Блистательный рыцарь - Лео Франковски

- Просто подождите. В некоторых вопросах крестьяне могут быть очень творческими.

Но ничего с этим не поделаешь. Обычай есть обычай.

Он сел на сундук рядом со столом и указал мне на место напротив. Шахматная доска

уже нас ждала.

- Тем не менее, мой господин, это означает окончание вполне неплохого года.

Я взял по пешке с каждой стороны доски, спрятал их в кулаках и предложил ему

выбирать.

- Да, это так! Подумать только! Год назад в этот день мы впервые встретились. Можно

сказать, что это годовщина. Год назад, вчера, ты убил разбойника пана Рейнбурга, который

грабил мои земли и убивал моих людей. И три дня назад на моем турнирном поле ты убил

пана Адольфа. Если считать твою стычку на дороге с крестоносцами, получается три поединка

за год!

Он выбрал черные и начал разыгрывать комбинацию Дракон, которую я имел

неосторожность ему показать.

7

- Более того, мой господин, все зависит от того, что считать поединком. С того момента, как я здесь, я был вовлечен еще в четыре различных акта насилия.

Было не так много вариантов, которыми я мог ответить на его начало и я выбрал один

из стандартных.

Видя, что его брови поднялись при слове "четыре", я сказал:

- Имела место быть стычка с паном Адольфом, когда он ударил меня по голове. Потом, однажды ночью в Кракове, лодочник Тадаос убил трех воров, которые пытались убить его.

Вы знаете о встрече на дороге с разгневанным кредитором, а также о битве с бандой

пана Рейнбурга. В стычке с гильдией сводников в Цешине я убил трех отморозков, а в схватке

с чертовыми педофилами, пан Владимир и я убили или покалечили шестерых из семи

крестоносцев.

- Я думаю,можно не считать инцидент на пароме в Кракове прошлым летом, который

начался с того, что мне попали камнем в голову и закончился прежде чем я снова был

в состоянии нормально соображать. Убийство жертвы бешенства также не было поединком.

Он так напугал меня, что я просто убил его. Это было обычным убийством.

Дебют был разыгран и граф Ламберт перешел от Сицилийской обороны в среднюю

центральную позицию.

- Тот последний, которого вы назвали "жертвой бешенства" был вампиром. Он должен

был быть убит. Вы поступили правильно, пан Конрад. Но думаю, что за год вы успели

поучаствовать не менее чем в десяти поединках. Вы также забыли упомянуть вашу драку

с паном Стефаном. Вы понимаете, что я не имел возможности всерьез использовать свой меч

уже в течение четырех лет? И это при том, что треть своего времени я провожу в дороге.

- Это так, мой господин, но вы всегда путешествуете в компании десятка закованных

в латы рыцарей.

И что, дьявол его разбери, мне теперь делать с этим чертовым слоном?

- Собачья кровь, но вы правы! Отныне я буду путешествовать одетым в простую одежду

и в одиночку! Пусть остальные следуют в часе позади меня! Это поможет мне получить

свою порцию развлечений.

- Мой господин, я сказал это только для того, чтобы отвлечь вас от шахмат. Мне

ни в коем случае не хотелось бы вашей смерти.

Я был заперт в углах, где не мог маневрировать.

- Ну да, шахматы! Я знаю! Я заполню две сумки серебром и постараюсь скрыть

этот факт. Слухи об этом распространятся как стая испуганных кроликов!

Он взял моего королевского слона.

- Пожалуйста, мой господин. Ваша жизнь важна для меня.

В ответ я взял его коня.

- Ну, спасибо. Трогательное чувство. Но мужчина нуждается в тренировке, не так ли?

Он взял моего коня своей пешкой! Что за черт?.. О, нет!

Не стоило продолжать разговаривать на эту тему.

8

- Вы никогда не рассказывали мне, как дела с вашими ульями, мой господин.

Я сделал рокировку, хотя знал, что уже слишком поздно.

- Что? О, замечательно! Двадцать девять ульев заселили пчелы. Мы собрали мед только

из шести из них, но подумать только! Добавим к этому двадцать девять ульев диких пчел, про которых вы сказали и двадцать три оставшихся и получим пятьдесят два новых улья

в следующем году, а общее число ульев будет равно семидесяти пяти! Каждый мой вассал

будет иметь как минимум дюжину ульев следующим летом! Через несколько лет, мед потечет

из наших носов!

Он продолжил свою беспощадную атаку.

Последнее сравнение смутило меня, потому что мое мышление слишком образное, впрочем, как и у большинства инженеров. Я представляю себе то, что говорят люди.

Воображение нарисовало мне образ