Клинок архангела - Налини Сингх
Остановившись перед открытыми дверьми, вампир жестом предложил ей войти и вернулся к лифту. Хонор сделала шаг… и застыла. По другую сторону массивного стеклянного стола, спиной к сияющему Манхэттену, стоял Дмитрий. Шелковистые пряди чёрных волос ласкали его лоб, пока он, склонив голову, изучал какие-то бумаги, которые держал в руке. Хонор вышла из ступора. Раньше — прежде — она была очарована этим вампиром, хотя видела его лишь издалека или на экране телевизора. Она даже вела альбом с газетными вырезками его передвижений, но всё сожгла, когда почувствовала, что превращается в помешанного сталкера. Но это не помогло избавиться от странного непреодолимого влечения, которое она чувствовала к нему, сколько себя помнила.
Ничто не помогало… пока не столкнулась с ужасом в том тёмном, грязном подвале. То происшествие вызвало онемение ко всему. Но теперь Хонор задавалась вопросом, а не была ли она всегда немного сумасшедшей, учитывая одержимость незнакомцем, который, по слухам, был склонен к чувственной жестокости, к удовольствиям на грани боли.
Дмитрий поднял голову, и Хонор перестала дышать.
***
Перед Дмитрием предстала женщина в калейдоскопе видений. Мягкие чёрные волосы, собранные на затылке, которые превратятся в непослушные кудри, если их распустить. Глаза, которые невозможно забыть и которые будут преследовать — тёмно-зелёные, немного приподнятые с внешней стороны. Светло-коричневая кожа, которая, он знал, на солнце станет цвета тёплого мёда.
— Родилась на Гавайях? — поинтересовался Дмитрий, и это был странный вопрос, который не стоило задавать охотнице, пришедшей их консультировать. Хонор моргнула, длинные ресницы на мгновение прикрыли глаза, напоминающие далёкие леса и скрытые драгоценные камни.
— Нет. В безымянном городишке далеко от океана.
Дмитрий и не заметил, как обошёл стол из стали и стекла и начал приближаться к Хонор. На секунду ему показалось, что она сейчас попятится и вернётся в коридор, но потом она выпрямилась и осталась стоять на месте.
Он знал, что Хонор боится — жгучий, едкий страх был виден в её глазах, но Дмитрий всё равно обошёл её, чтобы закрыть двери.
«Нельзя позволить ей уйти».
Когда Дмитрий вновь взглянул на Хонор, она уже взяла под жёсткий контроль уродливую рябь страха, но дышала прерывисто, и избегала взгляда вампира, как бы он не пытался его поймать.
— Как тебя зовут?
— Хонор.
«Хонор». Дмитрий попробовал, как звучит её имя, и решил, что оно ей подходит.
— Родилась охотницей?
Хонор отрицательно покачала головой, что совсем не удивило Дмитрия. Вероятнее всего, Елена предупредила директора Гильдии о его способности использовать струйки уникального аромата, чтобы соблазнять и заманивать охотников-ищеек с врождённым даром отслеживать вампиров по запаху. Сара вряд ли бы отправила ему свежую добычу. Но эта женщина, Хонор…
Он хотел использовать сладострастные касания аромата, пока она окажется не в состоянии твёрдо стоять на ногах, вся раскраснеется, и запах её возбуждения безотказным афродизиаком заполнит его органы чувств. Это был инстинкт — убедится, что она не лжёт. Дмитрий распространил в воздухе одурманивающие нотки шампанского и мягкого, словно плавленое золото желания, благоухание орхидей под лунным сиянием и ягод в шоколадной глазури, что лёгкими поцелуями касаются женской кожи.
Хонор слегка встряхнула головой — едва заметное движение сопровождалось недовольной морщинкой на лбу. Значит, не достаточно сильна, чтобы быть идентифицированной Гильдией или самой признать себя прирождённой охотницей, но всё же с достаточной восприимчивостью к ароматической приманке.
Дмитрий не удивился открытию, поскольку с тех пор, как развил талант, за столетия он встретил много таких, как она. Казалось, что их тянуло в Гильдию, несмотря на присутствие в их крови лишь намёка на родословную ищейки.
Это, конечно же, значило, что он не может соблазнить Хонор так же просто, как прирождённую охотницу, но, если дело касалось секса, то аромат не единственное оружие в его арсенале.
Ещё раз скользнув по Хонор взглядом, Дмитрий заметил бьющуюся на шее вену. Но его внимание привлекла кожа в том месте.
— Тот, кому ты позволила кормиться от себя, был довольно небрежен, — мягко промурлыкал Дмитрий, прекрасно осознавая, что в его голосе были слышны опасные нотки.
Шрамы выдавали вампира, который терзал и рвал на части. Хонор сильнее вцепилась в лямку сумки, которую сняла с плеча.
— Не твоё дело. — Она удивила саму себя, что осмелилась так ему ответить, хотя изнутри пожирал ужас, откровенный и кровавый. Дмитрий выгнул бровь.
— Моё. — Он переспал со многими красивыми женщинами. Некоторых оставлял плачущими от удовольствия, а некоторых — от чувственной порочности, чтобы больше у них даже мысли не возникало попытаться обдурить его. Хонор не красавица — в ней таилось слишком много страха. И хотя Дмитрию нравилось разбавлять секс каплей боли, в большинстве случаев предпочитал, чтобы его партнёрша также получала удовольствие.
Эта сломленная охотница, которая своим страхом превращает воздух в едкую щёлочь, будет дрожать и при первом же касании губ разобьётся, словно покрытый трещинами стакан. И ему так хотелось провести пальцами по её коже, которая должна быть обласкана солнцем, обвести контуры полных губ, длинной шеи. Порыв был столь сильным, что послужил предупреждением.
В последний раз, когда Дмитрий думал членом, а не головой, почти стал ручным убийцей архангела.
Дмитрий вернулся к гладкому, небрежно стоящему столу. За ним на полу валялся мусорный мешок. Дмитрий поднял его и спросил:
— Предполагаю, ты немного разбираешься в татуировках?
Замешательство проявилось морщинками на лбу Хонор и мгновенно стёрло более неприятную, доминирующую эмоцию, которую Дмитрий ощутил ранее.
— Нет, моя специальность — древние языки и история.
Ох, как умно со стороны директора Гильдии.
— В таком случае, расскажи всё, что сможешь, об этом рисунке, — в этот раз надев перчатки, Дмитрий достал из пакета голову и поставил сверху. Оторванная часть тела прилипла к полиэтилену с всасывающим звуком.
***
Хонор попятилась, не в состоянии оторвать глаз от отвратительного доказательства жестокости. И когда снова посмотрела на вампира, на её таком экспрессивном лице отобразилась зловещая ярость. Дмитрию стало
