Роман Злотников - Генерал-адмирал. Война
Адмирал Колчак, после бесславного окончания Дарданелльской операции союзников вернувшийся на Родину, сразу был назначен начальником штаба Черноморского флота и уже с сентября 1915 года начал интенсивную подготовку к Босфорской операции. Войска, предназначенные для первой волны десанта, были сосредоточены в районе Балаклавы, а для развития наступления — в районе Новороссийска и позднее в районе Туапсе, Сочи и Поти. Такое расположение было выбрано еще и в целях осуществления стратегической дезинформации, поскольку с началом мартовской наступательной операции турки из германских источников узнали, что эти войска готовятся для развития наступления на Кавказском фронте. Именно поэтому турки и рискнули для восполнения потерь в людях перебросить существенную часть своих войск, ранее дислоцированных в Стамбульском военном округе, на Восточный фронт. А куда им было деваться? По нашим прикидкам, за месяц непрерывных атак турки потеряли не менее двухсот тысяч человек, что довольно сильно отразилось на морально-боевом состоянии их войск.
Самая грандиозная на данный момент десантная операция этой войны, впоследствии вошедшая во все учебники, началась с того, что Николай II покинул Санкт-Петербург и «с личным штабом» прибыл на главную военно-морскую базу Черноморского флота — в Севастополь. Его путешествие прошло в строжайшей тайне. Достаточно сказать, что из Санкт-Петербурга в Севастополь он добирался самолетом, совершив беспримерный суточный перелет дальностью почти в две тысячи верст с двумя промежуточными посадками в Москве и Харькове. С учетом надежности современных самолетов и уровня метеообеспечения полета, это было связано с немалым риском для жизни. В принципе присутствие Николая II в Севастополе совершенно не требовалось, но я решил, что все громкие победы русского оружия должны быть освящены особой императора. Мне-то скоро в могилу, а вот ему вести страну дальше. Так что лишняя толика авторитета русскому государю ой как не помешает…
Сразу после прибытия императора в штабе Черноморского флота состоялось последнее совещание, на котором командующий Черноморским флотом адмирал Эбергард и начальник штаба флота контр-адмирал Колчак доложили об окончании подготовки к Босфорской десантной операции. Месяц, прошедший со времени десантов на Трапезунд и Ризе, позволил устранить все выявленные недостатки, а переброска почти всей турецкой армии на Восточный фронт создала прекрасную стратегическую ситуацию… И как только закончилось совещание, первая волна десанта начала погрузку на корабли.
Корабли вышли в ночь. До Босфора было приблизительно тридцать часов хода, так что в районах высадки войска должны были появиться около трех-че-тырех часов утра. А еще вечером с миноносцев, дежуривших у Босфора, на берег должны были высадиться группы морпехов, перед которыми стояла задача взять под контроль дороги, ведущие от районов высадки, а затем перерезать телеграфную связь, максимально замедлив тем самым распространение информации о десанте. В это же время в портах Новороссийска, Туапсе, Сочи и Поти начали погрузку на суда войска второй волны десанта.
Сама высадка прошла как по нотам. Первая десантная группа высадилась с «эльпидифоров» в районе деревушки Карабурун на европейском берегу в тридцати пяти верстах от Стамбула; вторая — в районе греческой рыбацкой деревушки Шиле на азиатском берегу. В первой волне десанта пятьюдесятью десантными «эльпидифорами» удалось перебросить на берег почти по десять тысяч человек, правда без артиллерии, зато с пулеметами и минометами. Артиллерийскую поддержку должны были осуществлять шесть «эльпидифоров» в варианте канонерских лодок — четыре на европейском плацдарме и два на азиатском.
А вот наплавные пирсы окончательно показали себя полным дерьмом, заставив меня позже, когда я слушал доклады о ходе операции, мысленно выматериться и пообещать себе более не пользоваться непроверенными сведениями. Пирсы так мотало прибойной волной, что личный состав и вооружение вообще решили не выгружать, а что касается всего остального, то за сутки работы через каждый пирс героическими усилиями удалось разгрузить всего по одному пароходу. Так что подошедшие транспорты с войсками разгружались с помощью «эльпидифоров».
Впрочем, после достижения численности десанта на каждом плацдарме в полнокровную дивизию со всей положенной артиллерией высадка на плацдарм прекратилась. И большая часть транспортов, выгрузив оставшийся личный состав на «эльпидифоры», ушла за третьей волной десанта. Причем, благодаря мор-пехам, высадившимся еще ночью с эсминцев и сумевшим к утру выдвинуться почти на десять верст от места высадки и перекрыть территорию сетью секретов, информация о том, что русские высадили десант, до турецкого командования пока так и не дошла. Долго это, естественно, продолжаться не могло. Несмотря на то что морпехам удалось перерезать связь и за сутки перехватить почти четыре сотни человек, стремившихся не столько даже упредить власти, сколько просто сбежать от войны, максимум на что я рассчитывал — это на то, что высадка останется в тайне до полуночи. Ибо едва стемнеет, как эффективность работы морпеховских секретов резко снизится и кто-то да проскользнет. Впрочем, нам хватало и этого…
Как только стемнело, ко входу в Босфор приблизились шесть вспомогательных крейсеров, переоборудованных из транспортов, принадлежащих РОПиТ. За последний месяц все они прошли еще одно переоборудование, превратившее их из вспомогательных крейсеров в корабли-носители торпедных катеров. Однако официальный статус у них остался прежним. Каждый из вспомогательных крейсеров нес от шести до восьми торпедных катеров водоизмещением порядка шестнадцати тонн, всего сорок один катер. Чуть больше половины из них были с соблюдением требований секретности переброшены с Балтики. На
Черном море у нас к началу операции насчитывалось всего восемнадцать торпедных катеров.
К полуночи сорок один торпедный катер был спущен на воду и на тридцати пяти из них закончилась погрузка личного состава десанта, в основном из мор-пехов Черноморского и Тихоокеанского флотов. Тихоокеанцев перебросили на Черное море еще в конце прошлого 1915 года, так что они здесь уже акклиматизировались. И в пять минут первого сорок один торпедный катер двинулся к Босфору. Шести из катеров, шедшим первыми, предстояло пройти Босфор и атаковать все, что у турок еще было на плаву и в относительно боеготовом состоянии. Ради этого еще в четыре часа дня над Стамбулом прошла одна из русских летающих лодок, с которой была сфотографирована акватория стамбульского порта. Турок это не особенно насторожило — летающие лодки с русских дредноутов время от времени появлялись над Стамбулом три последних месяца и вреда от них никакого не было. Но этот пролет позволил нам уточнить расположение всех турецких военных кораблей в акватории. И хотя на проявку и расшифровку снимков, а затем на доставку их на корабли-носители потребовалось почти восемь часов, зато теперь катерники точно знали, где находятся их цели. Остальные шли с пустыми торпедными аппаратами, ибо в предстоящем им деле главным фактором было не мощное вооружение и не высокая скорость торпедных катеров, а их малая осадка и способность пройти над минными заграждениями, которыми турки перекрыли Босфор в несколько рядов.
Катера шли на малом ходу, максимально приглушив двигатели. Однако долго сохранять скрытность не удалось. Когда катера преодолевали узость между
Беюк-Лиман и Филь-Бурун, с форта, расположенного на азиатском берегу, донесся выстрел часового. Возможно, этот выстрел не имел никакого отношения к обнаружению катеров и был результатом всего лишь неловкого движения часового, накурившегося анаши перед заступлением на пост, но гадать времени не было — операция перешла в активную фазу. Уже высадившиеся на берег десантные отряды, предназначенные для атаки батарей Каридже, Пайраса, Юм-Бурну и Панас-Бурну, незамедлительно атаковали, а катера, еще не высадившие десант, мгновенно дали полный ход, стремясь как можно быстрее приблизиться к своим объектам атаки. Впрочем, на предельные тридцать девять узлов в узком проливе, да еще ночью, разгоняться было нельзя — не дай бог вылетишь на камни, и привет. На каждый объект атаки планом операции выделялось от трех взводов до роты десанта, то есть крушение даже одного катера тут же уменьшало атакующие силы минимум на четверть, а то и на треть. Да и потеря торпедного катера также могла сказаться на развитии операции негативным образом. Ибо сразу после высадки десанта торпедные катера должны были максимально возможным в этой темноте ходом двигаться к своим маткам, где принять на борт следующую волну десанта.
К утру большинство фортов, прикрывающих Босфор, были захвачены. В руках турок остался один Ру-мели-Кавак, где они сумели поднять гарнизон и отбить атаку десанта, а также потопить три торпедных катера. Зато атака торпедных катеров на базу турецкого флота закончилась успехом. Катерники отправили на дно шесть турецких кораблей, которые могли представлять угрозу для прорывающегося в Мраморное море Черноморского флота, в том числе и стоящий у стенки судоремонтного завода «Гебен». В принципе он вряд ли был так уж опасен, ибо у ремонтирующегося корабля обычно выгружают боезапас и переводят на берег команду, но чем черт не шутит. К тому же в том, что «Гебен» именно ремонтирующийся корабль, возникали сомнения — не было пока у турок ни технологий, ни материалов для ремонта линкора. Не исключено, что «Гебен» просто перегнали к судоремонтному заводу, наскоро, как могли, залатали, да там и оставили — с полным экипажем и боезапасом.
