который непременно исчезнет, когда солнечные лучи осветят водяную поверхность. Раздевшись старик ступил в воду, затем улегся так, чтобы взглядом видеть поляну, и дальше горы, покрытые лесом, над которыми уже появилось солнце, освещая новый день. Небольшое озеро, примерно локтей двенадцать в длину, и чуть более локтя в глубину, приняло его в свои объятия, окружив его очень теплой, почти горячей, чистой водой, с небольшим запахом тухлого яйца. Старик немного полежал, привыкая к воде, опираясь головой на стенку водоема, затем погрузился в него с головой. Скоро его голова появилась из воды, Лаша пригладил руками назад длинные, не достающие до плеч седые волосы, согнал воду с усов и бороды, снова улегся. Мысли вернулись к ночному сну. Он давно уже думал, о том, что нужно передавать амулет новому избраннику, но как выбрать его не знал. Эта мысль его мучала последние годы постоянно. Человек, который его получит, должен быть выбран самим амулетом, а не им Лашой. Ведь это не просто вещь, созданная для украшения. Амулет обладал силой, которую он не смог понять, ни приручить. Лаша просто использовал предмет, который он носил на шее. Тот помогал ему лечить себя и людей. За почти девяносто лет, которые он им владел, он никогда серьезно не болел. Травмы, которые он многократно получал, лечились почти безболезненно и очень быстро. А ведь раза три, от полученных ранений, он неизбежно должен был умереть, но не умер. Вот и Нури. Никто его не смог бы поднять на ноги, ни один знахарь, или лекарь на земле. Он смог, благодаря амулету. Этот предмет многократно усиливал все возможности его организма. Слух, зрение, реакцию, силу тела, силу мысли. Он, Лаша, мог внушить любому живому существу страх, радость, мог силой мысли успокоить или разозлить. Еще только вчера он мысленно смог в чаще леса найти кабана, и заставить того увидеть не существующую, страшную, в несколько раз превышающего истинные размеры, свирепую рысь, нападающую на него, а потом заставить его бежать в ту сторону, в которую нужно. Конечно можно было просто приказать собакам идти дальше, или дать указание, что они никого не видят, но так интересней. С помощью амулета он заставлял предметы перемещаться, ломаться, или исчезать не физически, а визуально для смотрящего. Ему иногда казалось, что возможности амулета безграничны, если знать, как его правильно использовать. Человек, который ему его передал, не сказал, а он по молодости, и не знанию, с чем имеет дело, не спросил. И еще бы он спросил, откуда это предмет. Он снял амулет, с шеи, повертел его в руках. Это была не цепь, не ожерелье. Вся конструкция была на удивление подвижна, хоть и мест соединений не было видно. Замка на нем тоже не было. Самая узкая часть была пол ногтя шириной, плавно расширяясь увеличивалась в противоположной стороне примерно в три раза. В самой широкой его части вместо какого- либо рисунка, был виден еле заметный кружек, очерченный слабой прорезью. Материал, из которого он был изготовлен, был очень легким, никогда не ржавел, отсвечивал матовым, темно – серым цветом. И самое удивительное, что на нем не было каких-либо повреждений. А ведь они должны были появиться неизбежно. Он не знал сколько лет предмету, который он держал в руках, но очевидно, что он очень старый. Лаша положил его рядом на скалу. Такое не смог бы придумать человек. Только боги могли создать такое. Время избавляется от амулета пришло. И приснившийся сон теперь все расставил по своим местам. Черный ворон и волк, это Аслан – бей. Шакалы, это подручные князя, ищут его и амулет, согласно его приказа по всей стране. Им помогают соглядатаи, такие есть в каждом селении, готовые продать и родного человека за деньги. Орел с запада, это русич, победитель волка. Это знак. Его размышления прервал шум раздвигающихся кустов. На поляну осторожно вышла косуля. Она обвела взглядом поляну. Ее уши самостоятельно поворачивались по сторонам, прислушиваясь к звукам леса. Так как в момент ее появления, Лаша лежал неподвижно, он остался незамеченным. Животное наклонилось, начало щипать траву.
Так продолжалось несколько минут, пока недалеко, со стороны дома не раздалось блеяние козы. Косуля замерла, прислушалась, и в несколько прыжков скрылась в лесу.
Скоро на поляну вышли животные, которых пригнал Темир. Две коровы, теленок, пять буйволиц, и три козы. Небольшое стадо разбрелось по поляне, утолять голод сочным разнотравьем.
– Уважаемый Лаша, я принес вам одежду, и еду.
– Прямо вовремя, ты пришел Темир. Жажда начала одолевать, хотел уже к роднику идти.
– Тогда выходите Лаша, – он впервые после прихода старика обратился к небу без дополнительного слова, уважаемый. Так было всякий раз, когда старый, добрый, друг, которого он знал с детства, сначала приходил к его отцу, а потом, когда того не стало, к нему. Приходил не часто, один или два раза в год. Отдыхал несколько дней, купался в источнике, вечерами рассказывал о своих путешествиях, давал совет если спрашивали, лечил, когда в этом была нужда, и уходил. В этом году пришел первый раз. И всякий раз, когда он встречал старца, обещал себе, что будет называть его только по имени, но всякий раз робел. Поставив корзину, достал из нее стопку белья, поднес ее на край скалистой плиты, – Тут одежда и мыло, – сказал Темир, положив на скалу, рядом с водой, полотенце, мыло, нижние штаны и рубаху, стеганный халат. Заметив амулет, задержал на нем взгляд. Увидел, что старик смотрит на него, отвел взгляд, вернулся обратно. Повернувшись спиной к водоему начал выкладывать из корзинки содержимое. Когда к нему присоединился старец, на чистой тряпице, разложенной на скале, выполняющую роль стола, стоял кувшин с вином, две чарки, и миска с нарезанными кусочками сулугуни10. Пока Лаша присаживался рядом, Темир разливал вино.
– Скажите тост Лаша.
– Спасибо Темир, скажи ты, мы здесь вдвоем, а хозяин у нас ты.
Темир встал на ноги, поклонился, в след за ни поднялся и Лаша. Любой абхазец знает, за что будет первый тост.
– Господи, даруй нам теплоту своих очей!
Они выпили вино до дна, согласно ритуала, затем опять сели.
– Хорош твой сыр из буйволиного молока, – Откусив кусочек, сказал Лаша, причмокнул, закатив глаза. – Молодец твоя Сария. Повезло тебе с женой.
– Это правда, – Кивнул Темир.
– Налей – еще. Давай Темир выпьем за тех, кто погиб, за мир и спокойствие, за нашу Абхазию.
Они выпили. Темир сообразил, что старик объединил три тоста в один, значит хочет остаться один. Он поднялся,
