Малахольный экстрасенс - Анатолий Федорович Дроздов
Многие считают, что националистами движут благородные устремления. Не смешите мои джинсы. Верхушка нациков четко знает, для чего зелье варится. Вспомните, как поступили в Латвии с русскими, которые помогли националистам победить. Объявили людьми второго сорта, не имеющими права избирать и быть избранными. А вы как думали? В высоких кабинетах должны сидеть представители коренной нации, а не какие-то там «оккупанты». Вы – мясо, которое поманили красивым лозунгом: «За вашу и нашу свободу!». А теперь пошли вон и скажите спасибо, что в концлагерь не загнали.
Национализм – болезнь заразная. Первым делом поражает так называемую интеллигенцию: писателей, художников, журналистов, музыкантов, ученых из числа тех, кто не добился великих успехов в творчестве. СССР – огромная страна, в ней пробиться на вершины сложно: нужен большой талант и тяжелый труд. А если Бог способностями обделил, а работать лень? Книги и картины пишешь средненькие – это в лучшем случае, над твоей диссертацией в Москве ухохатываются, а славы и денег хочется? А тут шанс. Надо всего лишь сковырнуть коммунистов, отгородиться забором от России – и ты лучший. По крайней мере, так будут говорить друзья-националисты, и писать подконтрольная им пресса. Можно и в большие начальники выбиться. В той жизни у меня был знакомый журналист с весьма средними способностями. Большой карьеры в БССР не сделал – не хватило ума и таланта. В конце 80-х он примкнул к БНФ и с его помощью пробился в депутаты Верховного Совета. Ему пообещали, что с приходом националистов к власти получит пост министра. Знакомый рьяно отрабатывал аванс. Например, изучил личные дела тогдашних членов правительства и написал разгромную статью, обличая тех в некомпетентности. Дескать, по-английски читают и переводят со словарем. Самым любопытным было то, что у обличителя с иностранным языком было как бы не похуже. Но ведь это другое, не правда ли?..
М-да, нелегкий период мне выпал. 1990-й еще можно назвать мирным, хотя на окраинах СССР уже идет резня. Бурно закипит в следующем году. Неудачный штурм телецентра в Вильнюсе, расстрел таможенного поста в Мядининкае, ГКЧП в августе и Вискули в декабре. В 1991-м в существовании СССР поставят жирную точку. Тревожное и опасное время, но одновременно – период больших возможностей. И я, наверное, единственный человек, который четко знает, что произойдет в ближайшем будущем. Осталось понять, как этим распорядиться…
На дороге показался автобус. Я встал и пошел к остановке. «Пазик» подкатил, обдав ждавших его появления людей клубом пыли. Лязгнули, открываясь, двери-гармошка. Я поднялся по высоким ступеням, дал водителю 20 копеек и, получив взамен билетик, прошел в салон, где устроился на свободном месте. Благо, их хватало – день будний, большинство людей на работе. В выходные в автобус не вбиться: истосковавшиеся по малой родине горожане едут навестить родню, помочь ей посадить картошку и собрать урожай. Обратно везут «свиные плечи» и прочие домашние гостинцы. Тяжелые сумки плотно забивают пространство под сиденьями и проход между ними. Впрочем, пока не сезон. Картошка посажена и даже проросла, а свиней начнут бить ближе к ноябрю. Время грибов и ягод не наступило, и в автобусах свободно. Дорогой я во все глаза смотрел на проплывавшие мимо пыльного окна пейзажи и деревья. Не был здесь давным-давно. Последний раз – в 50 лет. Тогда сделал себе подарок: сел в машину и проехал по близким сердцу местам. Побывал и в Прилеповке. Посетил кладбище, где лежат расстрелянный полицаями дед, пережившая его на сорок лет бабушка и тетя Оля. Постоял, помолился. В бывший дом тетки заходить не стал – там жили другие люди. Этот вояж оставил странное чувство: на душе было грустно, но светло.
«Пазик» привез меня к автовокзалу в райцентре. Я дождался проходящего на Минск автобуса, забрался в красный «Икарус» и отправился в столицу. Дорогой размышлял над будущим, мысленно перебирая варианты. Итак. В настоящее время я преподаватель факультета журналистики Белорусского государственного университета, учу студентов писать статьи по экономике. К слову, единственный на факультете. Остальные преподаватели учат чему угодно, только не ремеслу. Помню, как меня это поразило поначалу. Как же так? Кого мы готовим? Будущих репортеров и обозревателей или историков белорусской журналистики? Позже узнал подоплеку. Факультет в свое время создал человек, защитивший диссертацию по этой теме, сам же в редакциях не работавший. Учебный план и преподавательский коллектив он сформировал по собственным представлениям. Белорусский журфак со временем стал вотчиной предприимчивого белоруса: его окончили дети декана, другие родственники, а также земляки. Тот факт, что факультет готовит недоучек, ни его, ни кого другого не смущал. Власть в такие тонкости не вдавалась, а выпускники искренне считали себя классными специалистами. Эта тенденция продолжится и в независимой Беларуси. Как-то второй канал национального телевидения объявит кастинг по набору журналистов на вакантные должности. Руководство канала просмотрит и прослушает свыше 300 обладателей дипломов. И отберет… одного.
Я окончил МВТУ имени Баумана в Москве. Преподаватели там в мое время были – о-го-го! Я увлекался вольной борьбой, даже стал мастером спорта, но не дай бог сказать профессору на экзамене, что выступаю за вуз. Выгнал бы! Приходилось скрывать, как самую страшную тайну. Не знать предмет среди студентов «бауманки» считалось позором, как и замыкаться в рамках будущей профессии. Мы не пропускали театральные премьеры, ходили на концерты классической музыки, хотя рок тоже любили. Деньги на билеты добывали, разгружая вагоны – обычное дело для студентов тех лет. Я, вдобавок, подрабатывал в Торгово-промышленной палате: переводил статьи из иностранных научных и технических журналов. Языки давались мне легко: начал с английского, затем освоил немецкий. Платили мало, но было интересно. Распределение получил на Минский тракторный завод в «секретный» 6-й мехкорпус. Там собирали знаменитые «Шилки». Мы ставили в готовые бронекорпуса начинку, а затем отправляли машины в Горький, где их окончательно вооружали.
Отработав на производстве положенный срок, я подался в журналисты. Начал с многотиражки Академии наук БССР с вдохновляющим названием «За передовую науку». Там меня знали – переводы иностранных статей
