Председатель 5 - Вай Нот
— Это как же так, Сан Саныч? И ведь нам получается тоже не пересмотрели…
Я молчал, обдумывая варианты действий. Да и мне попросту нечего было ему ответить. Происходящее мне нравилось не больше чем ему.
Да, возможно, мы сумеем выполнить и этот план тоже, но тогда попросту останемся без штанов, и это даже не преувеличение.
И реакция моих колхозников на такие новости, скорее всего, будет соответствующей. Я старался наладить работу так, чтобы тяжёлый труд всегда достойно вознаграждался. Но с новыми планами ни о каких наградах речи не идёт. С нас буквально хотят последнюю шкуру содрать.
После собрания я сразу же пошёл напрямую к Кандренкову, но даже мой союзник лишь развёл руками и сказал, что все указания пришли сверху, и сделать с этим он ничего не может, как и никто в области.
Ко мне также подходили и некоторые другие сочувствующие, из тех, кто присутствовал в актовом зале, хлопали по плечу, а некоторые даже предлагали посильную помощь. Это лето всем далось непросто, и они хорошо понимали, какую нагрузку повесили на Новый Путь.
Такая поддержка, конечно, была приятна, но глобально ничего не решала, и я, загруженный, вернулся домой, где принял твёрдое решение достучаться, если понадобится, и до министра сельского хозяйства. Я должен хотя бы попытаться уберечь своих людей от подобной несправедливости.
Конечно, сейчас тяжело всем, но мы и так делаем всё, что можем. С полной отдачей.
Я собирался позвонить в Москву уже завтра, но, как ни странно, министр меня опередил.
Мацкевич сам позвонил ранним утром, и в трубке я услышал следующее:
— Сан Саныч, я понимаю что у тебя в колхозе сейчас происходит. Но не мог бы ты приехать завтра ко мне, в Москву. У меня к тебе разговор. И он, к сожалению, очень неприятный…
Глава 3
Я сидел на переднем сиденье козлика и молчал, просто смотря на дорогу. Андрей понимал мои чувства, сразу после того как вышел из здания министерства я рассказал ему. Поэтому мой верный Санчо Пансо молчал, не желая нагнетать ситуацию ещё сильнее.
Обычно, я предпочитаю поезд, но, чтобы не тратить время, в этот раз мы поехали в Москву на машине, сразу же после звонка министра.
Я до последнего надеялся, что увеличение планов — это какая-то нелепая ошибка, ведь как иначе? В связи с бедствием, всем колхозам планы, наоборот, уменьшали, но не нам. Но после встречи с Мацкевичем всё встало на свои места, и я оказался один на один с новой проблемой.
Правда заключалась в том, что никакой ошибки изначально и не было, Владимир Владимирович это подтвердил. Вот так радость недругам!
Меня тогда накрыло возмущение, предупреждаешь о засухе, стараешься во благо страны и в итоге получаешь вот такой вот «подарочек». Сам не заметил, как высказал всё накипевшее министру, а тот в свою очередь подтвердил, что полностью разделяет мою позицию и рассказал довольно интересные подробности того самого дня, когда на внеочередном собрании Центрального Комитета Коммунистической Партии принималось решение.
За всё голосовали списком, и только Мацкевич обратил внимание на несправедливость. Не помогли ни разговоры с самим Леонидом Ильичом, ни поддержка Алексея Николаевича Косыгина, их доводы так и не были услышаны. Решение буквально продавили через голову министра сельского хозяйства и председателя Совета министров. Я крайне удивился услышанному, однако лукавить Мацкевич бы не стал. Но раз решение приняли таким образом, и оно не подлежало никакому обсуждению, то явно неспроста…
Понятное дело, раз через голову министра это утвердили, то я ничего не смогу добиться, и никакие разговоры не помогут, а если буду пытаться что-то изменить, то скорее всего мне ещё сильнее прилетит.
Да, будет сложно, ещё как! Но я просто обязан выполнить план, чего бы мне это не стоило. Колхоз, в который никто не верил, уже однажды проделал невозможное и вышел на такой уровень, каким немногие могут похвастаться, а значит сможет и ещё раз!
Вернувшись домой, я назначил собрание на завтрашний день и, судя по довольным лицам колхозников, выполнявшим свою работу, они даже и не догадывались, какие новости их завтра ждут.
* * *
На собрание пришло куда больше людей, чем обычно. Недавние события сильно сплотили колхозников и многие хотели узнать больше о ситуации с пожарами в других регионах страны. Также, стоило мне выйти к пришедшим в зале клуба, как в мою сторону сразу посыпались поздравления. Да, появление на свет нового члена моей семьи не могли оставить без внимания, ведь в колхозе новости быстро разлетаются, особенные такие.
Когда с поздравлениями закончили, я плавно приступил к итогам борьбы с засухой и огнём. Все знали, что во время пожара больше всего пострадала Красная Заря. Несмотря на всё ещё немного натянутые отношения, бросить их в беде мы не можем, а это означало появление дополнительной работы для моего колхоза. Новость эта была воспринята на удивление хорошо. Так уж у нас заведено — своих не бросаем.
Я окинул взглядом улыбающихся колхозников и тяжело выдохнул, ведь самое неприятное пришлось оставить напоследок. У меня не было и капли сомнений в том, что эта новость испортит настроение каждому присутствующему здесь колхознику и оказался прав.
Стоило мне озвучить новый план, как от хорошего настроя не осталось и следа. Они, ровно как и я, понимали, что выполнение поставленной задачи невозможно, а если и возможно, то нам придётся отдать всё, что только удастся собрать, оставив колхоз буквально ни с чем.
— Александр Александрович, — ко мне с улыбкой обратился механик, — у вас там ошибка что ли? Разве нам могут план повысить? Да ещё и настолько!
— Да! — подхватил ещё один мужчина, — У нас же и так работы невпроворот, в Красной заре беда, помочь надо, а нам ещё и план повышают? Это как понимать?
По лицам присутствующих я понимал, что подобные вопросы крутились в голове у каждого. Как же мне было неудобно перед своими людьми. Несколько месяцев наш колхоз вёл ожесточённую борьбу с засухой, каждый житель старался во благо страны, и вот, что мы в итоге получили. Всё скорее напоминало наказание, нежели благодарность и увы, повлиять на решение людей свыше я сейчас не мог.
— Нет, ошибки здесь нет. Наш колхоз хорошо справляется с поставленными задачами, поэтому руководство так распорядилось. Я прекрасно понимаю ваши чувства, но не забывайте, как сильно изменился наш колхоз всего за пару лет. Да, нам всем будет нелегко, но я уверен, что мы справимся! Бывали времена и похуже!
— Верно, и с этим справимся! — махнула рукой женщина в первом ряду.
Мне показалось, что люди приободрились, как вдруг раздалось громкое постукивание, заставившее людей оглянуться назад. Я, как и все, пытался найти источник звука, пока мой взгляд наконец не остановился на Иване Яковлевиче. Этому старику уже давно за восемьдесят, еле ходит, но считает своим долгом присутствовать на каждом собрании. Старше или хотя бы примерно одного с ним возраста здесь никого не было. За два с лишним года, я провёл довольно много собраний, однако, на моей памяти, он ни разу не высказывался, но именно сейчас, стук идеально ровной высушенной длинной палки, служащей старику тростью, явно требовал к себе внимания.
— Иван Яковлевич? — обратился я к нему, — вы что-то хотите сказать?
Он медленно поднялся со стула, держась за свой посох двумя руками.
— На своём веку я поведал много бед, — покашливая начал он, — засухи, болезни, войны… но я могу по пальцам пересчитать те случаи, когда руководство страны так несправедливо поступало с людьми и то, тому была причина! Но какая причина сейчас? Вы ведь сами сказали, что мы в числе немногих, кому не без труда удалось справиться с напастью. Так за что же нас наказывают? Вот скажите сами, считаете ли вы это решение справедливым?
Колхозники, смотревшие на старика, тотчас уставились на меня, ожидая ответа на провокационный вопрос.
— Я тоже считаю изменения в плане несправедливыми, — я не стал предавать себя, ровно, как и свой колхоз, поэтому ответил правду, — несмотря на то, что я должен подчиняться решениям свыше, первое что я сделал — это посетил министра сельского хозяйства и убедился, что в данном решении нет никакой ошибки. Мне было отказано в отмене или хотя бы уменьшении требований к нашему колхозу.
— Эх, надо как раньше, ходоков
