Империя. Пандемия (СИ) - Марков-Бабкин Владимир

‑ Я понимаю.

‑ Конечно, бриллиант рождается из алмаза рукой и кропотливой работой опытного ювелира, а настоящий дворянин является результатом многих поколений образования и соответствующего воспитания. Но с урожденными румынскими дворянками, как ты понимаешь, у тебя могут быть определенные проблемы. Во всяком случае до тех пор, пока ты не укрепишь свое положение и свой авторитет в этой стране. Ведь сейчас, так или иначе, все придворные дамы Румынии представляют ту или иную партию влияния при Дворе.

‑ Да, я знаю, тетушка.

‑ Ну, а если знаешь, то ты должна понимать, что тебе кровь из носу необходимы свои люди, верные тебе и обязанные своим возвышением именно тебе. И чем больше они будут ассоциироваться с тобой, тем меньше шансов на то, что эти люди переметнутся в другой лагерь. По‑хорошему, таких людей вообще полезно измазать в какой‑то грязи или даже крови. Да так, чтобы не отмыться. Впрочем, тут решать тебе – кого, как и в чем мазать. Не забывай также о том, что любого, даже самого верного и самого измазанного человека, можно банально купить. Вопрос лишь в сумме денег или обещанных преференций. И люди, вышедшие «из грязи» подвержены этому больше всего. Слишком уж перехватывает дух от внезапного богатства и власти. Вспомни судьбу Александра Меньшикова.

‑ Или нынешнего графа Суворина…

Ольга Николаевна тут же прикусила язык, поняв, что говорить этого не стоило. Ольга Александровна, усмехнувшись, оценивающим взглядом, оглядела племянницу.

‑ Оленька, не разочаровывай меня, будь добра. Несдержанность – плохой советчик. Тебе еще предстоит править Румынией, помни об этом. Разумеется, твой будущий благоверный Кароль еще не монарх, а лишь наследник. Зато у тебя есть время для укрепления своих позиций в Бухаресте и про Дворе.

В неверном свете парковых фонарей, Ольга Александровна все же уловила легкую гримасу на лице Оленьки, и быстро спросила:

‑ Что не так?

Великая Княжна невольно передернула плечами.

‑ Не знаю, тетушка. Как‑то страшно. И, откровенно говоря, пугают меня слухи о несдержанности Кароля. Говорят, что он весьма падок на женщин. Неудержимо падок. Ну, вы понимаете…

Местоблюстительница несколько мгновений молчала, глядя на камень дорожки под ногами, затем, тяжело вздохнув, ответила:

‑ Мир жесток, Оленька. Полгода назад твой царственный дядя имел долгий и обстоятельный разговор с тобой и с Татьяной. Он предоставил вам полный и свободный выбор – выйти замуж за кого хотите, или же, выйти замуж исходя из государственных интересов с перспективой впоследствии стать королевами европейских государств. Вы выбрали будущую корону, так?

Ольга Николаевна нехотя кивнула.

‑ Так, тетушка. Это наш долг перед Россией. Мы, все‑таки члены Императорской Фамилии, дочери и племянницы Императоров Всероссийских.

‑ Ну, пусть так.

Великая Княжна поспешила добавить:

‑ Нет, я не отказываюсь от своего решения! Просто… Страшно. Откровенно. Очень страшно.

Великая Княгиня вновь помолчала. А что тут говорить?

‑ Знаешь, Оленька, замужество – это всегда риск. Неизвестно чем обернется брак, и каким окажется муж на самом деле. Причем, как ты понимаешь, на самом деле это никак не зависит от принадлежности к Императорской Фамилии. Какая‑нибудь крестьянская девушка тоже не слишком‑то вольна в своем выборе. Часто решают за нее родители. Некоторые даже толком не видят своих женихов до свадьбы. Женщины же, вообще, часто делают выбор исходя из практических соображений – может ли будущий супруг обеспечить семью, может ли дать будущим детям достойное будущее, и все такое прочее. Стерпится – слюбится, как говорят в народе. С лица воды не пить.

Вздохнув, она добавила:

‑ Твой Кароль, по крайней мере, не гомосексуалист, каким был мой первый муж. Это действительно были пятнадцать лет нескончаемого ада.

Ольга Николаевна кивнула.

‑ Да, я знаю. ПапА не давал вам разрешение на развод. Но, сейчас‑то вы счастливы?

‑ Сейчас – да. Я счастлива. Сейчас.

Прозвучало довольно сухо, и Оленька поспешила сменить тему.

‑ Касаемо этой будущей фрейлины…

Местоблюстительница Ромеи сделала знак остановиться.

‑ Погоди, что‑то случилось похоже. С чего бы иначе мой секретарь сквозь ночь бежал по дорожке от дворца…

* * *

                ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА:            

                Из Воспоминаний академика П. А. Сорокина.            

                «Страницы русского дневника». 2‑е издание. М. Дело народа. 1948г.            

                Возвращался я в Москву спешно. Мой двухдневный вояж в Тамбов практически провалился. Не успел я сойти с поезда – меня тут же проводили к генералу Скрипчинскому (1). Руки он подавать не стал, чем избавил нас от конфуза. Выяснив, зачем я в Тамбове и то, что агитировать я и не собираюсь и приехал не от нашего ЦК (2), а по линии ВИК (3) он позвонил куда‑то. Потом снова позвонил. Зашел жандармский ротмистр и Николай Андреевич приказал ему отдать «бумаги задержанного», а вошедшему следом адъютанту «организовать господину кандидату билет в Москву первым классом первым же поездом». Не успел я что‑то возразить, генерал сказал:            

                ‑ Питирим Александрович, у нас здесь не спокойно. И вы это знаете. Ваш товарищ Иванов‑Разумник (4) задержан как лицо, пребывающее в местностях, объявленных на карантине. Но его материалы мы отдаем вам. И вы же приехали именно за этими бумагами?            

                ‑ Да, ваше превосходительство, я направлен за опросными таблицами. Их получение уже запоздало на три дня.            

                ‑ Прошу извинить, милостивый государь, но карантинные меры предписывают, да, и не буду скрывать наши шифровальщики, уже пытались найти коды в ваших цифрах, но, похоже, там ничего запрещенного нет.            

                 ‑ Но позвольте, я бы хотел лично ознакомиться с работой местного исследовательского комитета…            

                ‑Извините, Питирим Александрович, карантин. Завтра всю область закроют. Вы же не хотите остаться на две недели с нами?            

                ‑ Не испытываю такого желания.            

                ‑ Вот и славно. А в том, что ваши люди работали с великим тщанием, можете не сомневаться. Мы проверяли.            

                Зашел адъютант и сказал, что поезд через час.            

                ‑ Что ж, не смею вас более задерживать. Господин поручик проводит вас к ротмистру Андрееву, а он на авто сопроводит вас с бумагами до купе. Доброй дороги.            

                ‑ До свидания, ваше превосходительство, ‑ разочаровано выдохнул я.            

                Полпути до Москвы разбирал доставленные мне жандармами бумаги. На удивление даже не обработанные опросные листы за вчера отдали. Подчисток вроде нигде нет. Руку Разумника Васильевича я в отчетах признаю. Стоп! Генерал сказал «задержанного». Во что же Разумник опять вляпался? Договаривались же: только социология без агитации и прочей политики! Впрочем, может действительно карантин.            

                Выкладки недельной давности, в целом, с имеющимися у нас в Москве по другим губерниям совпадали. Монархисты и правые проигрывали и сильно. Даже у проимператорского РОСО начало проседать. Случить голосование в прошлое воскресение мы бы точно имели здесь три своих депутата. Но вот с понедельника отчеты стали рваными и неполными. Из сел было мало сводных таблиц, и они давали левым совершенно уже удивительные проценты. В городах же падение освобожденцев и правых замедлилось, потом остановилось. Сейчас цифры даже показывали некоторый рост. Отчеты же с ряда уездов пропали в те дни совершенно. Похоже, что наши опрашивающие попали в руки людей господина генерала, а то и вовсе к бунтующим. Мужики взялись за топоры. Не исключаю, что товарищ Разумник не устоял… Что ж буду смотреть на последние данные от него критически.