Боярин - Владимир Георгиевич Босин
Вот же конь, у человека беда, а ему развлечение.
На этом свиданка закончилась и я остался один, со своими мыслями.
Вот теперь всё понятно, я помню это имечко, барин Тимофей Вельяшев. Так пленный разбойник назвал своего хозяина, сложившего буйную головушку на стезе грабежа от стрелы моего Шуды. Вон оно как в жизни, такая же стрела забрала и жизнь моего товарища от сына бандита. Интересно, сынок участвовал в папашиных делишках? Уверен, что да, такое не утаишь.
Человечек скользнул в мою камеру ближе к вечеру.
Голос тихий, вкрадчивый. Сам субтильного телосложения, водянистые глаза и редкие волосики на черепе бросились в глаза, когда тот снял шапку, поздороваться со мной. Короче какой-то гоблин — заморыш. А еще постоянная капля под носом. Одет скромно, как положено человеку его происхождения.
Но когда тот начал меня расспрашивать, я обрадовался. Товарищ сразу ухватил понимание ситуации и вымотал меня капитально, вытягивая известные мне факты.
— Понимаете, господин, сейчас всё против вас. Вы, пока для суда, из подлого сословия. Напали на боярина, пытаясь лишить живота. На наше счастье, он жив, правда говорят, что ненадолго. Лекаря приводили, так тот сказал, что надо попа звать — не жилец.
— Так вот, сейчас видоки говорят то, что вы напали на боярина.
— Как это напал, вы ахренели что ли? Он убил моего человека, а только потом я в ответку метнул секиру.
— Да, но по «русской правде» дворянское сословие не подлежит наказанию за смерть смерда. За это полагается вира три новгородских гривны, который будут взысканы в пользу князя или города.
— Да он не был холопом. Шуда свободный охотник.
— Это меняет дело, — согласно кивнул Игнат, так звали моего нового помощника.
— Тогда возьмут двенадцать гривен, как положено.
Игнат начал мне рассказывать какую виру и за кого берут, а я в ярости грохнул кулаком в деревянную стену.
Боль отрезвила меня, я помолчал, а Игнат испуганно отошёл подольше.
— Понятно, только ведь Этот Иван целился в меня, а Шуда успел закрыть от подлой стрелы.
— Ну, мы опять возвращаемся к сословным различиям. Если нам удастся доказать, что Вы дворянского происхождения, то тогда это полностью переворачивает дело.
Далее я выяснил, что доказательством дворянского происхождения служат не только жалованная грамота, а также выписка из родословной книги, владение деревней или служба владетелю, князю или царю. А вот тут есть зацепки.
Проговорив часа два мы расстались, я рассказал, всё что знал. Есть видоки разбойного нападения на караван, это мой Митяй. Но главное те трое купчин, которых я практически спас от смерти. Их свидетельства нам пригодятся. А ещё немало послухов, которые слышали от других о геройствах семейства Вельяшевых.
3
Время потянулось как резина, мой день проходил уныло и скучно. На еду и условия грех жаловаться, меня даже стали выводить во двор, это Гришка постарался. Игнат приходил ещё раз, я выдал ему аванс — золотой дирхем. Так-то у меня забрали оружие и кошель. Но там была медная мелочь и пара серебрушек. А основная казна во внутреннем кармане брюк сохранилась. После этого Игнат заметно повеселел и события ускорились.
Явление местного батюшки меня даже порадовало, от скуки готов был даже со стражником обсуждать проблемы здоровья его тёщи.
Святоша отличался в лучшую сторону одеждой от отца Ферапонта, к тому же на пузе большой золочёный крест говорил о том, что передо мной местное церковное начальство.
— Сын мой, — дородный мужчина сунул мне свою грабку для поцелуя. И хотя я не приемлю это, посчитал лишним выёживаться.
Архимандрит Феодор, он же настоятель Свято-Успенского монастыря, он же глава местной епархии вскармливал вятских прихожан.
Начал мужчина с наезда, — мне слали весточки о новом прихожанине, нурманском княжиче, который осел в селе неподалёку. Так вот отец Ферапонт жалуется, что не проявляешь ты рвения к службе, в церковь ходишь редко.
Я, потупив голову, внешне с почтением внимаю речам важного сановника, а сам прикидываю, как его облапошить.
— Что скажешь в своё оправдание?
Выдержав паузу я ответствовал, — А то и скажу, что прав отец Ферапонт. Редко посещаю церковь. Но не потому что рвения нет, а потому что стесняюсь того, что не знаю, как вести себя в божьем храме.
Короче налил я непривычному к подобному фарисейству монасю по самую шапочку. К тому же я подчеркнул, что готов жертвовать матери-церкви немалые суммы, а еще привозить из походов погрязших в грехах язычников и схизматиков, на перевоспитание. И разговор потёк совсем иначе:
— А покажи как мне свой крестик, сын мой.
Полюбовавшись на изделие ювелиров будущего, на тщательно сделанную фигурку Христа, на затейливую цепочку он удовлетворённо кивнул.
— А скажи как «Символ веры».
Хм, да я эту молитву выучил в первую очередь:
— Верую во единаго Бога Отца,
Вседержителя, Творца небу
и земли, видимым же всем
и невидимым.
И во единаго Господина Иисуса
Христа, Сына Божия,
Единароднаго, Иже от Отца
Рождённаго прежде всех веков;
Света от Света, Бога истинна от
Бога исинна, рожденна, несотворенна,
единосущна Отцу, Имже вся бывша…
При этом у меня выступили слёзы на глазах а крестик я крепко зажал в руке.
— Молись, чадо мое и бог тебя не оставит.
Мне кажется, что церковнику понравилось моё рвение. В любом случае лишний голос в мою пользу не помешает.
Когда я уже потерял счёт времени, пришёл Игнат и сообщил, что завтра состоится суд.
Моя защита в его лице и с поддержкой Григория со товарищами добились, чтобы судили «сместным» судом. Это совместный суд посадника, князя, церковный и общинный. Ну, князя у нас нет, поэтому будут представители дворянского сословия.
С утра меня накормили и Гриша передал свежую одежду. Нужно предстать в соответствии с моим высоким положением. Меня же повязали в дорожной грязной одёжке, да я ещё провалялся в ней недели полторы по загаженным углам.
Судилище состоялось в большой избе недалеко от место моей отсидки. Пока вели, мне показалось, что в толпе мелькнуло лицо Пахомки.
В большой комнате сидит пара десятков человек, меня заставили стоять, нет даже места присесть. Чуть позади Игнат нашёптывает мне, представляя присутствующих.
— Во главе сидит Василий Семёнович Ардашев
