Елка и терн. Тетралогия (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна
– Не может. Пять капель воды и бормотание, которое исходило от человека, лишенного магической силы и знаний не могут ни помешать, ни повредить тебе, как ведьме. Если ты сама во все это не веришь.
– Я не ведьма.
– Пока – нет. Я ведь так и не представился тебе. Ведун Антел Герлей. Полностью – Верховный колдун Магического Универа, Антел Герлей. Ученики до Ведуна сократили, а там и прижилось. Это мой помощник, – он кивнул на чернобородого. – Колдун Бреме Теодорус.
– Оч‑чен‑нь п‑прият‑тно, – заикнулась я. – Юлия. Синичкина. Можно – Леля. А почему – Универ, а не Университет?
– Узнаешь на уроках истории.
– Уроках истории? – новости вышибли из меня остатки мозгов. Голова казалась большой и гулкой, как медная кастрюля.
– Да, на уроках истории! И теперь мы подходим к самому главному. Ты хочешь здесь учиться?
Хочу ли я стать ведьмой? Хочет ли орел – летать, рыба – плавать, человек – дышать!? Хочу ли я стать колдуньей!? Да я готова была заплатить за это любую цену!
– Платить не потребуется, – прочел мои мысли ведун. – Во всяком случае, деньгами. Но должен тебя огорчить. Дело в том, что пройти из вашего мира в наш можно только в строго определенные дни. Сюда ты прошла. Вернуться обратно ты сможешь только после десятого года обучения.
– Десятого года? Но сколько же всего здесь учиться?!
– Мало. Пятнадцать лет.
Кусок воздуха застрял у меня в глотке. Через пятнадцать лет мне будет ближе к сорока, чем к тридцати. Прекрасный возраст, но все же, пятнадцать лет… С другой стороны – стать колдуньей… Я решительно выплюнула застрявший воздух обратно вместе с кратким:
– Согласна.
Ведун засмеялся.
– Таких жертв не потребуется. Во‑первых, маги живут гораздо дольше обыкновенных людей, а во‑вторых, они сами выбирают, когда стареть.
– А вы? – ляпнула я. И покраснела. – Простите.
– Ничего, все в норме. Подумай сама, я – ведун, я заведую всем Универом, как еще я должен выглядеть, чтобы меня уважали? Сейчас ты беседуешь со мной с уважением, которое должно оказывать опыту. А если так?
Он провел перед собой рукой – и лицо его потекло, смазалось, расплылось, чтобы через секунду собраться в маску мальчишки лет семнадцати, явного шалопая и оболтуса. М‑да, такого я уважать бы не стала. Дружить – да, но не слушаться и не повиноваться.
– Это всего лишь иллюзия, – пояснил маг, небрежным жестом проводя по лицу и возвращая прежний возраст. – Хотя так я и выглядел в пятнадцать лет. Сейчас же мне надо выглядеть солидно. Как в твоем представлении должен выглядеть директор Универа?
Я подумала и решительно кивнула.
– Примерно так и должны. Еще раз извините. Можно мне еще один вопрос?
– Можно. Слушаю.
– То облако в лесу. Что это было?
– Ворота в наш мир. Они открываются три раза в году, в строго определенные ночи. В остальное время они невидимы для всех, кроме опытного колдуна.
– А в обычное время там можно пройти?
– Колдун может, если хватит силы.
– Но я еще далеко не ведьма!? Я же прошла?
– Это другой вопрос. В эти три ночи через ворота могут пройти только одаренные магическими способностями люди. И то… На это способен не каждый одаренный человек. Во‑первых, ворота надо увидеть. То есть оказаться в нужном месте в нужное время. Это раз. Нужно не испугаться и пройти через них. Это два. Человек должен быть взрослым. Если бы тебе не было двадцати, ворота не пропустили бы тебя. Это три.
– Понятно. Ой!
– Что?
– А как же мои родные? Они с ума сойдут!
– Ну что ты! Я направлю к твоим родителям мага, он придет и проведет сеанс гипноза. И твои родители будут свято уверенны, что ты уехала за границу по приглашению какого‑нибудь университета. Ведь ты студентка?
– Да, это так. Но ни звонков, ни писем…
– Почему? Среди нас есть люди из всех стран мира! Один наш год – это ваши четыре месяца. Напиши письма родным, а я отправлю их нашим агентам в вашем мире, и они будут отправлять их в определенные дни. Все просто. Механизм отработан на тысячах студентов. Вот фотографии послать не получится.
– Почему?
– А ты посмотри на себя.
Я посмотрела. Высшие Силы, что это со мной!? Во‑первых, моя одежда. Симпатичные джинсы превратились в серые штаны из какой‑то плотной ткани. Курточка из кожи "молодого дермантина", которую я просто обожала, стала действительно кожаной, но застежка‑молния куда‑то исчезла, а вместо нее появились грубые пуговицы. Майка претерпела такие же изменения. Цвет ее остался прежним, но ткань стала другой на ощупь. Кроссовки превратились в полусапожки, а рюкзачок?
– Потом посмотришь, – отмахнулся ведун. – Главное ты поняла. Наш мир автоматически перестраивает все вещи из вашего мира на свой лад. И фотоаппарат здесь превратится в кисти, краски и мольберт.
– Понятно, – протянула я. – Ладно, как‑нибудь приспособлюсь.
– Не сомневаюсь. Завтра, то есть уже сегодня, ровно в полдень, у нас вступительные экзамены.
– Вступительные экзамены!? – испугалась я. – Но как… я же…
– Все в порядке, – успокоил меня ведун. – Это просто название. На самом деле ты должна будешь пройти распределение и сделать свой выбор.
– Это как?
– Существуют пять факультетов. Каждый колдун больше предрасположен к какой‑то определенной деятельности. Есть лекари, есть временщики, стихийная магия, изучение иных форм жизни и боевая магия.
– А всего вместе нету?
– Нет. Раньше маги получали всестороннее образование, но сейчас мы делаем упор на специализацию.
– Но это же непрактично!
– Почему? Зачем, например, лекарю знать о числе когтей у вурдалака?
Зачем‑зачем, да просто потому, что меня не устраивает что‑то одно! Хочется всего и сразу! Дайте мне таблетки от жадности, да побольше, побольше, побольше!!!
– А если они случайно встретятся? Надо же им о чем‑то поговорить?
– Это исключено. Каждому – свое. И потом, вурдалаки предпочитают не разговаривать с колдунами, а обедать ими.
– Тем более! Должен же лекарь уметь защитить себя!?
– Им читают краткий курс самозащиты.
Я вежливо кивнула, оставаясь при своем мнении. Краткий курс самозащиты – великолепная вещь, но все же, все же… Я как‑то сомневалась, что голодный вурдалак примет это в расчет.
– Пока еще никто не жаловался на узкую специализацию, – прочел мои мысли ведун.
– Еще бы. Сложно пожаловаться на неудобства, если тебя съели, – съязвила я. – Извините.
– Ничего, все в порядке. Значит так, распределение начнется завтра в полдень. Сейчас ты под гипнозом выучишь наш язык, а потом магистр Теодорус отведет тебя в общежитие.
– А разве вы говорите не по‑русски?
– Ни в коем случае! При переходе из одного мира в другой, язык усваивается мгновенно. Тебе только кажется, что ты говоришь на родном языке. Но читать и писать на нашем языке ты не сможешь. Это мы сейчас и исправим.
– Как?
– Смотри сюда, – откуда‑то ведун извлек небольшой кристалл на цепочке, и стал раскачивать у меня перед глазами. – Смотри внимательно, и слушай…
Дальше я уже ничего не слышала. Все заволокло светло‑зеленой пеленой. А когда я очнулась, Антел Герлей был бледен, как смерть.
– Что с вами? – спросила я.
Ведун залпом выпил стакан воды, и только потом махнул в мою сторону рукой.
– Сиди пока. Знал бы я, что мне предстоит, ни за что не взялся бы с тобой работать! Тебя загипнотизировать не легче, чем полк солдат.
– Но я же почти сразу отключилась!
– Это одно. А вот впечатать что‑либо в твой мозг почти невозможно. Я смог это сделать только потому, что ты не сопротивлялась. А если бы ты не желала выучить наш язык, я мог бы гипнотизировать тебя с утра до вечера, но безрезультатно.
– Это плохо? – не поняла я.
– Это великолепно для вас, – ответил Бреме Теодорус. – Я вам буду читать курс прикладной гипнологии, тогда вы и поймете, каким сокровищем обладаете от рождения. Пойдемте со мной, я отведу вас в общежитие. Только одно условие, оно обязательно для всех. Никому не называйте своего имени, и ни у кого не спрашивайте имен.
