На лыжне попаданец Ломаев (Лыжню! – 3) - Михаил Леккор
Так подождали сигнала вечернего отбоя. Он все-таки был. И завялились спать. Режим — это святое, важное не только для современной армии, но и для гражданского спорта.
На следующий день после завтрака мы собрались для спортивного мероприятия. Почему так в общих чертах? Проблема в том, что готовились мы к разному. Соседи мои — к стандартной тренировке, а я — к пробному состязанию. Разницу чувствуете, хотя там и там вроде бы биатлон.
Ну а я вроде бы поверил, что нахожусь в армии, где юниты рассматриваются не как полноправные граждане или просто, как граждане, а обычные винтики армейского механизма, которым совсем не надо знать, куда и как. Главное — получить четкий приказ к действию.
Соседям я все-таки разъяснил, что сегодня будет. Не сверхсекретные сведения, чтобы чувствовать себя гнусным предателем. Просто доделываю работу офицеров спортроты.
Между прочим, Капитан Великанов даже не обратил внимания на то, что не только я, но и мои соседи знают о пробном соревновании. С другой стороны, его можно понять. Это мероприятие напрямую касается только меня. Остальные же военнослужащие совсем не входят в план действий. И им, по большему счету, все равно, куда и как они бегут и стреляют.
Так что хрен с ним с этими проблемами. Мне в состязании с коллегами по роте надо было лишь хорошо пробежать и отстреляться по оптимальным результатам. Время показать наилучшее, а не других участников обогнать.
Задание командир спортроты дал, по его мнению, тяжелое, непривычное, только я с подачи Александра Петровича Пушина, тестя и бывшего главного тренер сборной Удмуртии по лыжам давно уже только так и бегаю. Иначе как бы я выдал целый букет мировых рекордов!
Более того, я и соседей своих подсуживал пойти со мной.
— Я собираюсь идти на рекорд роты или что там получится! — помпезно произнес я, — пойдемте со мной, будетесоавторами!
Сказано было громко, но понятно. Мировой рекордсмен в своем амплуа и предлагает от щедрот своих присоединиться к нему. Ему, в принципе, почти ничего, а им хоть кусочек славы. Так что гип-гип ура! Пляшем от счастья и яростно рукоплещем.
Однако лейтенант Ручников, многоопытный и осторожный, медленно поглаживал рукой подбородок, пытаясь осмыслить все разносторонние тонкости. Наконец, он протянул:
— Я понимаю, что за тобой тянется шлейф славы и почести. Дело в другом — потянем ли это мы? Пойми правильно, и я и мои соседи в комнате совсем не против, но мы не хоти быть обузой.
Ха, казалось бы, правильный подход — осмотрительность и вежливость. Взрослые уже и опытные мужчины, чтобы повисать на чужих плечах. Да только не попробуешь, не узнаешь, так и останешься девственницей.
— А вы испытайте один раз, не получится, просто отстанете по лыжне. Зато рывок поднимет вас среди биатлонистов и покажет полезность командованию роты.
В общем, уговорил. Ручников и сам был мужчина опытный и понимал, что когда-то надо начинать и лучше, когда именно на таких пробных, по сути, таких же тренировочных гонках. А иначе зачем они нам?
Погода для Русского Севера была благодатная — минус 18 градусов, слабый ветер без снега. Знай, только катайся. Ну, я и покатился.
Правда, перед этим уже на учебном старте подъехал к капитану Великанову. Командир роты из человеколюбия предлагал для начала ехать на лыжне сравнительно тихо, мол, надо разогнаться. Чудак человек.
С помощью Иванова, который видел меня в Удмуртии и на тренировках и на гонках турнира «Ижевская винтовка», легко убедил Великанова разрешить мне действительно идти тихо, но в своем темпе. Ведь я биатлонист уже опытный и разработал еще на гражданке с помощью тренеров, свою методику. А они, эти тренеры, люди бывалые и умные, не зря сейчас работают в Москве, в ЦСКА.
Капитан только махнул рукой, мол, катайся, как привык, потом посмотрим, хвалить тебя или ругать. Но я видел, что мой тренер серьезно наседал на него. Ибо, командир роты — это, конечно, но отвечает за конкретного армейского спортсмена именно он, а он на 100% убежден в нем, на практике видел, как он ходит.
Короче говоря, убедит его Эдгар Герасимович, уж своего-то заместителя Великанов знает. а чтобы для надежности, так я прямо на глазах покажу свой быстрый драйв. Уж это-то окончательно убедит, что я здесь не от строевых частей прячусь!
Трассу я уже видел, вчера с земелей чуть ли не носом пахал, здоровье крепкое, хоть землю паши. Поэтому, едва только разогрелось тело, я начал ускорять темп. Раздалось привычное «лыжню!» и вскоре я с ребятами (лейтенант Ручников, прапорщики Новиков и Минаев) ушел в отрыв. Как щенков сделал!
Самые сообразительные, правда, попытались «сесть на хвост», но с этим балластом разобрались даже не я, а мои соседи. Не зря взял.
Хотя, в конечном итоге, и они не сумели дойти до финиша на моем уровне. Подгадили не лыжи, здесь как раз все было нормально, это все-таки биатлон и здесь стрельба играет немалую роль. А вот на этих-то они и сели.
Если я стрелял ровно и точно, то они ошибались. Сначала на первом огневом рубеже промахнулся Новиков, потом, на второй позиции, Ручников и Минаев. Немного, в рамках средних статистических промахов, но для высокого спорта и этого было достаточно.
А я был с собою доволен. Ноги были быстры, руки тверды, глаза метки. Что еще надо биатлонисту божьей милостью? Причем это не относительный пример, это было практическое сопоставление. Я шел на лыжне под сенью удмуртского бога. Все окружающие этого не ведали, но сам я знал, и мне этого было достаточно.
После этого небольшой лыжни, а для профессионального биатлониста учебная дистанция в 10 км сущий пустяк. Конечно, если постараться, можно и здесь себя загнать. А так, в обычное время, едва разгонишься, а уже впереди финиш, надо тормозить, а то пролетишь на смех остальным биатлонистам. А уж записные остряки постараются, будешь у них главным персонажем анекдотов.
Ну а пока надо было встать в строй. Спорт и без того полагал определенную дисциплину, от постоянной диеты и режима дня, до построения в строю до гонки и после гонки. А уж в армии и подавно, дисциплина и субординация!
Капитан Великанов был до удивления немногословен и сразу перешел к главному.
— Товарищи, — сказал он, — мы с вами сегодня видели удивительную картину — гонку талантливого биатлониста. Сначала он легко ушел в отрыв от остальной массы, как
