1904. Год Синего Дракона (СИ) - Курган Сергей Леонидович
***
Конечно, интересно было бы проехаться или пройтись по улицам старого Челябинска, но время... Время неумолимо неслось вперед, и вскоре их поезд вновь рванулся на восток, что есть сил - наверстывать упущенное на бункеровке время. И замелькал за окнами калейдоскоп больших и малых станций - Курган, Петропавловск, полустанки, разъезды...
Всё так же стучали колеса на стыках. Всё также пейзаж за окнами вагонов стремительно убегал назад, а взору путешественников открывались всё новые виды. Уральские горы постепенно сменились бесконечной, до самого горизонта степью, однородность которой порой нарушали небольшие перелески да замерзшие озера. В её необъятных просторах лишь изредка виднелось жильё, но то тут, то там, попадались заснеженные стога - значит, степь не была такой уж дикой, как казалась на первый взгляд.
К вечеру следующего дня прибыли в Омск. Холодный, неприветливый ветер встретил их в этой столице Западно-Сибирского Степного края. Тот самый ветер, что летом нес пыль из степи и навевал тоску на каторжанина Достоевского, теперь мел поземкой по перронам станции. Именно тут, в Омске, они пересекли скованный льдом Иртыш, над гладью которого бережно держал дорогу своими могучими стальными клепаными руками огромный мост. Два его береговых пролета были небольшими, но зато шесть главных своими изящными фермами, казалось, парили высоко надо льдом зимней реки. Сам Омск - крупный город, со всеми его домами, гостиницами, магазинами и дворцами, училищами и кадетским корпусом, куполами православных церквей и соборов, шпилями костела и даже минаретом мечети, с вмерзшими в лед реки пароходами у заснеженных причалов - лежал к северу от железнодорожной станции, раскинувшись пестрым лоскутным одеялом на берегах рек Иртыш и Омь в месте их слияния, прикрывшись сверху серым покрывалом пасмурного февральского неба. Тревожным криком птицы прозвучал над станцией свисток паровоза, и приземистое здание Омского вокзала, вытянувшееся вдоль перрона, медленно поплыло в окнах вагонов назад, словно освобождая место другим пейзажам.
* * *
А пейзаж за окном всю первую половину следующего дня не отличался разнообразием - бесконечная сибирская степь. Заснеженная и, на первый взгляд - совершенно дикая и безлюдная. Как же отличалась она от таких привычных взору Вольфа обжитых степей Украины! Или, как сказали бы тут и сейчас большинство - Малороссии. Вновь мелькали небольшие станции с деревянными постройками и множеством грузовых вагонов, ждущих своей очереди на отправку по назначению. Затем начали попадаться редкие перелески. И вот, уже после обеда, на 1328 версте Западно-Сибирской железной дороги, их взорам предстало величественное зрелище - закованная в ледяной панцирь река Обь.
Могучие стальные руки моста бережно держали над ледяной гладью тонкую ниточку железной дороги, пока поезд на протяжении 820 метров летел по ней над замерзшей рекой. А на берегу - небольшая одноименная станция и поселочки при ней - сначала - у самой воды - мостостроителей, и уже у станции - пристанционный. Деревянные избы ровными рядами, местами стоящие почти вплотную, не очень красивые, выстроенные на скорую руку, несколько каменных домов и церковь в центре. Небольшая промежуточная станция Транссиба - одна из многих. Расположилась она всего в полутора верстах от моста и реки на слегка возвышенном месте, так, что с неё был виден и мост и сама река. Пока поезд заправлялся, советники дружно высыпали на перрон - размяться, подышать свежим морозным сибирским воздухом, да сходить на станцию в буфет - перекусить чего-нибудь для разнообразия. Кормили их в поезде просто замечательно, но человек - такое существо, которому всегда хочется разнообразия и чего-нибудь новенького... Но большинство стояли на перроне станции, любуясь видом могучей сибирской реки, самой длинной реки России, над которой огромными клепанными пролетами повис железнодорожный мост, который они только что проехали.
- Лепота! - пробасил Капер, глядя на переплетение стальных балок моста, контрастным узором выделяющееся на фоне заснеженной реки и таких же белых берегов и прекрасно видимым в чистом морозном воздухе даже с такого расстояния. От ближнего, правого берега реки, к противоположному, покрытому местами бело-зеленым лесом, по мосту сейчас как раз катился поезд, спешащий из Сибири в европейскую часть необъятной России.
- Да, Володя, красиво! - согласился стоящий рядом Вервольф.
Сквозь стальное кружево моста струился дымок и пар идущего на запад паровоза. Морозец легонько покусывал за щёки и нос, напоминая - ты - в Сибири!
- Вот только захолустье, конечно, ещё то, - прозвучал за спиной голос Флеша.
- Да-да! Глухомань! - вторили ему советники.
Вольф, улыбаясь, повернулся к ним:
- Глухомань, говорите? Захолустье? - его физиономия всё шире расплывалась в улыбке, - А если я скажу, что мы сейчас с Вами находимся в будущем третьем городе России после Москвы и Питера?
- Да ну нафиг! Не смеши, Вольф!
- А я серьезно. Это сейчас он - мало кому известный безуездный город Ново-Николаевск - бывший поселок мостостроителей, а теперь - пристанционный поселок и город переселенцев при станции "Обь", в шесть улиц и четыре десятка кварталов. А в будущем это не что иное - как Новосибирск, господа Особые Советники! - Сергей обвел взглядом слегка ошарашенных товарищей, - Вот так вот! За столетие - из захолустья в третий по населению город страны.
Советники задумчиво озирались вокруг - ведь они сейчас стояли, фактически, в самом центре будущего мегаполиса. А Вольф тем временем продолжал:
- Вы посмотрите, какими темпами он уже развивается - вон в центре уже есть кирпичные двухэтажки, собор вон каменный какой отстроили! Да, пока что дома в основной своей массе ещё деревянные, да, местами - построенные на скорую руку кривые избы поселенцев. Но ведь это все - фактически за десяток лет! А ведь скоро отсюда пойдет железная дорога на Семипалатинск, станция Обь станет узловой - и это в разы ускорит развитие города! Питер ведь тоже начинался когда-то с крепости на острове да с домов на болотах...
- Да, Серег! Ты прав! - все города когда-то начинались с первого дома переселенцев, - задумчиво протянул Илья, - вот только откуда ты это всё знаешь?
Сергей улыбнулся:
- Ну так это... Энциклопедический склад ума!
- Ага! - хмыкнул Флеш, - Большая Вервольфская энциклопедия!
Вольф рассмеялся:
- Ну, что-то типа того!
Поболтав ещё четверть часа на перроне, советники вскоре вновь тронулись в путь - время не ждало, и поезд вновь полетел стрелой на восток. Всё чаще в лучах послеобеденного солнца за окном мелькали леса, всё реже и всё меньшими по размеру становились степные прогалины между ними - река Обь была своеобразной границей между лесостепной и лесной зоной Сибири.
Леса поначалу были редкими, полупрозрачными, в основном - березовыми или смешанными. На 74-й версте от Оби проскочили маленькую, если не сказать - крохотную, станцию с несколькими домиками служащих. "Ояшъ" - успел прочитать вывеску над входной дверью крохотного станционного домика Вервольф. На 135-й версте по небольшому двухпролетному мосту перескочили через застывшую в зимней спячке реку Лебяжья, на 156-й версте в косых золотистых лучах вечернего солнца мимо окон поезда пронеслось стальное кружево длиной в пятьсот шестьдесят два метра - шестипролетный мост через реку Томь, очень напоминающий ранее пройденный мост через Иртыш. На берегах реки располагались мастерские, станция и небольшая деревня Полоношная. Всё это лишь на минуту мелькнуло за окнами поезда и исчезло из виду.
Уже на закате, в красновато-оранжевом вечернем свете, взорам советников предстала станция с характерным названием "Тайга". Именно здесь к Великому Сибирскому Пути примыкала ветка, уходящая на север - к Томску. "Тайга" была узловой станцией, поэтому и вагонов, и различных грузов, готовящихся к отправке на ней было намного больше, чем на рядовых, остановочных, станциях. Но пока что это не особо сильно повлияло на саму станцию. Прогуливаясь по перрону, Вервольф видел скромное станционное здание - деревянное на каменном фундаменте оно своей общей планировкой и резными наличниками довольно сильно походило на здание станции "Обь". Ничем особо не примечательное, сейчас, в золотых лучах заката оно переливалось тысячами огненных блесток на заиндевевших деревянных кружевах. Чуть дальше расположилось сложенное из красного кирпича рыже-коричневое паровозное депо на три пути. Или, как выражались в разговорах промеж собой железнодорожники - "на три стойла". Услышав такое название, Сергей улыбнулся. Бывшие крестьяне, а ныне - железнодорожники, сменили своих серых да гнедых коней на новых - железных и огнедышащих, но, как и прежде, продолжали держать их "в стойлах"... Рядом со станцией - чуть дальше складов и водонапорных башен - виднелся поселок. Сотня деревянных домов, несколько торговых лавок да что-то, напоминающее гостевой дом. Вот и всё...
