Путь чести - Даниил Сергеевич Калинин
…Остаток дня прошел в сборе отряда (включая и дозоры), коротких похоронах павших, смене «лежки». От места засады уходили нехоженными тропами, стремясь уберечься от встречи с разъездами поляков и прочих «тушинцев». А за время пути отошло сразу трое раненых — из тех, кому не повезло больше прочих… Затем готовили горячую похлебку из конины, бульоном которой проще всего кормить увечных.
Всю последующую ночь я просыпался то от боли в боку, то ли от стонов раненых, то ли от собственных стонов. И каждое пробуждение меня мучил один и тот же вопрос: что делать дальше?!
Глава 16
Мы найдем дорогу, но если нам это не удастся, мы построим ее сами.
Ганнибал Барка.
Въезд в лагерь Скопина-Шуйского встретил нас холодным северным ветром и такими же прохладными взглядами стрельцов и ополчения. Подмога была важна и нужна, но люди не забыли, как наемники ушли. И большинству их показалось малым утешением, что в свое время Делагарди все-таки оставил отряд Зомме.
Сам Якоб Понтуссон молчаливого недовольства не замечал, он прекрасно понимал, что ликованием его встречать не будут, но это только до первого боя. А потом уже все продолжиться своим чередом: со славой и золотом в карманах. Так что сейчас можно и потерпеть.
А вот князь Михаил Скопин-Шуйский встретил товарища радушно. Наш предводитель отложил обсуждение важных вопросов на следующий день, сперва устроив настоящую русскую встречу. В шатре для шведа и его офицерского состава накрыли столы. Хмельного меда и кваса в достатке, как и печеной на вертелах дичи, и всевозможных пирогов. Командиры подразделений Делагарди выглядят весьма довольными подобной встречей, а сам князь и кондотьер с негромко переговариваются во главе стола, совершенно по-дружески посмеиваясь над штуками друг друга. Зомме, судя по внешнему виду, также вполне доволен жизнь… Христиер прекрасно понимает, что помощь корпуса будет не просто «не лишней», а станет именно той гирькой на весах, которая окончательно заставит весы судьбы склониться на нашу сторону.
Но в тоже время от моих глаз не укрылась та тень, что все четче проступает на лице князя. Кажется, слова моего товарища по студенческой скамье запали в самое сердце Михаила, и теперь уже не отпускают его мыслей, заставляя вновь и вновь возвращаться к предсказанию об отравлении царственной родней! Кстати, о друге…
Сочтя княжеское задание выполненным, я оставил соратников за столом и отправился на поиски «Орла». Тщетно. Оказалось, что по заданию Скопина-Шуйского он отбыл с отрядом «пошалить» в тылах Сапеги, отвлекая того от осады Троице-Сергеевой лавры. Понятное дело — не только он и его люди, а еще как миниум две сотни детей боярских действуют на том направлении.
Интересно, меня и моих рейтар отправят на помощь? Все-таки боевой «профиль» вполне подходит…
У своего шатра я расслышал передающиеся приказы о завтрашней проверке вооружения и готовности. Пир пиром, но князь никогда не забывает о своей конечной цели.
А наш долг с «Тимофеем» (стараюсь называть друга по имени его предка даже в мыслях, чтобы ненароком не ошибиться в общение) как раз и заключается в том, чтобы помочь Михаилау Васильевичу разгромить воров и поляков — и сберечь его от яда отравителей….
С севера подул уже довольно зябкий ветер, предвещавший холодную осень и еще более холодную зиму. И в сгущающихся сумерках закружились едва различимые, сорванные им с деревьев первые желтые листья… Прислушавшись, за звуками воинского лагеря я различил крики ночных птиц.
Пора на боковую — очередной день предвещал суету и новые задачи. Войдя в свой шатер, я буквально рухнул на прикрытое плащом свежее сено, приложив голову на котомку со сменой одежды — и закрыл глаза.
— Скучал? — Лермонт бесцеремонно откинул полог шатра.
— Следующий раз выстрелю на голос. — не открывая глаз, пробурчал я.
— И как сможешь потом жить с осознанием того, что из-за тебя погиб друг? — улыбнулся шотландец. Я только досадливо цокнул языком, после чего поспешил перевести тему:
— Где Степан?
— А то ты не догадываешься? — ухмыльнулся горец. — Ты думаешь он уйдет из места где еще осталось горячительное? Только вперед ногами.
Я невольно хохотнул.
— Как же ты его там бросил?
— Скрепя сердцем, друг мой. Скрепя сердцем. — закатил глаза и молитвенно сложив руки шутливым фальцетом пропищал Джок.
— Лучше бы к завтрашней проверке готовился.
— А сам? Разлегся тут.
— Я командир! — я старался не засмеяться в голос. — К-о-м-а-н-д-и-р! Понятно тебе?
— Да все-все, фон Ронин! Понял я. Завтра встану раньше тебя и все будет отлично. Сам убедишься. Не первый год меня знаешь.
Он и не догадывается, что я его знаю совсем ничего.
Ехидно улыбнувшись товарищу, уточнил:
— Тогда растолкаешь меня сам. Вот и проверим как ты встанешь. А то только болтаешь!
— Пф. — взмахнул кудрями горец. — Джок Лермонт всегда держит свое слово и платит свои долги.
— Где же я это слышал, хм…
— Так я постоянно это говорю!
Не удержавшись, рассмеялся над внешним видом самодовольного шотландаца:
— Главное, чтобы дела не расходились со словами. И наоборот.
— Ты сегодня словно исповедник или проповедник, Себастьян. — махнул рукой первый заместить эскадрона и направился к выходу. — Пойду спать, скучно с тобой.
— Думаю, завтра будут раздавать жалование. Князь захочет скрепить союз и повысить свою итак немалую популярность. Во всяком случае, это будет верным шагом.
— Тогда есть смысл быть ближе к казначеям. — ухмыльнулся горец. — Спокойной ночи!
— Дай Бог, чтобы она была такой. — я откинулся на спину и сразу же заснул.
…Утро началось с проверки боеготовности пополнившегося воинства. Кроме командиров подразделений солдат в лагере проверяли и офицеры обоза. Чтобы у каждого была целая одежда и обувь, оружие и снаряжение.
Я проверял пистоли. Лермонт, бесконечно гордый собой, разбудил меня еще до рассвета. Снов я не видел и
