Алексей Шеховцов - Чёрный властелин
Пожалуй, единственным, кому поход был несколько не по душе, был мой слон. С окончанием сезона дождей он всё чаще высыхал, и ему приходилось останавливаться у пока ещё полноводных ручьёв и рек и устраивать себе обливания. Только на четвёртый день похода я додумался реквизировать одну из запасных палаток, нарезать её на простыни и накрыть слона. Теперь мы раз в день набирали бочку воды для Хитрого Глаза (он её, кстати, и вёз) и, не тратя времени на остановки, регулярно смачивали хоботного влаголюбца. Полезный урок на будущее – в пустыне с ручьями будут проблемы, и следует рассмотреть альтернативы воде. Возможно, слон согласится на масло?
На девятый день похода впереди показались знакомые холмы, и мы наконец вышли к Хайку.
Глава 7
Возвращение блудного принца
При въезде в Хайк я испытывал два чувства: облегчение от возвращения в обжитое место и беспокойство. Беспокойство о том, как пережили моё отсутствие мои начинания. Во время самого похода шило в известном месте меня не беспокоило – хватало новых впечатлений, и нервы шалили по поводу предстоящей войнушки… Ночной бой опять же. Но вот на обратном пути этот острый предмет начал неумолимо вворачиваться в мою несчастную чёрную задницу. К концу похода я буквально писал кипятком, и только нелюбовь к лошадям удерживала меня от пересадки на копытный транспорт и галопирования в деревню, чтобы поскорее увидеть, что и как там происходит.
Встречающая делегация была маленькой, – посылая гонца в Хайк известить о моём скором прибытии, я запретил устраивать бурную встречу под страхом морального изнасилования. Стану негусом, тогда пусть устраивают церемонии, а пока – в топку их. Лучше вечерком полопаем котлет в небольшой компании. Встречали нас только царская кошка, настоятель, кузнец, Тамар, Жен и… шаман слонопоклонников со слонихой-матриархом. Хоботные обменялись приветственным рёвом, и мы с индианкой резво спешились, чтобы не попасть под взаимные лобзания гигантов, и первым делом я подхватил на руки подросшую Артемиду. Она достигла уже почти взрослых размеров, и глаза окончательно сменили цвет с голубого на жёлтый. Настоятель толкнул короткую приветственную речь о том, как он рад нас видеть и прочее. Я произнёс подобный бред в ответ и занялся обустройством своего войска. То есть привычно поручил это самое обустройство своему военачальнику. Сам же отпустил настоятеля (намекнув, что я опять собираюсь расквартироваться в монастыре) и, сердечно поздоровавшись со своими бляхоносцами, сказал им вести меня на доклад-экскурсию.
Экскурсия с докладом меня порадовали. Сначала размахнулся строитель. Резво строились новые корпуса для мануфактуры и лабораторий. Как мне сказал Жен, около реки уже выстроились печи для соломонова разделения дерева и выпуска угля (планировался перевод на механический поддув). Вовсю шла заготовка компонентов бетона (строитель организовал натуральный мини-завод, взяв на вооружение принципы мануфактуры), и начались земляные работы по подводу воды для водяного колеса. Аксумскому мастеру практически не было полноценной работы в зачахших городах, и теперь он отрывался за всю свою жизнь. Проблему бегемотов пришлось решить кардинально – стройку охраняли слоны, и четыре бегемота, которые неосмотрительно вылезли из воды, пошли на мясо (ну и на сало, шкуры…). Остальные водные толстяки ретировались ближе к устью, поняв, что в воде их никто не трогает, а на суше ловить уже нечего.
Работы на мануфактуре шли по накатанной колее, и кузнец в основном занимался обучением дочери и двух новых учеников, спихнув учёт и администрацию на монаха, предоставленного настоятелем. Ректификация также работала без накладок. Тамар даже ввёл в строй первую стеклянную колонну, изготовленную стекольщиком. Сам стекольщик Зенабу отличился не только колонной. Отправив своего старшего сына на поиски сырья в пустыню, он не поленился и снарядил экспедиции и по окрестностям. В паре дневных переходов к западу от Хайка нагорье изрезано реками (в будущем мы узнали, что именно здесь находятся истоки Аваша и Бэшло). Дед облазил найденные русла и нашёл местные залежи качественного кварцевого песка! После того как нашли подходящие тропы, старший из слонят был озадачен регулярными походами за сырьём для стекла. В компании со слоном добытчики ходили быстро и безопасно, да и грузоподъёмность их была весьма увеличена присутствием подрастающего гиганта.
Жен за прошедшие три с лишним недели сильно изменился. Место подростка занял молодой, но уже уверенный в себе мужик. Острый ум и отличная память весьма помогли ему на поприще администратора – парень был в курсе всего, что происходило в Хайке, и всегда знал, к кому за чем обратиться. Лёгкость, с которой Жен организовывал решения производственных проблем, дала парню уверенность в себе, а также доверие старших бляхоносцев. За короткое время он создал себе репутацию человека, который гарантированно организует всё что угодно. Например, решение проблемы бегемотов предложил и претворил в жизнь именно бывший послушник. Выслушав такие лестные отзывы о своём порученце от кузнеца и монаха, я даже задумался – стоит ли дальше грузить парня наукой или полностью перевести на административное поприще? В конце концов решил – всё, что нас не убивает, делает нас сильнее.
Польза была и от моих рабов, что остались в монастыре. Понемногу они осваивали амхарский (хоть и значительно медленнее, чем Симран). С их помощью были посажены опытные поля с сахарным тростником и рисом. А один из китайцев, посмотрев на посевные работы, умудрился описать кузнецу конструкцию сеялки! Вот же черти узкоглазые молодцы! Кузнец сказал мне, что к следующему сезону посева у нас будет опытный образец.
Впрягаться в работу я стал на следующий день после приезда. Кузнец был озадачен переводом мануфактуры на военное производство – оружие, щиты, броня. Сэйфэ занялся подготовкой полка, Берхан с Каасой – обтёсыванием диверсионной группы и измышлением возможных задач для неё же. Портного я загрузил обмундированием спецназовцев – шкуры недавно убитых бегемотов великолепно подходили для изготовления лёгкой, но прочной защиты. Также я включил в экипировку «спецназа» ласты – были у меня намётки, где ласты могли пригодиться. И тренировки спецназовцев включали в себя плавание по соседнему озеру, – в отличие от Хайка, в Ардиббо бегемотов не было. Кстати, Жен крупно попал, – не имея времени на индивидуальные занятия, Берхан с Каасой регулярно затаскивали парня на тренировки спецназа. Они хорошо помнили мой с ними договор. Грамоту и счёт бойцы уже осилили, оставалось только вытянуть Жена на уровень царского рубаки.
Сам я монополизировал стекольщика. Для более или менее серьёзной химии мне нужно было множество стеклянной аппаратуры. Пробирки, колбы – это само собой, но ещё требовался вытяжной шкаф, термометры – хоть какие-то (вот завоюем Джибути, можно будет провести калибровку при атмосферном давлении на уровне моря), лабораторные перегонные аппараты и конденсаторы… Работы хватило и для гончара – керамические жаровни, ёмкости. Дед с сыном работали резво и всего лишь за пару дней наклепали мне достаточно утвари для начала экспериментов.
– Ну, с Богом, – сказал я по-русски.
Со мной в лаборатории была только Симран. Вчера была церемония приёма в бляхоносцы – её и ещё нескольких деревенских ребят. Индианка получила традиционную уже портупею и медную бляху. Жен был награждён серебряной бляхой за успехи на трудовом поприще. Добавочного серебра получили ещё старшие бляхоносцы, в чьи ряды вошёл и аксумский стекольщик Зенабу. А сегодня началась химия.
Я немного дрейфил. Дистилляция спирта – это фигня, да и опасности практически никакой. Но работа с киноварью, когда весь мой практический опыт химии – это лабораторки в школе… Сами понимаете. Сегодня я хотел получить два продукта: ртуть, которая мне нужна для термометров (ну и для детонаторов, но до них ещё далеко), и некоторое количество кислоты.
Аппарат у меня был довольно хитрозадый. Но состоял из простых узлов. Первым пунктом была прожарка киновари на метаноловой горелке (оказалось, что этот спирт со временем разлагается и лучше пускать его в дело сразу). Оттуда дым (который должен был содержать пары ртути и диоксид серы) улавливался воронкой и направлялся на охладитель. Там ртуть должна была сконденсироваться и опадать в приёмную колбу, а оксид серы – идти дальше, в конвертер. Конвертер, по сути, был камерой нагрева, куда по клапану мехами подавался воздух. Здесь я надеялся превратить диоксид серы в триоксид. Из конвертора смесь подавалась в миниатюрную колонну обмена, где триоксид должен был среагировать с водой и дать серную кислоту. В теории. Вся эта катавасия была прикрыта откидной деревянной панелью со стеклянными оконцами и находилась под вытяжкой (на крыше активно педалировали три мужика, создавая мехами необходимое пониженное давление).
