Дальше действовать будем мы - Георгий Лопатин
— Понимаю, — хмуро сказал Соколов.
— Да… алкоголизм, наркомания… и в конце концов самоубийства. И никто этим людям не помогает, а ведь не так-то много надо сделать. Это не по-советски, товарищ маршал. Более того, в этом я вижу большую угрозу для партии и правительства.
— Какую?
— Все тайное рано или поздно становится явным. Уверен, что рано или поздно люди узнают, что у капиталистов есть центры по психологической реабилитации ветеранов, той же вьетнамской и корейской войны. Догадываетесь что они скажут?
— Да уж… тут много ума не надо, чтобы понять, — глухо пробормотал маршал Соколов. — Дескать антинародные правительства тратятся на помощь ветеранам, а народное — своих ветеранов бросило.
— Верно, Сергей Леонидович. Совсем плохо будет, если на эту тему обратят внимание наши враги и начнут вещать Голоса. А они обратят, ведь они пользуются любой промашкой нашего руководства, чтобы облить нас грязью. Это ударит по репутации партии и всего государства на международной арене. Скажу честно, я не понимаю чем занимается наш политический отдел если они упускают такие темы.
Маршал скривился как от кислого.
— Херней они там страдают, всяких диссидентов щемят…
Анатолий понятливо кивнул, вспомнив так же, что когда все-таки речь зашла о психологической помощи ветеранам, те ответили в том смысле, что дескать у советских солдат не может быть никаких посттравматических синдромов ибо они сражались за правое дело, а не творили зло как капиталисты-империалисты. Вот такой вот маразм.
— Ну а последствия такого невнимания — разрушенные судьбы, распавшиеся семьи, когда жены не выдерживают и уходят, что только еще больше озлобляет парней, и погружая их еще глубже в депрессивное состояние, — продолжил Киборгин. — И ладно если они сопьются и сторчатся, так нет… они могут убить собутыльника, просто прохожего, чтобы взять денег на новую порцию дури, ведь не секрет, что многие в Афгане подсели на наркоту, ведь жизнь для них теперь не стоит ничего. Так что пойдет вал бытовых преступлений с их стороны. И никто из них не обратится за профессиональной помощью ибо стыдно и никто не хочет стать в глазах окружающих психом. Ну вы понимаете все эти психологические заморочки…
Соколов понятливо кивнул.
— Еще плохо то, что многие, не найдя себе места в жизни, пойдут по-простому и легкому пути, то есть в криминал. Через войну успело пройти около пятисот-шестисот тысяч человек и сколько среди них жестко страдают от Афганского синдрома сейчас остается только гадать. Представляете сколько это потенциальных нарушителей закона?
Вместо ответа министр обороны с хмурым видом набулькал в стаканы еще коньяка. Выпив и закусив, он все-таки произнес:
— Картину ты обрисовал весьма неприглядную… но я верю тебе, ты всегда говорил дельные вещи пусть и неприятные, но правильные и не просто говорил, но предлагал решение…
— Так точно, товарищ маршал, и я пришел к вам с таким решением.
— Хм-м… Так что конкретно ты хочешь сделать, чтобы помочь ребятам?
— Для начала нужно выявить проблемных парней и тут нужна ваша помощь, как министра обороны, Сергей Леонидович, чтобы военкоматы дали адреса всех служивших в ДРА, дабы можно было написать им письма, причем не только им, но и их родителям и женам…
— Понятно, сами-то они могут и не ответить, — кивнул Соколов.
— Именно, а вот родные могут поспособствовать и даже если ветеран жестко пойдет в отказ, написать нам, и мы отработаем таких упертых уже точечно. Если надо, то лично буду к таким ездить и уговаривать.
— Хм-м… И в какой структуре ты это все планируешь делать?
— Да в том же ДОСААФе, товарищ маршал. Добавим к нему временно дополнительный отдел, привлечем психологов, изучим мировой опыт работы реабилитации участников боевых действий, а как работа будет закончена — закроем.
— А чего не при медиках? Это все-таки больше медицинская тема.
— Можно конечно и так, но это лишний раз будет напоминать людям, что они больные… ущербные, что станет негативно сказываться на их психологическом состоянии. Опять же структура ДОСАФ больше подходит для проведения всяческих мероприятий.
— Ладно, я понял. Согласен… И сколько, по-твоему, потребуется времени на это?
— Я рассчитываю управиться года за три-четыре. Стабилизируем состояние большей части ребят, ну а что касается совсем тяжелых случаев… там уже отдельно надо думать. Финансирование только нужно будет добавить… Американцы в год около четырех миллиардов долларов тратят на реабилитацию своих ветеранов.
— Кхе!
— Нам потребуется в разы меньше, — поспешил заверить маршала Анатолий. — У американцев ведь не только «вьетнамцев» лечат, но и «корейцев», а это сотни тысяч человек. Нам, я так думаю, активно заниматься придется с двадцатью-тридцатью тысячами человек. Нужно будет сделать несколько центров и обеспечить проезд парней к ним. Деньги для государства не такие уж и большие, а вот если не потратиться проблемы могут вылезть как раз-таки очень весомые, как внутренние, так и внешние в плане падения авторитета и от такого пятна уже будет не отмыться.
— Что ж, ты прав… потратиться придется. Можно зарезервировать под такое нужное дело несколько санаториев… — задумчиво кивнул Соколов, уже просчитывая варианты.
— Главное, товарищ маршал, на руководство не поставить формалистов, это только усугубить проблему может.
— Тут ты прав. Но тебя и поставим руководить этим делом, раз пришел к ним ко мне, раз ты единственный кто вообще озаботился об этом всем.
— Не подведу, Сергей Леонидович.
— Не сомневаюсь в этом…
Маршал, полистав книжечку с телефонами лежащую у него на столе, поднял трубку и крутанул несколько раз диск, набирая номер.
— Здравствуй Георгий Михайлович, министр обороны тебя беспокоит… Как у тебя с графиком работы? Найдется завтра часок времени принять одного посетителя от меня?.. Еще лучше если после работы его примешь. Разговор предстоит большой и обстоятельный, и очень важный, государственного значения… Вот и отлично. До встречи.
Соколов положил трубку телефона.
— Звонил адмиралу флота Егорову, он сейчас возглавляет ДОСААФ. Как ты уже
