Мое ускорение - Дмитрий Валерьевич Иванов
Бля… Капелько не погнушался взять инструмент и поработать вместе со всеми. Оглядываюсь. Не он один, ещё несколько высокопоставленных чиновников работают, … остальные приглашённые смотрят даже завистливо. Граблей мало, досталось только самым достойным. Щелкают фотоаппараты.
— Нам парень ещё каток обещал во дворе, — простодушно сдала меня девочка лет десяти.
— И какой-то городок для выгула собак! — в тон ей добавляет дядя, который выгуливал гончую.
— Ну-ка! — интересуется первый секретарь горкома КПСС.
Пришлось рассказывать свои идеи.
— Вот кого в горисполком надо! — серьёзным тоном говорит Капелько, указывая на меня. — И организатор отличный, и идеи хорошие!
Чё бы им плохими быть? Хорошие идеи, будущим обкатанные. Елки радуют своим нарядным видом глаз, на скамейках уже сидят прохожие, урны наполняются мусором. Поднимаю машинально фантик и закидываю в урну.
— Дворника выделишь им, и чтобы урны каждый день выносили, — заметив мои движения на ниве чистоты, командует коммунист серьёзному дяде. — Вот так и надо работать — минимум речей, больше дела, и самому, самому не гнушаться!
Заметил взгляд Комлева, такой завистливый. Прям вижу как ему хреново, что не его хвалят.
Владимир Прохорович решает подвести меня до общаги, он, оказывается, в Академе живет! Подзываю Сашку и прошу проследить, чтобы ничего не пропало, и вообще. По пути партиец рассказывает про свою биографию, спрашивает о моей. Довезли меня до дверей, даже чуток на газон заехали. Я радуюсь, что безумная Лукарь уехала и не видит этого. Ей нет разницы, кого ругать. Цветы на газоне около входа она лично сажала. Выхожу из машины, Капелько тоже вышел.
— Зайдём, покажешь, как живешь? — предлагает он.
Лоб покрыла испарина. Отказать? Да как? А дома… презики, разумеется, я выкинул, а вот подарок Пашки за очкастую любовь лежит на видном месте. Коньяк и сигареты. То, что надо для «высокоморального» облика.
Глава 24
Глава 24
— А вас дома не потеряют? — попытался оттянуть неизбежное я.
— Толя! Ты что, не понял? Я специально тебя подвез, посмотреть, как ты живешь, — засмеялся Владимир Прохорович. — Ты думаешь, я в три часа уже домой еду с работы?
— А! Нет, не думал, — отозвался я, пытаясь не выглядеть глупцом. — Ну, может вам переодеться там надо или лекарства какие принять?
Проходим мимо стоящего по стойке смирно вахтера небольшой группой: я, чернявый парень-водитель и сам Капелько. Дверь моей комнаты почему-то приоткрыта! Я что, забыл закрыть утром? Нет, вроде…
Первое, что мы увидели, заглянув в комнату, был Бейбут, по пояс голый стоящий на голове! «Вернулся зачем-то из деревни», — пронеслось в голове, — И лишнее прибрал. Молодец! Даже пол помыл».
— Знакомьтесь, это мой сосед по комнате — Бейбут Казах. Вернулся неожиданно, — представил друга я с улыбкой, ибо вид у парня был охреневший.
— Казах — это фамилия такая, — пояснил сосед, натягивая рубашку. — Я это… заболел, вот и приехал.
— Вижу, что больной, здоровый разве так сможет на голове стоять, — засмеялся наш гость.
— Чем ты заболел? Воспалением хитрости? — тоже улыбаясь над комичностью ситуации, спросил я.
— Зуб вырвали! Вот! Флюс был! — возмутился Бейбут, открывая рот пальцем. — У них в поселке из зубных врачей сейчас только неопытная девушка-практикантка. Сказали в Абакан ехать или Красноярск.
Попили чай, побеседовали. Ни о чем, собственно. Я цели приезда первого так и не понял. Владимир Прохорович внимательно рассмотрел наши спортивные кубки и медали, похвалил за идеальный кантик на кровати. С утра была у меня такая придурь — вспомнил армию и отбил кантик на одеяле табуреткой. Сосед, видно, как приехал, тоже решил спопугайничать, но получилось у него значительно хуже. Зато компромат убрал и полы помыл. Красава со всех сторон! О чем я ему после ухода гостей и сообщил.
— Завтра поеду назад, дел куча! — обрадовался похвале и вниманию тот. — Пашка-танцор подрался с Аркашей! Умора! Два дурака. Длинные, а драться не умеют!
— Да тихо ты! Чего они не поделили, Ленки нет же? — прервал я.
При слове Ленка, Бейбут притих и, втянув голову в плечи, кивнул в сторону соседней комнаты:
— Там?
— Уехала, — улыбнулся я. — Так чего они не поделили?
— Да есть там одна, местная. Задницей крутит постоянно, дал ей поджопник, чтобы не появлялась у нас больше, — пояснил мой друг.
— Бейбут, девочек бить нельзя, их любить надо! — наставительно сказал я.
— Она уже не девочка! — вильнул взглядом парень и, поняв пошлость фразы, добавил: — Ей лет тридцать! Она женщина! — Да и этим двум бойцам отдельно работу дал. Помнишь бабушку, которой кур ловили?
— Ну.
— Вчера копали картошку ей эти два петуха, — допивая пустой чай, сказал сосед.
Есть ему ещё нельзя, говорит, а зуб рвали прямо по соседству! У нас, оказывается, совсем рядом какая-то модная Красноярская поликлиника стоматологическая, доктор наук зуб драл! Не стал поправлять не испорченного сленгом друга. Петуха так петуха. А вообще, молодцы, что о старушке не забыли. Затем Бейбут выпросил у меня мопед и уехал по своим делам.
А я пошел по своим, вернее, по нашим. Сашка звала вечером меня попить чаю и телевизор посмотреть. Вернее, попытаться его починить — полосы идут по экрану. Поправил антенну — делов-то. Чай мы пропустили, довольная подруга сразу перешла к благодарностям.
— Отлично вышло, — сказала Александра, привстав со своей кровати и обнажив крупную красивую грудь.
— У меня всегда отлично, но всё равно — спасибо, — польщенно сказал я.
— Я не про это! — возмущённо сказала Сашка. — Я про мероприятие сегодняшнее, и парк такой красивый получился, и люди благодарили. Ты вот рано уехал только, а меня задарили подарками. Кто пирожки, кто значок… куклу даже подарили местные.
— Тебе что, не понравилось? — уловил главное я.
— Тьфу на тебя! Про «это» — ты тоже молодец! Ты можешь «об этом» не думать? — искренне возмутилась девушка.
— Могу, — соврал я, но получилось плохо.
А Сашка хороша!
Бейбут приехал с засосом на шее. Рассказывать ничего не стал, но по не сильно довольной роже было видно — ничего, кроме жарких поцелуев, ему не перепало. Утром сосед умотал обратно в деревню, нагруженный
