Странник - Михаил Русаков
– Завтра, в 4 часа утра, немецкие войска перейдут советско-германскую границу на всем её протяжении и начнут большую войну против СССР. Немцев поддержат румыны и финны, точной даты их вступления в войну я не знаю. А уже сегодня немецкие диверсионные группы начнут резать общегражданские линии связи, используемые штабами приграничных военных округов для связи с войсками. Цель диверсионной операции – нарушить управление войсками в первые часы, а если получится, то и дни войны. Точного времени её начала я тоже не знаю, предполагаю, что это произойдёт между 12 и 16 часами. Таким образом, на подготовку противодействия немецким диверсантам осталось не более 10 часов. Вы имеете право отдавать приказы территориальным органам НКВД и согласовывать совместные действия с армейцами? Нет. Так что давайте не будем терять время и передадим всю информацию дежурному по НКВД. А уж он сам решит, достаточно ли у него полномочий, или надо поднимать с постели наркома.
– Откуда такие провокационные сведения?
– А Вам не кажется, что подобные вопросы не входят сферу ответственности начальника караула?
Перепёлкин обогнул барьер и прошёл за стойку вахтера. Левой рукой он снял телефонную трубку, а правой, судя по её движениям, набрал короткий номер на невидимом за стойкой телефонном аппарате с диском.
– Товарищ дежурный по комиссариату. Докладывает начальник караула сержант госбезопасности Перепёлкин. Гражданин утверждает, что завтра немцы начнут войну, а сегодня днём произведут множественные диверсии в приграничных военных округах. Откуда такие сведения, сообщать отказывается, но настаивает на том, что Вы должны организовать борьбу с немецкими диверсантами.
Где-то с полминуты он слышал, что ему говорили с другого конца провода, потом произнёс:
– Два тридцать семь, – выслушал ответ, сказал. – Так точно, – и повесил трубку. Затем указал Сергею Петровичу на угол около боковой двери, где раньше стоял сам:
– Встаньте там.
Сергей Петрович перешёл на указанное место, постоял с минуту и обратился к Перепёлкину:
– Мне бы в туалет.
– Туалет там, – и указал на дверь, около которой стоял Сергей Петрович. – Крымов, проследи.
Старший милицейского патруля какой-то странно посмотрел на начальника караула, вытянулся по стойке смирно, приложил руку к козырьку фуражки и отчеканил:
– Так точно!
После чего задвинул засов на входной двери, прошёл к двери в туалет, открыл её и кивнул Сергею Петровичу, мол, заходи.
Туалет оказался чистым и, даже, не вонючим. Сантехника вызвала у Сергея Петровича какое-то ностальгическое чувство: она была точь-в-точь такая, как в квартире в подмосковном райцентре, где он жил в детстве. Сделав свои дела и не забыв дёрнуть за фаянсовую грушу на цепочке (вспомнился фильм Михалкова «Двенадцать»), Сергей Петрович вышел в холл и встал в углу, на который ему указали. Ещё минут через пять зазвонил телефон. Не тот, который лежал на конторке, а тот, который стоял на столе за конторкой. Перепёлкин быстро снял трубку и встал со стула:
– Пост номер три, начальник караула сержант госбезопасности Перепёлкин.
Секунд 15 он слушал, потом отчеканил:
– Так точно, товарищ дежурный по наркомату, – повесил трубку и, ничего не говоря, опустился обратно на стул.
Минут десять ничего не происходило, потом со стороны лестницы послышалось шаги и в холл вошли 2 человека в форме. Один из них осмотрел присутствующих, заметил кубики на петлицах Перепёлкина, подошёл к нему и приложил руку к козырьку фуражки.
– Старший контролёр Агеев, прибыл для конвоирования арестованного в тюрьму.
Перепёлкин встал и тоже приложил руку к козырьку.
– Начальник караула сержант госбезопасности Перепёлкин. Не арестованный, а информатор и не в тюрьму, а в следственный отдел. Вот этот человек, – и указал на Сергея Петровича.
Глава 2. Информатор
Сергей Петрович обратился к Перепёлкину:
– Я могу забрать свои вещи?
– Да, конечно.
Сергей Петрович подошёл к конторке, разложил очечник и телефон по карманам, убрал зонт в сумку, повесил её на плечо и повернулся к Агееву. Тот рявкнул:
– Руки за спину.
Сергей Петрович начал перевешивать сумку из положения «на плече» в положение «через плечо», чтобы она не соскользнула и не спровоцировала неадекватную реакцию конвоира. Но тут вмешался Перепёлкин:
– Отставить за спину! Я ведь сказал, не арестованный, а информатор.
– Но мы ведь пойдём через тюрьму…
– Ты будешь обсуждать приказ дежурного по Наркомату?
– Он так и сказал: «не отводить руки за спину»?
– Он сказал: «обращаться с уважением».
Сергей Петрович усмехнулся. Продержать почти полчаса стоя в углу – это «с уважением»?
– Но у меня инструкция…
– Во-первых, инструкция написана про заключённых, а не про информаторов, а во-вторых, там есть другой вход.
– Та дверь, сейчас, закрыта, нам придётся через тюрьму,
– Всё равно, с уважением.
– Понял, товарищ сержант госбезопасности, – и Агеев повернулся к Сергею Петровичу, – Пошли.
Сергей Петрович прошёл через барьер, Агеев пошёл впереди, второй конвоир пристроился сзади.
Не меньше пяти минут шли по коридорам, застеленным красной ковровой дорожкой, несколько раз поднимались и спускались по лестницам, прошли мимо нескольких постов охраны. Сергей Петрович даже не пытался запомнить дорогу, прекрасно понимая, что ходить по этому зданию без сопровождающих ему не придётся. Вначале коридоры были довольно широкими, в них, изредка, встречались люди в форме, потом, после двери с очередным постом охраны, коридоры стали уже, ковровая дорожка исчезла и появился какой-то неприятный запах2. Агеев стал постукивать чем-то металлическим. Сергей Петрович догадался – внутренняя тюрьма. Метров через 50 впереди послышался такой же стук. Агеев остановился и секунд пять стучал непрерывно. Впереди раздался сдвоенный стук, потом ещё раз. Из-за поворота показался человек форме.
– Не могу, приказ, – сказал Агеев.
– Подожди, – ответил человек в форме и скрылся за поворотом. Менее чем через минуту он показался снова, – Проходи.
Проходя мимо поперечного коридора, Сергей Петрович заглянул в него и никого не увидел.3
Наконец, поднявшись по ещё одной лестнице и пройдя через ещё одну дверь с постом охраны, они остановились около кабинета, на двери которого висела табличка 421.
Агеев, постучав и дождавшись ответа, зашёл в кабинет, почти тут же вышел и кивнул Сергею Петровичу:
– Заходи.
Кабинет был небольшим. Зарешёченное окно выходило на стену соседнего дома, там светилось окно. В кабинете, ближе к окну, стоял стол, за ним сидел человек в штатском. Напротив стола стоял табурет. Человек в штатском представился:
– Следователь Червоноштан, – и указал на табурет. – Садитесь. Вас как зовут?
Сергей Петрович сел на табурет и поставил сумку на колени.
– Сергей Петрович Рябов.
– Так, и что Вы там наплели про немецких диверсантов?
Сергей Петрович вздохнул.
– Вчера, двадцатого июня, в частях Вермахта4, сосредоточенных вдоль советско-германской границы, был засчитан
