Мальчик из будущего: Мальчик из будущего. Отрок. Новик - Владимир Геннадьевич Поселягин
Водитель при нашем приближении выскочил и открыл дверь, боковую. Машина была универсал, тоже, кажется, «Волга», сзади широкая дверца открывалась, а меня решили посадить на заднее сиденье. Кстати, его внутри не оказалось, были бортовые по бокам. Ничего, устроился и поблагодарил неизвестного мне инструктора. Даже познакомиться не успели. В принципе, вряд ли когда еще встретимся, так что прощай, незнакомец, и спасибо тебе.
Врач сел тоже сзади, но напротив, с другого борта. Водитель вернулся на свое место и, запустив двигатель, спросил:
– Куда? В детскую?
– Нет, давай к нам в Склиф, тут ближе, – ответил врач.
Водитель только кивнул и, посмотрев в боковое зеркало заднего вида, повез нас в неизвестном направлении. В одну из больниц Москвы. Склиф, я так подозреваю, – это Склифосовского. Я жадно разглядывал город. Что ж, если вспомнить современную мне столицу, небо и земля, не сразу и улицы-то распознаешь, до того изменения коснулись всего. До больницы доехали быстро, уже через десять минут въехали на территорию и подъехали к дверям приемного отделения скорой.
Выйти мне тоже помогли и завели внутрь, где меня принял дежурный врач. Или фельдшер, я не понял. Пока врач, что меня привез, заполнял карточку, меня быстро опросили, записав данные. Только откуда я – сказать не смог, поставили прочерк, из Сибири и все, пусть ищут. Повели в палату хирургического отделения. Вела пожилая санитарка. Она же все объясняла, охая надо мной, и показывала. Разместила, помогла расстелить выданное белье, лег я уже сам, стараясь лежать на спине, чтобы не тревожить ребро.
Всего в палате было шесть кроватей, на двух лежали двое больных мужского пола, я с ними поздоровался, когда вошел, представившись. Один назвался дядей Лешей, второй Саньком, на вид ему было лет семнадцать, со сломанной ногой лежал, сложный перелом. Еще две кровати тоже были заняты, мятое постельное белье лежало, а вот шестая кровать пустая, только панцирная сетка и свернутый матрас. Как только баба Зина, так звали санитарку, вышла, я тут же пошевелился и, скрипнув пружинами кровати, с трудом встал.
– Ты чего, Максим, ходишь? Баба Зина прямо же сказала, чтобы лежал, не вставая. В туалет захотел?
– Газету, – кивнул я на газету, что лежала на тумбочке одного из отсутствующих соседей. – Сегодняшняя?
– Нет, три дня ей уже.
Подойдя, я перевернул газету и всмотрелся в дату. 6 июня 1969 года. Теперь я знаю, какое сегодня число, девятое, понедельник. Меня что-то в пот бросило, поэтому мелкими шагами передвигаясь, пошатываясь, я вернулся к кровати. Оба моих соседа были неходячими, у дяди Леши перелом таза. Я снова лег и с облегчением вытянул ноги. Босиком шлепал, да и состояние так себе, отлежусь – надеюсь, пройдет. Я даже проанализировать свежую информацию не успел, вырубило сразу, как свет в комнате выключили.
Разбудили меня к вечеру, ужин был. Мне принесли ужин в палату, как и другим соседям. Двое отсутствующих уже появились, сразу познакомился с ними. Один токарь, получивший удар током, отчего у него отнялась одна рука. Лечили. Второй живчик, как выяснилось, таксист. После автоаварии лечил сломанные ребра. Он себе хорошо так грудную клетку повредил о рулевое колесо.
После ужина за мной пришла медсестра и отвела в рентген-кабинет, где мне сделали снимок, затем я вернулся обратно и лег на кровать. Это недолгое путешествие забрало у меня все силы, едва дошел. Зря от сопровождения отказался. Хоть ненароком пощупал бы медсестру. Она ничего, фигуристая.
Уснуть не успел, слушал радио, интересно было, когда пришла баба Зина. Она принесла больничную пижаму моего размера. Кстати да, все в пижамах ходят, а я в одних шортах. С учетом синяков, покрывающих тело, вид фееричный. А тут выдали наконец, забрав шорты. Дальше я продолжал лежать еще около часа, пока меня не вызвали в процедурную. Как выяснилось, сегодня дежурил как раз мой врач и, когда принесли снимок, он решил мной заняться. У меня действительно был перелом одного ребра и трещина в соседнем, ребро немного сместилось, нужно вправлять и накладывать новую повязку. Дождаться окончания процедуры у меня не получилось, вставляли ребро наживую. Вырубило.
Очнулся ночью на своей кровати, с новой фиксирующей повязкой, из-за острого желания сходить в туалет. Мочевой пузырь готов был вот-вот лопнуть. Стараясь не разбудить соседей, я встал, света из окна хватало, чтобы рассмотреть, куда ступаю. Только половицы скрипели, да дверь, когда я ее открыл. Медсестра сонно подняла голову, когда я вышел в коридор и направился в туалет.
– Как ты? – негромко спросила она.
– В туалет хочу. Грудь ноет, но терпимо.
– Хорошо, иди, а то не успеешь.
Шагать я и так не прекращал, так что быстро оказался в туалете. Свет горел, поэтому, зайдя, я сразу устремился к унитазу. Сделав свои дела и испытывая немалое облегчение, я прошел к раковине, чтобы разглядеть себя в зеркале. М-да, видок еще тот. В одних синих полосатых больничных штанах, которые приходилось придерживать, чтобы они не спали. Рубаха, видимо, в процедурной осталась или у кровати висела, в потемках я ее не рассмотрел. На груди торс опоясывала тугая белоснежная повязка. По всему телу синяки, из-под повязки показывалась огромная гематома. На челюсти слева синяк, на скуле еще один. Трещина на губе. Под глазами ничего не было, а в остальном я – это я. Та же рыжая шевелюра, наглые зеленые глаза и обаятельная улыбка. Норма все.
Потрогав синяки, определяя, насколько они болят, я умылся и попил воды из-под крана. Наклоняться больно было, пришлось все проделывать, сложив ладони пилоткой, наполняя их водой. Нормально, и напился, и умылся. Закрыв кран, подволакивая ноги, сил поднимать выше не было, я вышел в коридор. Оказалось, медсестра разбудила врача. Он в ординаторской спал, пока ждал меня.
