Анатолий Спесивцев - Флибустьеры Чёрного моря
— Плохо будут подавать. Разве что, будешь просить по ночам, в безлюдном месте, тогда да, успех гарантирован.
— Говоришь, по ночам в безлюдном месте… — Иван подчёркнуто задумался, будто всерьёз собирался это делать. — Так если ж в безлюдном месте, тогда у кого ж просить?
— У того, кто туда сдуру ночью сунется. Если же серьёзно, то почему походы за зипунами отменяются? Думается, не у одних нас с тобой в кошельках вместо денег воздух.
— Ох, не только у нас с тобой. Плохая для казаков зима была. Да всё войско Донское к осаде Азова готовится. Какие уж тут походы за зипунами?
— Иван, на галерах, которые в Азов идут, добычу взять можно?
— Конечно. Они же в Азов воинские припасы везут, деньги на выплату жалованья, товары разные для торговли.
— Так о какой же отмене морских походов можно говорить?! Пошли к Татарину (Татаринову М. И.), будем объяснять ему необходимость полной блокады объекта осады с моря. Хотя он и сам это знает не хуже нас.
Грозный атаман был дома и приходу гостей откровенно обрадовался. Судя по всему, его супруга, уподобившись папе Карло, снимала с мужа стружку, желая сделать из него человека. Он этому, как мог, сопротивлялся, даже вспотел немного и покраснел, будто тягал тяжести. Процесс превращения в настоящего человека обычно бывает весьма неприятным для объекта обработки. Но, видимо, чувствуя себя в чём-то виноватым, славный воин потерпел в словесной схватке с женой сокрушительное поражение. Ну а сделать милого виноватым в собственных глазах умеет любая женщина.
Появление гостей вынудило Анну Тимофеевну Татаринову отложить завершение "столярных работ", занявшись их приёмом. Взгляд, брошенный при этом на знаменитого атамана, обещал ему продолжение воспитательного процесса. Его будущий покоритель Азова встретил своим, невинным, как у младенца. Болезненная обработка закончилась, вот и слава Богу. Избежать же её возобновления можно. Например, сбежав на войну. Уж на пули янычар и стрелы татар у казака всегда аргументы найдутся.
После приветствий и ознакомления о здоровье заговорили, пока Анна Тимофеевна собирала с помощницами на стол, о необходимости морской блокады Азова.
Действительно, Татаринов и сам, без напоминаний осознавал необходимость подобного хода. Собирался отправить в море стругов тридцать непосредственно перед осадой вражеской крепости. Во время осады, учитывая величину гарнизона Азова, отправлять в море много казаков было рискованно. И так казачье войско не имело существенного численного преимущества над противником. Впрочем, положение, по сравнению с реалом, должно было скоро измениться. Присутствовавшие на историческом заседании старшины клятвенно заверили, что в течении месяца на помощь донцам подтянутся несколько сот терцев и несколько тысяч запорожцев. Расширившиеся планы требовали увеличения войска.
— Так может, сразу и пойдем, посмотрим, сколько стругов готово к походу? — вскочил атаман с лавки.
— Михаил Иванович, негоже гостей из дому выпроваживать, не покормив их. Чай мы русские люди, не бусурмане*.
Сделанное тихим голосом, вежливое по форме замечание супруги атамана, было вскочившего на ноги, сшибло обратно на лавку понадёжнее вражеской пули.
Напряжённость, возникшая между супругами, на общении во время обеда сказалась мало. Вполне можно сказать, что обед прошёл в тёплой, дружественной обстановке. Выставленная хозяйкой бутыль очень хорошего красного вина несколько смягчила атмосферу беседы. Уходить, пока мужчины обговаривают свои, мужские дела, жена Татаринова не стала. Наоборот, приняла в обсуждении живейшее участие, выявив недюжинный ум и знание хозяйственных, но влияющих на организацию походов, дел.
Иван и Аркадий с воодушевлением и заслуженными похвалами хозяйке (забыв на короткое время о проблемах донцов этой весной), слопали всё, что им предложили. От еды, приготовленной куренными кашеварами, её стряпня отличалась самым приятным образом. В свою очередь, их предложение об ускорении начала морской блокады Азова вызвало радостный энтузиазм хозяина. Он вызвался немедленно, то есть после обеда, проводить гостей к стругам. Узнать на месте, когда они будут готовы к походам. Потом, выйдя со двора, Татаринов уточнил, что сам готов ускорить подготовку стругов к походу.
* — Здесь надо отметить, что гостей мусульмане встречали с не меньшим гостеприимством, чем казаки. Просто для казачки они были врагами, а значит, носителями всех и всяческих пороков.
Не боги горшки обжигают.
Монастырский городок, 4 цветня 7146 года от с.м.
(14 апреля 1637 года от Р. Х.)
"И хорошо, что не боги. А то накрылись бы мои планы по производству гранат медным тазом. Ёпрст!!! Вот и верь любимым романам, если даже с "производством" горшков — проблемы. И с деревянной полукирасой не меньшие. А уж о дискуссии с корабелами и вспоминать не хочется. Историкам, которые утверждали, что к этому времени тёмное средневековье кончилось, как выяснилось, доверять тоже нельзя было. Куда ни плюнь, везде проблемы, чтоб их…"
Проблем действительно хватало. Более чем. Когда вчера явились, вместе со сбежавшим от супруги наказным атаманом, к стоянке стругов, то выяснилось, что ранее чем через неделю в поход не выйти. Корабельщики только вчера занялись просмоление бортов. Значит, эту неделю предстояло сидеть на самом дешёвом варианте запорожской пищи — варёной ржаной муке с минимумом добавок. Эта проклятая соломаха, возможно, и давала достаточное количество калорий, но организмом Аркадия принималась плохо. Приходилось запихивать в себя эту гадость, огромным волевым усилием не допуская немедленного её возврата обратно. Представьте клейстер. Представили? Так вот, соломаха — его ухудшенный вариант, как по виду, так и по содержанию. Клейстер, который доводилось ему ранее видеть (но не есть), хоть делался из пшеничной муки, а не из кислой ржаной.
Ещё была щерба, такая же гадость, но менее густая. Для питательности и вкуса в эту массу добавляли рыбу, что у попаданца вызывало сильнейшие рвотные позывы. Продукты от рыбаков были сейчас на Дону основными. Но уху Аркадий на дух не переносил, как и варёную и маринованную рыбу. Жаренную раньше даже любил, но здесь на сковородах доминировал нелюбимый им жир… Иван, более привычный к такой пище, тоже явно ел её через силу. Аркадий иногда был вынужден отказываться от завтрака или обеда.
Можно было, конечно, попросить у кого-нибудь взаймы. Куренные повара наготовили бы и вареников, и борща. Но, во-первых, занимать Аркадий не любил чрезвычайно, мама таким воспитала, во-вторых, очень хотелось выглядеть гордым и независимым. Пусть в единственных, много раз штопанных шароварах. Впрочем, пару шаровар и две рубахи ему обещал пошить местный портной за трофейные татарские вещи. Посему молча страдал за понты. Гордый и независимый.
"А ведь атаман Петров-старший предлагал жить до похода на Азов в его доме. Спрашивается, какой чёрт тянул за язык отказываться? И хорошего человека отказом обидел. Придётся страдать из-за собственной глупости".
Пиром не только желудка, но и души были приглашения в гости. Кормить гостей донцы старались пусть не роскошно — год для них выдался очень тяжёлый — но обильно и вкусно. Можно было бы напрашиваться в гости каждый день, благо слухи о колдовской парочке по Монастырскому городку уже широко разошлись. Но не позволял всё тот же дурной гонор. Наверное, своему незадачливому потомку вроде бы имевшиеся далёкие польские предки такую свинью в характер встроили. Вопреки всем трудностям, гостеприимные хозяева норовили выставить на стол для дорогих гостей самое вкусное. Разнообразия пищи не наблюдалось и в атаманских семьях.
Однако если бы проблемы ограничивались невкусной едой, Аркадий был бы счастлив. Ну, или, по крайней мере, удовлетворён. Чёрт с ними, потерянными килограммами живого веса (эх, милые дамы, так мечтавшие сбросить несколько кило… голод, действительно, не тётка). Но и многие его замыслы встречали у большинства непонимание.
Когда он начал выискивать плотника (или столяра?), который смастерит первую полукирасу из дерева, его подняли на смех. Выяснилось, что запланированный им дуб слишком тяжёл: в случае падения в воду такая полукираса потянет надевшего её на дно. Не обращая внимания на издёвки (вот вам и страх перед колдунами), Аркадий начал искать мастера, способного сделать её, по совету знающего человека, из липы. Уж очень ему хотелось воплотить эту бредовую, по общему мнению, мысль — деревянные доспехи. По его прикидкам, в абордажных боях и такой примитивный доспех мог дать в поединке с бездоспешными янычарами и дениз азапами (наёмная морская пехота) большое преимущество. При этом он не тянул бы упавших в воду казаков на дно, а помогал бы им, даже при ранении, дождаться помощи от товарищей. Так сказать, сочетание броне- и спас- жилетов.
