Александр Мазин - Варвары
Еще одним человеком, который не участвовал в общей дискуссии, был Травстила. Но с этим все ясно. Этот откроет рот, когда потребуется нечто значительное изречь. Не раньше.
Коршунов тоже молчал. Во-первых, потому, что понимал лишь отдельные слова, во-вторых, потому, что молчал Одохар. Алексею хотелось, чтобы вождь воспринял его как человека достойного и солидного. И все, что Коршунов пока мог для этого сделать, — это держаться достойно и многозначительно помалкивать.
Нет, не хочет Одохар идти на квеманов. А надо, чтобы захотел. Потому что Книва прав: будь здесь прошлой ночью рикс со своими четырнадцатью дружинниками, квеманам пришлось бы кисло. Или Коршунов все-таки переоценивает воинов из бурга? Даже если и так, все равно, возглавь Одохар миссию мщения — и шансы на то, что удастся выручить Генку (если он жив), возрастут очень существенно…
— Аласейа, — негромко произнес Одохар. — Твой друг Гееннах идет за квеманами?
Стоило вождю открыть рот, как все остальные захлопнули рты. Только Вутерих еще пару секунд продолжал вопить, но и его заткнули.
— Твой друг, Гееннах… Он идет смотреть квеманы? — четко выделяя каждое слово, повторил вопрос рикс. — Ты понимаешь?
Коршунов понимал, как ни странно. Он еще с первого раза понял.
— Понимаю, — кивнул Алексей. — Гееннах… шел смотреть за квеманами… — Сосредоточился, подбирая слова: — Гееннах смотреть квеманы, потом квеманы смотреть Гееннах. Гееннах — драться. Там. — Алексей махнул в сторону реки. — Убивать квеманов… Квеманов много… — Он поднял указательный палец, обхватил его пальцами другой руки…
— Гееннах мертвый? — Одохар выглядел очень заинтересованным. — Ты знаешь?
Коршунов пожал плечами:
— Пойду узнавать. — Он махнул в сторону реки.
— Один ты?
Коршунов одарил рикса долгим взглядом, потом медленно кивнул.
— Один — плохо, — сказал он. — Квеман много. Гееннах — друг. — Он коснулся ладонью груди. — Я должен. Скажи: где искать квеман?
— Я говорил. Ты не понял, — после паузы ответил Одохар.
— Книва! — Коршунов повернулся к парнишке. — Принеси… — и показал, что хочет порисовать.
Книва сорвался с места и через пару минут вернулся с обрывком шкуры и шилом.
Коршунов быстро набросал в одном углу картинку: поселок, реку, поля, лес за рекой. Реку заштриховал. Протянул шкуру Одохару. Если у них есть понятие карты…
Очевидно, понятие было, потому что рикс сразу сообразил, что имеется в виду. Более того, произвел привязку по сторонам света: у правого края нарисовал символ солнца. Пририсовал озеро, еще одно озеро… Нет, не озеро. Пояснил знаком: не чистая вода, болото. И дальше — болото. И лес. А вот здесь снова озеро. А вот здесь — квеман.
— Прямо на озере? — удивился Коршунов.
— Нет. Земля. Тут вода. А тут земля. Остров.
Слово «остров» не понял — угадал. Но говорить с Одохаром было легко. Чувствовалось, что у вождя есть навык общения с иноязычниками. Слова подбирал простые. И конструкции упрощал до детского уровня. Ясное дело, вождь. И по дальним землям пошарить успел, и соседние знает в совершенстве. Судя по тому, как быстро и точно обрисовал расположение противника.
— Как долго идти? — спросил Коршунов, показав на квеманскую резиденцию.
— Половина день — лошадь, — показал Одохар на пасущихся коней. — День и половина ночь — ноги. Лошадь — нет. Болото.
— Квеман много?
Алексей не рассчитывал на точный ответ, но ответ последовал. От пяти десятков и более. Способных сражаться.
Коршунов кивнул: полсотни квеманов. Сущие пустяки. Только-только «небесному герою» поразмяться перед завтраком. Взял «карту», спрятал за пазуху.
— Когда ты пойдешь? — спросил Одохар.
Значит, все-таки не пойдет Одохар… Это скверно.
Коршунов подумал немного, попытался вспомнить, как будет «завтра», потому что сегодня уже не успеть. Тащиться ночью по незнакомому болоту совсем не хочется…
Одохар ждал.
Алексей показал на солнце: когда снова взойдет, тогда и пойду.
Рикс кивнул.
— Хорошо. Ты идешь, — сказал он. — Он идет, — показал на Агилмунда. Тот обрадовался, заухмылялся. Все прочие сразу загалдели…
Рикс рявкнул, и шум стих.
— Агилмунд, Ахвизра… — Он назвал еще с десяток имен, видимо своих дружинников, потом показал на Сигисбарна: — Сигисбарн. Книва… — Фретила запротестовал, но Одохар повторил твердо: — Книва. Валарих. Алзис… — перечислил еще семерых. Те из названных, кто присутствовал на совещании, выразили шумную радость. Можно было подумать, что не на войну, а на пирушку вызвали.
— Я иду? — подал реплику Травстила, но Одохар покачал головой, и кузнец кивнул. Коршунов огорчился. Он видел Травстилу в деле.
— Утром. — Рикс поднял палец и указал им на Коршунова: — Аласейа поведет.
И добавил еще что-то: Коршунов не понял, но прочие заметно воодушевились.
Одохар встал. Коршунов — тоже. Он не знал: радоваться ему или огорчаться. Вроде бы все складывалось лучше, чем можно было рассчитывать. Даже первый шаг в полководцы сделан. И все-таки…
— Пойдем, — сказал рикс дружелюбно. — Итан.
Иными словами, пошли перекусим, пока время есть. Потом, может, и не будет.
И они пошли в крепость. К их приходу столы были уже накрыты.
Глава вторая
Травстила
Травстила и Одохар — братья. Один знак носят, одному богу клятву принесли. В миру Одохар старше. Но пред Вотаном оба — равны. И заслуги их — равны. Травстила оружие кует, Одохар в битвы дружину водит. И то и то Вотану любо. Без оружия что за битва? А без битвы ни к чему и оружие. На том, что Травстила кует, знак особый стоит. И наговор. Такое оружие для Вотана убивает. По этому знаку Вотан своих узнает и в битве хранит. Если пожелает. Вообще-то, Вотан хранить не любит. Он любит победителей. И сам их отмечает. Победителей хранить не надо. Это от них надо хранить. Да как сохранишь от того, кто Вотаном отмечен? Никак.
— Повезло вам, — говорил Одохар. — А я опоздал. Задержался на день. Так вышло. — Другой бы сказал: случайно. Но не Одохар. Одохар сказал: так вышло. И знак сотворил: во всем воля Высших.
Травстила согласился.
— Квеманы могли всех вырезать, — заметил он. — Не захотели. Ушли.
— Может, они взяли, что хотели, потому и ушли, — сказал Одохар. — Может, они за героем Гееннахом приходили? Каков он, Гееннах?
— Овиду спросишь, — отказал в ответе Травстила. — Гееннах непостижим для меня. Овида видит. Сказал: наш Гееннах. Хоть и чужой крови. Нет, не за Гееннахом квеманы приходили. За обиду мстить.
— Слыхал уж, — проворчал Одохар. — Не вовремя. Очень нехорошо.
— Мальцы доблесть явить решили, — вступился Травстила. — Ахвизру жаль. Последним в роду остался.
— Я его женю, — сказал рикс. — Не прервется род. Не о том речь. Повезло вам. Почему?
— Думаешь, Аласейа?
— А кто еще, не ты же?
— Не я, — согласился Травстила. — Я оборонялся, он — нападал. Не от меня, от него квеманы побежали.
— Ушли, — поправил Одохар.
— Ушли, — согласился Травстила. — Хочешь его удачу проверить?
— Хочу, — подтвердил рикс. — И Гееннаха увидеть хочу. Хочу увидеть того, кто наш — и чужой.
— Так Овида сказал. Но и я кое-что видел. Как он тайный жест сотворил. Знак Гневного неба.
— Случайно?
— Может быть.
— А Аласейа?
— Про Аласейю Овида ничего не сказал. Но храбр он безмерно. Так храбр, словно смерть свою в сундуке держит.
— Не без того. На квеманов один хотел идти. Хотя ваши говорят: у него квеманский болотный дух в услужении?
— Нет. — Кузнец покачал головой. — Не квеманский. Овида сказал: похож на квеманского, но другой. И не дух это, а так. Настоящей силы нет. Не в духе дело, а в том, что храбрость в Аласейе безмерная.
— Или глупость, — проворчал Одохар. — Как у мальцов ваших.
— Вот и проверишь, — усмехнулся Травстила. — Тем более, ты с ним Агилмунда послал. И бойцов своих лучших. Верно?
— Верно, — согласился рикс.
— Только горячи они нынче, — заметил Травстила. — После вчерашней ночи. Обида в них. За родичей.
— Горячи — остынут, — возразил Одохар. — Я Агилмунду строго наказал: осторожным быть. Мне доблесть его в большом походе нужна. Расскажи, как гости ваши по небу летели? Как птицы или как боги?
— Скорей, как семечко, — ответил Травстила. — Не летели — падали. Но парус у них красивый. Цвета огня и облаков.
— Цвета снега и крови! — уточнил Одохар. — Так мне говорили.
— Можно и так сказать, — не стал спорить кузнец.
— Знак? — Рикс бросил на Травстилу быстрый острый взгляд.
Кузнец пожал плечами:
— Может, и знак. Не знаю. Если и знак, то нам ли? Но красиво. Ты зачем Книву с ними послал? Фретила на тебя сердится. Фретилу все уважают. Фретила тебе на тинге нужен, а Книва — мальчишка без посвящения.
