Империя. Исправляя чистовик - Владимир Викторович Бабкин
Киваю.
– И Чехия с ее промышленным потенциалом. Германии очень тесно в ее границах. Как говаривал Сесил Родс, «Империя – это вопрос желудка». А для этого нужна постоянная экспансия. В данный же момент Германия получает возможность значительно продвинуть свои интересы именно на Балканах, чего мы, в свою очередь, постараемся не допустить. Поэтому каков план войны? По названым мной выше причинам вступление России или всего Новоримского Союза в крупную войну я рассматриваю как крайне нежелательное и буду стараться этого избежать.
Кароль с минуту шел молча, лишь вращая в руках свою трость.
– Боюсь, что позиции антирусской и антиноворимской партий в Бухаресте значительно усилятся. Это будет воспринято, а главное, подано. И я не знаю, кто станет большим врагом для румын.
Interlude 1
«Я был вчера в лондонском Ист-Энде [рабочий квартал. – Авт.] и посетил одно собрание безработных. Когда я послушал там дикие речи, которые были сплошным криком: «Хлеба, хлеба!», я, идя домой и размышляя о виденном, убедился более чем прежде в важности империализма. Моя заветная идея есть решение социального вопроса, а именно: чтобы спасти сорок миллионов жителей Соединённого Королевства от убийственной гражданской войны, мы, колониальные политики, должны завладеть новыми землями для помещения избытка населения, для приобретения новых областей сбыта товаров, производимых на фабриках и в рудниках. Империя, я всегда говорил это, есть вопрос желудка. Если вы не хотите гражданской войны, вы должны стать империалистами».
Сесил Родс, всесильный британский правитель Южной Африки, премьер-министр Капской колонии.
РУМЫНИЯ. БУХАРЕСТ. КОРОЛЕВСКИЙ ДВОРЕЦ КОТРОЧЕНЬ. ДВОРЦОВЫЙ САД. 10 мая 1919 года
– Так в чем твой план, Кароль?
Мой двоюродный зять невесело усмехнулся.
– План прост, наивен и безумен одновременно.
Уточняю вопрос:
– Пока выведем за скобки чисто военный аспект завоевания Трансильвании. Итак, допустим, каким-то образом румыны овладели Трансильванией. Что дальше?
– Дальше? Сейчас наши бояре и прочие очень хотят новые земли и толкают в спину крестьян, используя их в качестве пушечного мяса, и чем больше крестьян погибнет на этой войне, тем лучше боярам.
Я тут же вспомнил повешенного мной великого князя Кирилла Владимировича, он тоже рассуждал точно так же. И не только он один. Мол, чем больше русских крестьян погибнет на Великой войне, тем меньшее число едоков в деревне останется, а значит, необходимость реальной земельной реформы можно отложить лет на десять-пятнадцать. А там еще какая война случится. Так и жить собирались.
Кароль продолжал:
– Тут главной интригой будет не взятие Трансильвании, а то, как все тут же передерутся между собой, ведь бояре полагают, что львиная доля освободившихся от венгров сельскохозяйственных земель так или иначе достанется именно им, а вот крестьяне, уцелевшие на этой войне, будут придерживаться прямо противоположной точки зрения. И крестьяне при этом будут сформированы в батальоны и полки, а в руках у них будет оружие…
Он мне определенно начинал нравиться.
– …что даст мне возможность опереться как минимум на те войска, которые находятся в Трансильвании и которым я пообещаю землю…
Где-то я это уже слышал и что-то подобное делал сам.
– …как и прочим солдатам и крестьянам. Объявлю о земельной реформе, приведу пример реформы в России, где таким путем удалось в целом решить аграрный вопрос. Увидев такое, бояре, скорее всего, согласятся на реформу, тем более что пример твоей страны показывает, что и землевладельцы не в полном проигрыше, более того, даже могут получить свои выгоды. Конечно, у нас не столько ресурсов и богатств, сколько в Российской империи, но я готов брать займы под обеспечение реформы, и я надеюсь на подставленное плечо твое и всего Новоримского Союза. На какие силы и на какую помощь я могу рассчитывать?
Да, он малый явно не промах. Даже в такой ситуации. Что ж, в чем-то он прав, ибо раз уж случилось небывалое (император Единства, бросив все свои дела, буквально вихрем прилетел спасать его задницу и корону на ней), значит, его личные акции не так уж и безнадежны, и мне от него что-то сильно нужно. И не только безопасность магистрали.
Не будем забывать, что за все время своего царствования я посетил лишь одну столицу – Рим. Так что мой внезапный визит в Бухарест был событием совершенно исключительным. А значит, есть возможность рассчитывать на что-то большее, чем просто моральная поддержка или чтение лекций. Более того, именно мой прилет спас его шкуру, а возможно, и жизнь. И судя по всему, он прекрасно понимал, что спасаю я его не из братской любви и христианского человеколюбия. И не только потому, что Ольга – моя племянница.
– А в чем наш интерес?
Кароль запнулся. Иногда полезно замечтавшегося мальчишку щелкнуть по носу.
– Как же… А та же магистраль?
Киваю. Тоже знакомо. Одни шантажируют магистралью, другие в будущем шантажировали газовой трубой. Тоже считали себя самыми хитрыми, географические соседи, что и говорить.
Но я тут в братскую дружбу и жвачку играть не намерен. Это очень дорого стоит и никогда не окупается.
– Я рад, Кароль, что ты помнишь о магистрали. Защищать ее мы действительно будем при любом раскладе. Но те же генералы, которые тебя собрались свергать, уже передали через некоторых посредников, что готовы встретиться и выполнить любые наши условия, а также горячо заверили в том, что интересы России при новом короле Николае будут не только сохранены и обеспечены в полном объеме, но и даже расширены.
Куда девались все эти воодушевления и горящие глазки? А? Тут наступал очень важный момент. Если Кароль прибегнет к болезненному для меня аргументу, то я его спишу в утиль без всякого сожаления.
Кароль молчал. Молчал и я. Мы стояли один напротив другого, обмениваясь напряженными взглядами.
Что ж, он не стал прибегать к последнему аргументу, и я оценил это. Ольга Николаевна – не предмет торга.
– Кароль, хочешь ли ты остаться при власти? Или хотя бы сохранить корону?
Он, пожевав губами, коротко ответил:
– Да.
Как мне не хватает матерных слов в моем лексиконе…
– Хорошо. Уж прости, но я буду говорить с тобой без всяких экивоков. Румыния
