Барьер Сократа - Роман Елиава
Естественно, Эрика никто не назвал Рыжим, его звали просто Эриком. Он был, как и Сократ, средним учеником, без ярко выраженных талантов, как например у Конана. Но в отличие от друзей по мечте стать агентами, он еще не определился со своим выбором. Хотя его экзамены тоже были не далеки, он был всего на полгода младше Сократа.
С одной стороны, под влиянием старших товарищей, неразговорчивый Эрик был не против стать агентом, но с другой стороны он не испытывал к этому той страсти, которой пылали Сократ и в особенности Конан.
Эрик был вдумчив и обладал безупречной логикой. Сократ считал, что если тот не станет агентом, то вполне найдет себе достойное место в Академии. Например, в области медицины. Правда, в этом случае, пришлось бы учиться еще несколько лет.
А еще Эрик был, как ему казалось тайно, был влюблен в Фею, которая сидела за следующей партой. Но этот аспект коллектива был известен всем, включая саму Фею. С Эриком никто на эту тему не говорил, и он продолжал считать, что никто ничего не замечает.
Сейчас разговор с Конаном отвлекал Эрика от его любимого занятия, наблюдения за Феей. Монах много раз делал ему замечания на уроках не оборачиваться. Сократ, думал, что это проблема решилась бы простой взаимной пересадкой ребят. Однако, Монах не замечал подобных вещей.
Фея, пользуясь, случаем подкрашивала длинные ресницы своих огромных глаз, расположенных над пухлыми с ямочками щеками. Из-за этих больших глаз и ресниц, поразивших сердце Эрика, она и получила прозвище Фея. Она была по подростковому полноватой и Сократ, в отличие от Эрика, не считал ее эталоном красоты. Однако он, как и все остальные, любил ее за открытый и веселый характер, за отзывчивость и бескорыстность. При этом девушка была далеко не глупа.
Фея была усидчива и ответственна. Она давно выбрала себе профессию оператора и часто пропадала у старика Данте, оператора закрепленного за группой Монаха. Фея скоро должна была отпраздновать своё семнадцатилетие.
Еще один участник группы, давно определившийся с профессией, сидел позади Сократа. Его имя говорило само за себя. Звали его Альберт. В честь Эйнштейна. Ему был всего пятнадцать лет, но он уже своими вопросами ставил в тупик научно-производственный отдел Академии. Он давно уже превзошел знаниями не только нас, но и, возможно, самого Монаха.
Вот и сейчас пока Сократ пытался отдышаться, Конан с Эриком болтали, а Фея красила ресницы, Альберт, что-то внимательно изучал в компьютере, и как подозревал Сократ, был где-то очень далеко от этого класса в своих мыслях.
Раскрылись двери, и вошёл Монах.
— Всем, доброе утро, — сказал он.
Монах был тощий и блеклый. Бесцветные глаза и светлые волосы, цвет которых точно очень сложно назвать, были всегда подстрижены коротко. Впалые щеки были всегда гладко выбриты, походка была неравномерной и дерганой, а движения рук угловатыми.
Но когда, Монах смотрел не мигающим взглядом своих водянистых и лишенных ресниц глаз, Сократу казалось, что этим взглядом он проникает в самую суть человека, снимая слой за слоем с него покровы.
Монаху было далеко за тридцать, но насколько далеко, по его виду понять было очень трудно. Сократ не мог определить точный возраст своего наставника. А тот не когда не говорил об этом ребятам. Это была уже вторая группа у Монаха. То есть он считался опытным наставником и был на хорошем счету у самого ректора. Его уважали и другие наставники.
Он был строг, практически лишен чувства юмора и относился очень ответственно к своей работе. Сократ предполагал, что Конан, а может быть даже и он, давно бы уже стал агентом у другого наставника. Но Монах не выпускал Конана на экзамены, потому что считал не готовым психологически к самостоятельной работе. Он намеревался довести их до совершенства насколько это возможно.
При всей холодности и требовательности Монаха, Сократ относился к наставнику с уважением и предполагал, что у остальных, такие же чувства, даже у Конана, который только, что высказывал свои претензии Эрику.
Кроме этого, Сократ, как и все остальные, знал, что они обязаны жизнями своему наставнику. Что это он, этот худой и нескладный человек когда-то спас их всех от неминуемой смерти.
Задачей любого наставника Академии было формирование группы из пяти или шести учеников, и сопровождение группы до момента сдачи профессиональных экзаменов. Наставники занимались набором детей.
Детей набирали в основном от шести до восьми лет, очень редко старше. Ни разу не было случая приема ребенка старше десяти лет. Детей наставники старались набирать, начиная с двадцатого столетия, чтобы дети были более подготовлены. Но иногда наставники отправлялись и в более ранние е века. В этом случае ребенок должен был быть как можно моложе, и работы с ним было больше.
Более поздние века были удобнее еще тем, что в них было значительно больше техногенных катастроф. Это удобнее потому, что в Академию набирали только тех детей, которые должны были умереть. Например, при пожаре, автомобильной аварии или даже взрыве атомной бомбы. Наставник с помощью оператора находил такие катастрофы и разрабатывал план по спасению ребенка за доли секунды до катастрофы, до его смерти. Предпочтения именно техногенным катастрофам отдавались потому, что в этом случае тело ребенка разлагалось на молекулы, сгорало и тому подобное. Спасать ребенка из пасти африканского льва было запрещено, по вполне понятным причинам. Нарушались причинно-следственные связи во времени. Возникал, так называемый эффект бабочки и формировалась волны изменений потока времени.
Для истории все дети были мертвы. Зачастую вместе с родителями. В Академии старались, чтобы ученики забыли прошлую жизнь, им меняли имена и загружали время на сто процентов. Хотя Сократ и помнил, что его родители остались живы после его смерти, но он уже не стремился отправиться в поток времени, так в Академии называли внешний мир, чтобы их увидеть.
Его новая семья была здесь, наставник заменял родителей, а товарищи братьев и сестер.
— Простите, что опоздал, — продолжил Монах. Но у меня для вас сюрприз, — он сделал пазу. Я опоздал, потому что договаривался в оперативном отделе, о том, чтобы нам дали на время камуфляжные костюмы, — Монах посмотрел, как ученики оживились после его слов и продолжил, — сегодняшнее занятие у нас будет практическое. Темой будут узловые точки истории. Собирайтесь и идём за мной.
Сократ
