Крепость - Евгений Васильевич Шалашов
В общем, бардак полнейший. А отчего у нас нет собственной бойлерной, чтобы отапливать Зимний? На нее что, требуется так много угля и покойный дедушка экономил? С Николая Александровича станется. Он, конечно, не доходил в своей экономии до маразма, как это делал его батюшка и мой прадедушка Александр Третий, проходивший всю жизнь в одном и том же мундире и жалевший денег для покупки рамок под фотографии родственников супруги, но тоже, деньги считать любил.
Нет, господа, я все понимаю. Не я один нынче страдаю от отсутствия тепла. Думаю, четверть Петербурга сейчас сидит в остывших квартирах и ругмя ругает коммунальные службы. Центрально отопление, блин. А императору необходимо быть поближе к народу. Согласен с этим целиком и полностью, только причем тут тепло? Император, он за народ радеет, ему и нужно создавать соответствующие условия для работы.
Походил по кабинету взад-вперёд, держа в руках тёплого мурчащего Ваську. Ну форменный тиран и деспот!
Сейчас вон, разозлюсь от холода, да начну какие-нибудь непотребные дела творить. Например — прикажу повесить на Сенатской площади главного инженера вместе с градоначальником столицы, а заодно и всю компанию, отвечающую за теплоэнергию. И тех, кто не провел вовремя проверку теплоцентрали! Как раз изъявлю волю народа наглядно. Думаю ни у одного меня такие крамольные мыслишки в голове витают…
Конечно, есть в этом какая-то сермяжная правда. Будь у меня собственная котельная, я бы так не нервничал, право слово. Но мне от этого теплее не стало.
А куда подевались маги, умеющие кипятить воду? Вон, помню же, как матушка Павла Кутафьина, моего реципиента в здешней реальности, умела довести воду в кружке до ста градусов? И что, других магов нет? Если вытащить мага, посадить его в подвале Зимнего дворца, чтобы кипятил воду, то это обойдется дороже, нежели покупка двух тонн угля, требующихся на обогрев дворца ежедневно. Откуда взялась именно цифра в две тонны, не помню, но что-то такое и было.
Коменданта пока увольнять не стану, но свое императорское неудовольствие выражу ему обязательно. А там, если не возьмется за ум, отправлю в завхозы в какой-нибудь детский приют. Или вообще, пойдет в отставку без пенсиона. По закону такого нельзя, но я стою выше законов. Я абсолютный монарх, или где? Отменю, нахрен, персонально для коменданта. Вон, какую харю отъел, погоны полковника носит, а своего государя теплом обеспечить не может.
Ещё немного поизображав самодура, плюхнулся в кресло.
Фух. Выговорился, вроде стало легче. Градоначальника пока вешать не стану, но место для виселицы следует приготовить. Где бы выбрать? Правильно, все на той же Сенатской, рядом с памятником великому предку. Тот все поймет. И подданные меня сразу поймут и начнут уважать ещё больше.
— Ваше величество, к вам опять географы просятся на прием по поводу земли Санникова, — встретил меня в приемной мой секретарь. Он молодец. Тоже мерзнет, но марку держит. Отчего-то парень сегодня косит левым глазом. Странно, но такого раньше не было. Ах, так у него же «свежая» звездочка на погонах. А я — то и не заметил. И производство подпоручика в поручики пропустил, да и не могу я вникать в каждую ерунду. Стоп, а что там с землей Санникова?
— Поздравляю поручиком, — как можно радушнее сказал я, а когда секретарь расцвел и принялся одаривать меня ответными любезностями, спросил: — А что там с землей Санникова? Я отчего-то не помню, чтобы кто-то просился на прием?
— Виноват, ваше величество, — смутился поручик. — Я хотел сказать, что представители Русского географического общества просили аудиенцию у покойного государя, но неправильно сформулировал свой вопрос. Всё дело в том, что наши географы просили выделить средства на экспедицию, но государь им отказал. Они очень хотели встретиться лично, чтобы убедить Николая Александровича в важности их проекта.
Ясно. Опять должна сработать преемственность власти, а все распоряжения и обещания, данные прежним государем, автоматически переходят на нынешнего. Это вам не Америка, где на голубом глазу заявляют, что: «Нынешнее правительство не несет ответственности за действия прежней администрации». А у нас несет. Впрочем, это правильно. А иначе получится, как в моей истории, когда госчиновники заявляют инвалиду Афганской войны — мол, я вас туда не посылал.
А ещё я с огромным уважением отношусь к РГО. Единственная общественная организация, в которой я состоял в той своей жизни. Правда, не знаю, зачем состоял, но членский билет имею (то есть, имел) и регулярно отвечал на вопросы различных опросов, вроде — когда у вас зацветает черемуха, или — замечаете ли вы перелеты птиц?
— Что ж, если покойный государь обещал, придется принять, — вздохнул я, предвкушая не самый легкий разговор. О чем можно говорить с ученым, уверенным в своем превосходстве над неученым императором? Как я полагаю, дедушка, в силу своей особенности предвидеть будущее знал, что экспедиция закончится неудачей, потому что никакой земли Санникова нет. Соответственно — если нет этой земли, так на кой тратить деньги на ее открытие?
— Ваше величество, у вас через два часа есть «окно» минут на двадцать. Если желаете, можно устроить аудиенцию в это время. Нет, то перенесем её на две недели.
Хотелось слегка завыть. Мол, а император-то что, не человек? Ему бы в это «окно» кофейку попить, дух перевести. Мало мне собачьего холода в собственном кабинете. А тут ещё разговор о земле Санникова, что тоже где-то за Северным полюсом. В тему, ёлки-палки.
— Ваше величество, я в вашем кабинете поставил обогреватель, — сообщил секретарь. — А кофе я вам подам как раз за пять минут до начала «окна».
Да? Обогреватель и кофе вовремя? А вот это меняет дело.
— Благодарю вас, господин поручик, — искренне поблагодарил я секретаря. Мысленно вздохнув, сказал. — Зовите вашего географа, но пусть идет один человек, а не толпа, и пусть явится на аудиенцию в «окно».
В кабинете было и на самом деле тепло, а мой рыжий стервец, перебравшийся на коврик перед обогревателем, повернул ко мне наглую рыжую харюшку.
— Не возражаете, ваше величество, если я здесь побуду?
Нет, это не кот у меня спросил, это я у него испросил разрешения. Кот бы и спрашивать никого не стал. Его кошачье величество выше этикета, как и я. И даже ещё выше. Он вообще вне всяких правил. Зато ответил:
— Мр-рр.
Дескать, так уж и быть, подходи, ложись рядом, под бок, поделюсь теплом и с тобой. Но не увлекайся.
Но с настоящим хозяином Зимнего дворца я обогреватель бы делить не осмелился. Как можно⁈ Да и покажите мне такого нахала, осмелившегося бы спорить с котом⁈ И кот, я вам скажу, он всегда прав. Иной раз думаю, что из всех моих придворных, единственный порядочный человек у меня только один. И это мой кот. А то, что он не совсем человек, так это не страшно. Наоборот. Коты — это наше всё. Иной раз думаю, что рыжему больше бы подошла роль императора, чем мне. Величия и чувства собственного достоинства у него точно больше, чем у меня.
С грустью посмотрел на обогреватель, на кота, уютно растянувшегося на полу, а сам, бочком-бочком прошел за свой письменный стол, где меня ждали бумаги.
* * *
— Сергей Юрьевич Русанов, — представился мне полноватый мужчина, которого секретарь привел в кабинет. — Ответственный секретарь Российского географического общества. — помедлив, господин Русанов добавил. — ещё я являюсь профессором Императорского университета, заведую кафедрой физической географии и преподаю в институте инженеров железнодорожного транспорта.
Понятно, что коли профессор, завкафедрой, так ещё и доктор наук. Вон, судя по петлицам, он ещё и статский советник, а ещё наличествуют кресты святого Владимира и святого Станислава. Даже не сомневаюсь, что передо мной заслуженный ученый и прочее. Но что же его, такого маститого географа, потянуло на то, чего нет в природе? Или в этой реальности сей факт пока не установлен? В принципе, вполне возможно.
— Присаживайтесь, господин Русанов, — указал я ему на стул. Подумал — а не родственник ли он того Русанова, который в моей реальности организовал полярную экспедицию, где и погиб? Он же стал прототипом капитана Татаринова в книге моего детства «Два капитана». Одной из моих любимых, кстати. Но Сергей Юрьевич уже сам сказал:
— Сразу скажу, что к великому путешественнику и первопроходцу Владимиру Александровичу я отношения не имею. Сам происхожу из крестьянского звания. Но очень горжусь своей фамилией.
В принципе, фамилия не самая редкая. У меня среди
