Записки Мелового периода - Вадим Ледов
— Интересно… совсем, значит, не болит? А тут? — доктор, приподнял правую полу его рубашки. — Полюбуйтесь! — он повернулся к Анюте, словно призывая ее в свидетели.
— Ни фига себе! — удивленно пробормотала девушка. — У тебя кровоподтек, такой… черный!
Илья скосил глаза на свой бок. Действительно, там красовалось здоровенное иссиня-черное синячное пятно. Бок тут же взорвался болью. Как он раньше ее не заметил?
— Ну, ребра, положим, целы, — Алексей Федорович, водил холодным пальцем по окружности кровоподтека. — Это я еще вчера выяснил. Разве, что трещины могут быть… рентгеном, я, к сожалению, не располагаю. Ну-ка, дайте-ка, — он протянул руку, к лицу Ильи, зацепил за краешек пластырь на щеке и медленно, осторожно снял. Внимательно посмотрел, и хмыкнул в третий раз.
— Пустяковая царапина! До свадьбы заживет! — Анечка, принесите, пожалуйста, йод и пластырь.
Илья провел пальцами по щеке. Запекшаяся короста. Боли, впрочем, не было. Анюта принесла пузырек с настойкой йода и упаковку бактерицидных пластырей.
— Я был уверен, что сотрясения не избежать, — сообщил Алексей Федорович, — но, судя по всему, обошлось. Любопытно! Крепкий у вас череп!
— Рядом с тобой такая доска лежала… — объяснила ему подруга, — кажется, она об твою голову сломалась!
— Видимо не об его, — усмехнулся доктор, и развел руками, — В общем, я вижу, что с вами все в относительном порядке. Ну-ка встаньте-ка.
Илья послушно встал с кушетки.
— Что чувствуете?
— Да ничего, вроде.
— Вроде, или ничего? Головокружение?
Илья пожал плечами.
— Как такового, головокружения нет… но… словно тормозит, что-то в голове. Не знаю, как объяснить.
— Ну, голубчик, тормозит, — Алексей Федорович усмехнулся, — очевидно, баротравма… легкая. Будем надеяться, что в скором времени это пройдет, потому, как сотрясения мозга, у вас, по всей видимости, нет. Уши не закладывает? Ну, вот и чудесно! Постельный режим, я вам прописывать не стану, вы поздоровее многих будете, — его лицо снова стало мрачным. — Особенно в свете вчерашних событий. Сейчас обработаем царапину, и не смею задерживать. Завтра утром покажитесь.
* * *
Замок сухо щелкнул, дверь открылась. Майя на секунду приостановилась на пороге, оглядывая свое новое жилье. Комната номер двести пятнадцать, посредине галереи второго этажа, недалеко от вестибюля. Соседей нет, народ в основном поселился на первом этаже, поближе к выходу (удобства-то, по нынешнему времени, во дворе, под кустом). Майя сама ее выбрала из множества подобных, и никто не возразил. Варвара Петровна без разговоров отдала ключ.
По всему видно, недавно здесь делали ремонт — потолок и стены выкрашены свежей краской, на полу уютный зеленый линолеум, в окнах новенькие стеклопакеты с жалюзи, новая же офисная мебель.
Даже беглого взгляда хватит, чтоб понять, что двести пятнадцатая — комната женская. Мужчины если и бывали тут, то визиты их носили кратковременный характер — чай, скажем, попить или дела научные обсудить. А постоянно обитали здесь женщины. Это видно по отсутствию пыли на горизонтальных поверхностях, многочисленным горшкам с цветами на подоконнике, непременному кактусу у монитора…
Интересно, как долго предстоит здесь задержаться — неделю, месяц? Или до скончания дней? Чем будет для нее этот кабинет? У Майи в голове роились какие-то нехорошие ассоциации — камера пожизненного заключения, палата в дурдоме… Девушка тряхнула головой, отгоняя наваждение. В конце концов, это ее первая отдельная квартира, пусть и в таком странном месте.
Поставив сумку на пол, Майя прошлась по кабинету, огляделась.
Итак. В ее распоряжении два письменных стола, с, увы, бесполезными теперь компьютерами, пара стульев с металлическими ножками и мечта бюрократа — мягкое, кожаное, крутящееся кресло. Не так уж плохо живут эти ученые! Еще в комнате имелись: шкафчик для верхней одежды, этажерка для книг и разных папок и большой химический стол, покрытый керамической плиткой. А не приспособить ли его под постель? Вполне себе приличное ложе получится.
Майя стала проверять содержимое тумбочек. Первое, что бросилось в глаза — лежащая на боку, фарфоровая кружка с красными сердечками, рядом пачка сухого печенья и февральский каталог «Эйвон». В следующем ящике обнаружились жидкость для снятия лака, сам лак для ногтей каких-то жутковатых цветов — один синий с блестками, другой ярко-розовый, пилка, ножнички, влажные салфетки, два тюбика помады, бумажные сердечки-валентинки.
Подумалось — сидит себе счастливая обладательница сине-розовых ногтей дома, и не знает, как грустно Майе перебирать все эти обыденные женские мелочи.
Помаду и лак точно выкинуть… Что там еще? Зеркало, щетка для волос. Майя повертела их в руках и положила на место — пригодятся. Под столом пара туфель на каблуках, на спинке стула широкий шерстяной палантин в серо-белую полоску, пахнущий духами прежней хозяйки.
Майя захлопнула дверцу и пошла ко второму столу. В его верхнем ящике оказалась куча лекарств. Блистеры с таблетками, мультивитамины, какой-то фито-чай «выгоняющий шлаки из организма». Запасливая тетенька здесь обитала, блюла свое здоровье. Дальше: ручки, бумажки, канцелярские принадлежности, растрепанная записная книжка, крем для рук и тоник-спрей. В следующей тумбочке хранились чайные принадлежности. Бесполезный, увы, электрочайник, запечатанная пачка чая — двадцать пять двойных пакетиков, полбанки растворимого кофе, чашка с кокетливыми сиреневыми цветочками. С десяток шоколадных конфет, да две засохшие профитроли на блюдце. Вот это подарочек! Не пригодятся они больше владелице, зато пригодятся Майе.
На столе среди вороха бумаг стояла фотография в золотистой рамочке — молодой круглоголовый белобрысый мужчина с носом-пуговкой и торчащим вперед белесым чубом и рядом с ним мальчик лет пяти-шести — с таким же носом-пуговкой и чубом. Кто они — сын и внук бывшей хозяйки этого стола? Или разновозрастные племянники? Майе они казались не просто чужими, а совершенно нереальными существами — из прошлой, такой недоступной теперь жизни.
Так. Осмотр закончен, осталось решить, где она сегодня будет спать? На столе? Жестко. Жестко даже если постелить пальто… Майя пошла рыться в шкафу и к немалой радости обнаружила в углу свернутый в рулон коврик для занятий шейпингом. Что он здесь делает? Производственную гимнастику устраивали? Странные они, эти ученые дамы. Наверняка, он принадлежал владелице чайной кружки с сердечками — девушке с сине-розовыми ногтями. А может и не ей. Как бы то ни было — спать на этом коврике можно запросто. Тоже, конечно, не перина, но Майе не привыкать. Все. С постелью более-менее разобрались. С чувством выполненного долга, девушка села в кожаное кресло, покрутилась в нем немного.
А не попить ли чаю? Посуда у Майи теперь есть. Пакетики с заваркой и печенье, остались в наследство от прежних хозяек. В стеклянном заварочном чайнике вполне можно кипятить воду. И вода есть — практически полная здоровенная бутыль на столе возле
