Новичок. Побочный эффект - Валерий Петрович Большаков
– И телевизор! – поддакнула мама, тут же засуетившись. – Ой, да что мы всё… не о том! Пошлите лучше на кухню, я там наготовила… Отметим!
– И обмоем! – торжественно заключил глава семьи.
Воскресенье, 13 апреля. День
Владивосток, улица 25 октября
«Серая лошадь» возвышалась на пригорке, и из окон квартиры Кирша виднелась не только улица, но и бухта, корабли у причалов, берег Чуркина, чайки, парящие в лучезарном воздухе… Стоило отворить форточку, и задувал романтический сквозняк – ветер с моря.
Иванов усмехнулся, поправляя очки.
– Ну, что, Гриша? – обернулся он к оперу, разложившему на диване свои чемоданчики.
– Чисто, Борис Семенович, – откликнулся тот. – Похоже, Иван Павлович хорошо поработал перед отлетом – все поверхности в гостиной и прихожей, то есть там, где объект мог оставить отпечатки, тщательно протерты. По-моему, даже со спиртом. И каждый камень из коллекции обработан. А вот на кухне отпечатков полно, но все они – самого Кирша.
– То есть, гость или гости не покидали этих пределов, – генерал-лейтенант обвел рукой обширную комнату.
– Так точно.
– Что с документами?
– Очень мало бумаг. Сплошные квитанции, несколько рецептов, пара открыток. Есть магнитофон, правда, и микрофон ловко пристроен под столом, но записи стерты.
– Замел следы старик… – кисло поморщился Иванов.
– Товарищ генерал-лейтенант! – двухметроворостый Максим замаячил в дверях. – Есть кое-что от соседей.
– Ага! – довольно ощерился Борис Семенович. – Излагай.
– Этажом выше проживает пенсионерка, бывшая сотрудница НКВД. Анастасия Семеновна Свиридова. Так вот, она показала, что в конце августа, а именно: двадцать восьмого числа, она заходила в соседний подъезд к подруге. И, как Анастасия Семеновна утверждает, видела подростка лет шестнадцати – тот спускался сверху. Она его запомнила, потому что мальчик отворачивался, прикрываясь рукой. Нормального телосложения, рост сто семьдесят-сто семьдесят пять, длинные волосы, прячущие уши… И это не все. Поднявшись на один пролет, старушка вспомнила, что забыла взять обещанные семена для знакомой, ну, и вернулась. И опять увидела того самого подростка – он входил в наш… в этот подъезд.
– Ага… – хищно улыбнулся Иванов. – А это зацепочка! Вот что, ребятки… Займитесь-ка тем подъездом. Мне нужен список всех жильцов! Прикинем, к кому наш подозреваемый мог наведаться.
– Если просто не ошибся подъездом, – забурчал Гриша, ревниво поглядывая на Макса. Ишь какой прыткий… Аж лоснится от гордости!
– Возможная версия, – согласился генерал-лейтенант, – но будем надеяться на лучшее. Вперед, и с песней!
* * *
– Ну, да, да! Заходил! – разнервничался минеролог, крепко сплетая пальцы, чтобы не выдать их дрожание. – Он меня откуда-то знал, и предложил купить два минерала – чароит и лазурит. Вернее, я бы и больше взял, но у меня не было денег…
– Понятно, – кивнул Иванов. – Ну, страсть к коллекционированию законом не преследуется. Скажите… А Иван Павлович Кирш вам знаком?
Евгений Петрович вздрогнул, и в его взгляде протаяла загнанность.
– Д-да… – поник он. – Полковник тоже собирает камни, и порой мы обменивались минералами. А в тот раз… Ну, парень этот… У него были очень хорошие образцы. Яшма… Аметисты… Гранаты… Мелкие рубины… Хотя, скорее, корунды. Я и решил тогда – пусть, думаю, сходит к Ивану Павловичу! Если полковник купит… Мне тогда больше всего гранаты приглянулись… Если полковник купит, я попробую их выцыганить или обменять!
– Ага… – затянул Борис Семенович. – А узнать те камни сможете?
– Ну, если Иван Павлович будет не против…
– Не будет. Пройдемте.
– К-куда? – голос коллекционера осип.
– В квартиру Кирша.
Генлейт с болезненным интересом оглядел «Евгешу».
«Слизь, – подумал он брезгливо, – разумная слизь. Выдаст всё, сдаст всех…»
– Мне от вас, Евгений Петрович, нужно, чтобы вы опознали образцы минералов, – медленно проговорил он вслух. – И, если можно, описали бы того подростка. В мельчайших подробностях. И – свободны!
– Да! – возликовал минеролог. – Опознаю! Опишу! В мельчайших!
Вечер того же дня
Владивосток, улица Набережная
Валилась наземь прозрачная вечерняя синь. Склоны сопок обсыпались огнями, а их отражения колыхались в водах залива, распадаясь блестками. Дневное тепло ушло, остыв без солнца, но и холода не чувствовалось – так, легкая зябкость.
«Правильно сделал, что куртку надел, – мелькнуло у Иванова. – Самое то…»
Григорьев,13шагавший рядом, спросил вполголоса, пряча улыбку:
– Ваша душенька довольна?
– Была! – фыркнул московский гость. – Этот минеролог… или кто он там, не то, что раскололся, а разлезся, как переваренные макароны. Фоторобот мы составили… Ну а толку-то? Да, этот мальчик здорово похож на нашего Лжеантона, и что с того? Где его искать? Да таких мальчиков по краю – тысячи! Да и не уверен я, что этот мелкий торговец камнями и есть тот, кто сыграл роль покойного Антохи Кирша. Я же прекрасно помню особую примету – у Лжеантона на левой щеке розовел тонкий вертикальный шрам, а этот… собиратель клянется, что ничего такого не наблюдал. Обычные ребячьи щеки, вполне себе пухлые – и гладкие.
– Возможно, «Тонаком» замазал? – предположил Константин Александрович. – Коли уж… Лжеантоха такой коварный…
– Возможно… – вздохнул Иванов, засмотревшись на темную громаду судна, не то стоявшего на рейде, не то плавно выходившего в море. На ярко освещенной палубе копошилась команда, возясь с такелажем. – Да, хочу тебя предупредить. Наталья Кирш справлялась у нашего консула… М-м… В общем, она может навестить свою тетю в Москве, и прилететь сюда. Думаю, обида на отца прошла – смерть уравняла отношения…
– Да пусть приезжает, конечно, – пожал плечами Григорьев. – И ключи отдадим, и… В квартире прибрано. Захочет взять что-то на память – пожалуйста. Пусть хоть все забирает – наследница, чай… – Покосившись на генерал-лейтенанта, он усмехнулся. – Понимаю, что про «Лжеантона» не сказано что-то главное…
– «Тайна сия велика есть», – пропел Борис Семенович. – А что это за шум?
Стеклянный фасад кинотеатра «Океан», круглившегося на высотке, весь переливался огнями. Широкий лестничный марш забивала толпа народу, гремела музыка, а надо всем действом вспыхивали, разгораясь, и гасли громадные буквы «АВВА».
– Да эти шумят… звезды эстрады! – улыбнулся Константин Александрович. – Молодежь, как сдурела будто. Усиленные наряды выставили, чтоб здание не разнесли…
– Возраст такой… – к голосу Иванова примешались печаль и зависть. – Ладно, мы чужие на этом празднике жизни… Пошли, а то мне рано вставать. Чертов «Аэрофлот»… Додумались же – рейс в пять утра!
– В самолете выспитесь! – хохотнул Григорьев.
– А что мне остается?
Чекисты развернулись кругом, а за их спинами, словно дразнясь, подмигивали огромные буквы АВВА, затмевая маленькие ALLA.
Глава 13.
Вторник, 15 апреля. День
Польша, Легница, улица Владислава Грабского
Иванов поднялся на третий
