя голова светлая. Увидишь, что я не увидел.
От удивления я даже ничего не ответил на такое заявление. Хотя приятно, приятно…Бережно свернул схему, поспешно попрощался и поспешил домой, сгорая от нетерпения.До глубокой ночи работал со схемой, пытаясь найти какую-нибудь закономерность. Не так, чтобы прям нашёл, но определил
