Черный квадрат – белый бамбук - Юлия Николаевна Горина
Он смотрел по направлению к центру – туда, где остались Хонъимбо Араи и Хига…
Она сидела на земле и качала ребенка.
Размазанные ожогом черты лица читались с трудом. Белые глаза смотрели в никуда. Клочки платья с трудом прикрывали ее наготу. Она крепко прижимала к груди маленькое тельце с обуглившимися ногами и такими же белыми глазами, как у матери. От каждого толчка маленькие коричневые ножки безжизненно вздрагивали. На крошечном личике застыла гримаса плача.
Женщина улыбалась.
Хига склонился над ней.
– Давайте, я помогу вам добраться к врачу! Тут неподалеку открылся центр первой помощи, буквально за углом!
Женщина повернула к нему лицо.
– Тише! – строго прошипела она. – Мой мальчик только что уснул. Вы его разбудите. Он так кричал, бедняжка… Думала, никогда не успокою. Но наконец он заснул…
Хига прикрыл рот рукой, чтобы не закричать. Из глаз брызнули слезы.
– Он ведь целый, да? – встревоженно спросила женщина, с мольбой глядя на него слепыми глазами. – Я ощупала его, как смогла…
– Да, он целый, – с трудом проговорил Хига.
Женщина блаженно улыбнулась и снова принялась качать свое дитя.
– Я еще могу терпеть… Пусть поспит, а то у врача его точно разбудят…
Хига попятился. Он не мог сказать ей, что у ее груди – труп. Пусть кто-то другой ей об этом скажет.
Он осмотрелся и пошел искать других выживших, которые не могли сами позаботиться о себе.
Военные поспешно разбирали дороги, чтобы выслать помощь на окраины. Потому что в самом центре города спасать было некого. Впрочем, как и хоронить.
В эпицентре вместо мертвецов остались лишь силуэты на выгоревшем фоне.
Кое-где виднелись столбы дыма – это могли быть как отголоски пролетевшей по городу огненной бури, так и санитарные костры.
В воздухе стояла нестерпимая вонь горелой человеческой плоти. Ее куски встречались прямо под ногами, вперемешку с пеплом и обломками, но Хига все равно двигался вперед, пытаясь не сильно всматриваться в то, что лежало под ногами. Но обугленные голени и кисти рук словно нарочно приковывали его взгляд, и Хига вновь остановился, не в силах сдержать рвотный рефлекс уже давно опустошенного желудка.
И все-таки Хига старался поспешить.
Сенсей Араи, которого он притащил в медпункт пару часов назад, приказал ему во что бы то ни стало отыскать Юки Накамуро.
Потому что этот мальчик должен выжить.
Потому что маленький выскочка – лучший игрок из всех, с которыми сенсею приходилось играть последние двадцать лет. И он нужен, просто необходим Хонъимбо Араи, чтобы закончить партию!
И Хига найдет его, найдет во что бы то ни стало – потому что Серебряный Дракон приказал привести мальчика к нему, даже если для этого Хиге придется спуститься в преисподнюю.
И Хига брел по долине смерти вместе с другими, такими же, как он – кому повезло остаться в живых, сохранив зрение, разум и способность самостоятельно двигаться. Военные вместе с простыми горожанами поднимали и тащили на себе до пунктов медицинской помощи тех, для кого это еще имело значение.
Хига отыскал Юки глубокой ночью.
– Как я рад вас видеть, Юки-сан! – воскликнул Хига, радостно протягивая ему сразу обе руки, чтобы поздороваться – но Юки с грустной улыбкой показал замотанные тряпками предплечья.
– Немного обожгло.
– Ничего, – смущенно пробормотал Хига. – Это мелочи, это заживет!
Юки кивнул.
– Я тоже очень рад, что с вами все нормально. Как сенсей Араи? – встревоженно спросил он, опираясь на обломок деревянных перил, как на костыль.
– Жив, но получил сильные ожоги спины. Не от взрыва, а в пожаре. Он сейчас у врачей.
– Насколько все серьезно?
– Ну, он в здравом уме и трезвой памяти. Врачи сказали, состояние средней тяжести. Если бы не возраст сенсея, можно было бы и вовсе не беспокоиться. Так они говорят.
Они присели возле разведенного прямо на руинах костра, на котором выжившие жарили овощи. Надрывно плакал ребенок. Взрослые старались больше молчать.
Юки покачал головой.
– Это ведь была атомная бомба?.. Откуда врачам знать, как и что теперь с нами будет, ведь такую бомбу еще никогда не применяли в военных целях? Здесь много заводских – они были на смене, когда все случилось. Некоторые почти без внешних травм, но я видел, как этих людей рвет без остановки… У одного открылись язвы на теле… Возможно, у нас совсем не осталось времени, господин Хига.
Юноша поднял глаза к ослепшему небу: на нем не блестело ни одной звезды.
– Цикады замолчали, – проговорил он. – Как будто лето кончилось, и началась пепельная зима…
Хига тяжело вздохнул.
– В двух кварталах отсюда я нашел магазинчик игрушек, – сказал вдруг Юки, переводя взгляд на костер. – Там узкая улочка, и вокруг расположено много домов… Было расположено. В общем, первый этаж магазина почти не пострадал.
Хига понимающе кивнул.
– Завтра в десять? – спросил Юки.
– В полдень. Я не успею доставить сенсея Араи к десяти…
– Хорошо, – с готовностью согласился Юки, и грустно улыбнулся.
– Значит, завтра все-таки будет хороший день. Даже без цикад…
***
Все утро Юки вычищал нижний этаж магазина. Люди сначала решили, что юноша спятил, но когда узнали, кто перед ними, многие бросились ему помогать. За несколько часов они смогли привести небольшое помещение в порядок, насколько это вообще было возможно. Кто-то принес одеяло, и его разрезали на две части, чтобы положить на пол для игроков. В подвале магазина среди ящиков с куклами, детскими красками и плюшевыми игрушками нашли обычные ученические доски для го, и самую большую водрузили посреди зала вместо гобана, а рядом поставили коробки с камнями.
Юки размотал свои руки. Кожа на них стала бронзовой.
Опустившись на свое место, он принялся восстанавливать партию.
Как и любой другой профессиональный игрок, он точно помнил каждый свой ход и ответы оппонента.
Юки не слышал, как в магазинчик входили люди, располагались вдоль стен и приглушенным шепотом обсуждали ситуацию на доске. Он целиком погрузился в игру.
Рисунок белых камней был безукоризненным. Гибкие, изящные формы, похожие на гибкие стебли, четкие претензии на еще не разыгранную территорию. Россыпь черных камней на доске, в свою очередь, казалась абсолютным хаосом. Но в этом хаосе была одна общая цель, была логика – пусть даже ее пока понимал один лишь Юки.
Он до сих пор не был уверен, что избрал верную тактику. Но только так он мог попытаться навязать мастеру свою игру, вынудить на широкие, резкие ходы.
И скрыть от его внимательного взгляда коварный замысел относительно левого угла.
Сейчас Юки проигрывал четыре очка.
