Валерий Белоусов - Попаданец в пенснэ

  'Что?'

  'Ну вот эта жизнь... не думайте, я Вас не осуждаю и уважаю. Вижу, женщина Вы самостоятельная, взрослая, рассудительная ...'

  'Ой, да ну Вас...'

  'Нет- нет... ну так скажите мне: что Вы в этом буфете делаете?!'

  'Да работаю я там...нет.

  Не так.

  Конечно... обрыдло мне всё. До смертной тоски обрыдло, верите, нет? И место неплохое, и посетители, ребята хорошие... но жить- жить-то когда я начну, а?! Одно и тоже, одно и тоже... база, санэпидемстанция, пожарный, ревизор... и каждому дай!

  Хорошо, что возраст уже... сейчас больше деньгами берут, а по первости кто только меня в подсобке не нагибал... эх, разбередили Вы меня...может, ещё?'

  'Наливайте...'

  'Давайте на ... ты? Ничего, не обижу Вас? Вы вот какой мужчина видный, министра построили...'

  'Да ладно тебе...звать как?'

  'Татьяной крестили...'

  'Ну, Танюша, за тебя...'

  'Зачем же за меня? Давайте за Вас, то есть за ...тебя, да?'

  'Так что мы пьём-то?!'

  'Не угадаешь... это мне ребята из Еревана подогнали, с винзавода, пятидесятилетний коньячок...'

  'Да, чувствуется... помню, я только Черчиллю такой отправлял...'

  'Это какому Черчиллю- мяснику что-ли, с Ленинградского рынка?'

  'Ага, угадала... слушай, Таня... вот я намедни тут гадость одну ел, называется...'

  'Шаверма?'

  'Да нет... этот, гамбургер...'

  'Ну, и я его ела... булка да котлета, делов-то...'

  'Ну так вот и я про тоже... а потом себе думаю. Они ведь, подлецы, не булку с котлетой продают. Они Америку нам свою всучивают... и музыка там у них, и всё не по-нашему... вот народ туда и ломится, не за котлетой, а чтобы жизнь иную увидеть... а чем мы хуже?'

  'Да, чем?'

  'Мы- не хуже. Мы - русские, лучше! Вот, взять и открыть свой ресторан, кооперативный- в русском стиле, чтобы и украинский борщ, и грузинский шашлык, и сибирские пельмени... да всё с пылу- с жару...а?'

  'Здорово! Я бы туда работать пошла... только... Хех, да кто же за это возьмётся?'

  'Да ты и возмёшься...'

  'Шутишь...'

  'Без шуток.'

  'А деньги где взять?'

  'А ну, пойдём-пойдём... да брось ты эту лабуду! Коньяк только возьми, ага...

  Дежурный! Какой в столице самый крутой банк? А ну-ка, соедини...быть не может, чтобы там сейчас никого не было...

  Это кто?

  Давид Исаакович, а фамилия Ваша как?

  Трактовенко? Так Вы украинец?

  Нет? А кто?

  А, ну тогда извините... а должность Ваша какая? Директор по экономике и коммерческой деятельности?

  И чего Вы в три часа ночи на работе делаете?

   Как это разбежались? Вот сволочи... а Вы отчего вместе с ними не разбежались?

  Жаба душит?

  Думаю, она Вас будет душить гораздо сильнее в должности Председателя Правления банка, ага...

  Да уж какие шутки в три часа ночи... слушайте сюда, товарищ директор.

  К Вам завтра поутру придёт гражданка - как ? Сидорова, Татьяна Батьковна, Вы с ней поговорите на предмет открытия коммерческого ресторана на Пушкинской площади, напротив Макдональдса... что значит мэр Попов? Где этот мэр вообще? Забейте на мэра большой и толстый... да, думаю, пары миллионов хватит, какие ещё проценты?

  Слушайте, Вас там точно жаба душит... беспроцентный, под мою гарантию... кто говорит? Берия говорит, Лаврентий Павлович....алло? Трубку бросил, да...ничего, Таня, я завтра поутру с тобой сам к нему съезжу... ты что?! Сдурела?'

  Женщина, вся в слезах, стоя на коленях, всё пыталась поймать своими пухлыми губами его с испугом выдергиваемую руку...

  ( Маленькое отступление... 'Просьба одна. Про берию и буфетчицу не надо. Ну не втему както оно пошло. На первого секретаря райкома еще как то так тянет. Но для менистра несколько мелковато.'- пишет мне Взыскательный Читатель...

  Мелковато для министра? Ну-ну...

  Рассказывают, что однажды Лаврентий Павлович, проходя коридором Лубянки, увидел очень печального командира-пограничника... Время тогда было архитрудное, сентябрь проклятого сорок первого года...

  И у русского человека весёлое лицо - было бы увидеть как-то даже странно...

  Берия в эти безумные дни спал по три часа в сутки... но тем не менее, он остановился и спросил о причине горя. История оказалась по тем временам обычная до банальности. Семья командира эвакуировалась из Карелии, под Петрозаводском поезд разбомбили...

  Уцелел ли кто- неизвестно... Берия сочувственно покачал головой, и пошёл себе дальше...

  Через два (!) дня командира вызвали из Балашихи, где он в составе ОМСБОН НКВД готовился в заброске в немецкий тыл, в Главк... начальник Главка, ничего не объясняя, направил в приёмную Наркома... глубокой ночью Берия принял вызванного, молча вручил ему записку с адресом и предписание- немедленно убыть на аэродром Чкаловский, откуда самолётом вылететь в Рыбинск.

  Двое суток на устройство личных дел, а затем- снова прибыть в часть...

  Как, каким немыслимым чудом в дикой, воистину чудовищной неразберихе эвакуации озадаченные Берией чекисты отыскали в засыпном бараке столицы ВолгоЛага - посёлка Переборы больных сыпным тифом жену и детей командира - так и осталось загадкой... но эту историю рассказал автору в 2002 году сам тогдашний начальник Рыбинского НКВД, ныне , к сожалению, покойный... Так что за подлинность автор ручается.

  Вы можете себе представить, КАК потом относились к своему руководству и командир, и вся его семья, спасённая от верной смерти ? И все, кто про эту историю узнали?

  Да, Берия был министром... но прежде всего, он был ЧЕЛОВЕКОМ. За это его и убили.)

  (Уважаемый Валерий Иванович! - пишет мне Доброжелательный Читатель. Это про моего деда! Только семья эвакуировалась не из Карелии, а из Риги. Мне отец рассказывал, как их семьи сотрудников НКВД эвакуировали последним поездом. Как разбомбили эшелон, как он с матерью (моей бабушкой) шли пешком с младшей сестрой на руках по шпалам вместе с другими уцелевшими командирскими жёнами. И эвакуировали их в Ашхабад, куда вдруг неожиданно прилетел(!) отец (мой дед). Этот эпизод был просто фантастическим - по тем временам не часто отцы с фронта могли навестить семью и запомнился отцу на всю жизнь. Кстати в результате этого 2-х дневного визита у моего отца появился через 9 месяцев младший брат! )

  21 августа 1991 года, Четыре часа утра. Москва, Красная Площадь.

  Да не было никогда Лобное место - местом казней!

  У нас, чай, не так, как у немцев, чтоб на торгу, где хлебушком запасаются, кровь христианскую лили.

  Для сей цели в Белокаменной было Болото - площадь за Москвой -рекой, там, где по преданию, стоял некогда двор Малюты Скуратова: чёрный -черный терем, крытый чёрной-черной черепицей, из тесовых чёрных ворот которого на гнедых конях , одетые в чёрные рясы с накинутыми на буйные головы чёрными капюшонами, выезжали назгулы, то есть, извините, кромешники...

  Спецназ Ивана Васильевича, который искоренял на святой Руси всякую измену да неправду ...

  ('А Новгород? А Псков?' - воскликнет Либеральнейший Читатель. Ну что Псков... секта жидовствующих, то есть сторонников общечеловеческих европейских ценностей, например свального греха и человеческих жертвоприношений ... да, там БЫЛА. Обычное дело, по суровым средневековым временам, и псковское разорение на альбигойские войны по размаху явно не тянет - да ведь и весь Синодик Ивана Грозного - и на четверть единой только Варфоломеевской ночи ...)

  Да, именно на Болоте, на деревянном особливом помосте, каты в красных шелковых рубахах срубили буйну голову Степану Разину да Емельке Пугачёву... а как же утро стрелецкой казни? Вопросы к художнику, не ко мне... отчего он вместо стен Новодевичьего Монастыря - Кремль изобразил. Имеет художник на то полное право. Он так видит!

  Никогда на Лобном месте никого не 'лобанили'... название происходит от Васильевского Спуска, в начале которого и находится Лобное место, который в Средние века назывался 'лбом' (распространённое название крутых спусков к реке в средневековой России).

  Само же место Лобное почиталось святым: во время крестного хода , за неделю перед Пасхой, патриарх с духовенством восходил на Лобное место, раздавал там освященные вербы царю, духовенству и боярам и оттуда ехал в Кремль на осле, ведомом царем.

  Но , видно, плохо у нас , в Советском Союзе, историю преподают...

  Понеже именно у Лобного места, откуда некогда (начиная с тридцатых годов шестнадцатого века) бирючь просто-напросто выкрикивал царёвы указы да в оглашал правила торговли, и которое посему знаток Московии Олеарий называл Theatrum proclamationum, сейчас шла напряжённая суета.

  Возле трёх сосновых стволов с перекладинками в середине, острия которых были усердно и обильно смазаны солидолом, суетилась Сорокина из 'Вестей', поминутно то нервно поправлявшая причёску, то оравшая как продавщица из овощного магазина на оператора и режиссёра...

  'А этот что здесь делает?!-

  Я... э... исполнитель...

  Ну и не мешайся, в рот тебя, исполнитель... исполнитель чего?!