Вадим Астанин - Последний трофей Ганнибала
Примечания:
[1] Проскрипции. Списки лиц, объявленных вне закона и физическое уничтожение поименованных в них граждан. Впервые были введены диктатором Суллой. Проскрипции обычно сопровождались массовыми убийствами.
[2] Такое поведение Марка Габиния впоследствии дало повод недоброжелателям утверждать, что он имел далеко идущие планы, в которых "соблазнение" Витрувия было ключевым моментом. Некоторые прямо заявляли, что он постоянно вертелся на тех улицах, по которым обычно передвигался император, стараясь попасть тому на глаза. Рассказывают, что Габиний уже тогда не отличался в одежде и поведении от женщины.
[3] Вот что об этой страсти Тиберия пишет Гай Светоний Транквилл: "<…> на Капри, оказавшись в уединении, он дошёл до того, что завёл особые постельные комнаты, гнёзда потаённого разврата. Собранные толпами отовсюду девки и мальчишки — среди них были те изобретатели чудовищных сладострастий, которых он называл "спинтриями" - наперебой совокуплялись перед ним по трое, возбуждая этим зрелищем его угасающую похоть. Спальни, расположенные тут и там, он украсил картинами и статуями самого непристойного свойства и разложил в них книги Элефантиды, чтобы всякий в своих трудах имел под рукою предписанный образец. Даже в лесах и рощах он повсюду устроил Венерины местечки, где в гротах и между скал молодые люди обоего пола предо всеми изображали фавнов и нимф. За это его уже везде и открыто стали называть "козлищем", переиначивая название острова". (Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей. Книга третья. Тиберий., 43, 1 — 2).
[4] В составе Империи были императорские и сенатские провинции. Императорскими провинциями управляли наместники в звании пропреторов, сенатскими — в звании проконсулов.
Лист шестой
…Его фортуна была жестоко втоптана в грязь копытами сарматских клибанариев. Цельс вспоминал это полное мрачной красоты движение множества закованных в железо всадников, их гортанные выкрики, длинные копья с бешено бьющимися разноцветными флажками, лязг сталкивающегося металла, грозное пение германцев, идущих плотным клином, стоящих за его спиной телохранители, поддавшихся безумию схватки и требующих вести их в бой. Наступил пик битвы, когда напряжение противоборствующих сил достигло равновесия и достаточно одного крохотного толчка, чтобы решить исход сражения. У него оставалась только преторианская когорта и несколько батавских отрядов [1], а командующий валерианцами Луций Бельг не поскупился на более веские аргументы, склонившие чашу весов на его сторону.
Сарматские клибанарии [2], обойдя с тыла, ударили по левому флангу его войска, остановив тем самым победный натиск его правого фланга. Попав в столь неблагоприятные обстоятельства пехота стала отступать, сначала медленно, шаг за шагом, так, как обычно отступала римская пехота, не показывая спины, и сохраняя порядок. Казалось, поражения еще можно будет избежать, но нет, сначала один боец, отбросив щит, кинулся назад, ломая строй, за ним, не выдержав, другой, и вскоре армия превратилась в толпу людей, спасающих свою жизнь. Разгром был сокрушительным, но не окончательным. Цельсу удалось собрать остатки армии и отступить в галльские леса.
…Откинув полог шатра, вошли офицеры и старшие центурионы легионов, составлявшие совет полководца [3]. За ними следовал секретарь. Они собрались у стола, шуршали картами, секретарь выложил из сумки свитки с поименными списками уцелевших подразделений. Все молчали. Горели светильники, шипело масло, потрескивали фитили. Император подошел к столу, бросил коротко: "Я слушаю". Руф ответил, глядя императору прямо в глаза:
— Из пяти легионов осталось чуть больше двух. Вспомогательных когорт полного состава две и еще около трехсот человек разрозненно. Из конницы … У нас больше нет конницы, император [4]. Метательные машины потеряны. Бросили все. Разведчики сообщают, Первая Галльская дорога перекрыта валерианцами. Если бы мы не свернули то наткнулись бы на них.
Придвинув карту, к себе, он стал показывать расположение частей противника.
— Мы почти полностью окружены. Позади нас Луций Бельг, впереди Армия Нижнего Рейна. Неподалеку был замечен конный отряд. Судя по вымпелам на копьях, германцы из вспомогательной алы Августы Треверов. Пока они нас не обнаружили, но это дело времени.
Цельс оглядел стоящих перед ним, долго и пристально всматриваясь в лица командиров. Одни встречали его взгляд твердо, другие опускали глаза, скрывая отчаяние, усталость и безразличие.
— Вы можете быть свободны, господа, — наконец произнес он. — Мне нечего вам сказать. Прошу до утра меня не тревожить. Если только не появятся валерианцы или у моих солдат не возникнет желание увидеть своего императора.
Отсалютовав, офицеры покинули шатер командующего. Манлий, задержался на мгновение, но не остался. Полог опустился.
Примечания:
[1] Батавы. Одно из германских племён. Было завоёвано римлянами. Получив статус союзников римского народа, батавы должны были оказывать римской армии военную помощь. Тацит пишет о них следующее: "Из всех этих племён самые доблестные батавы, в малом числе обитающие на берегу реки Рейна, но главным образом на образуемом ею острове; эта народность, бывшая некогда ветвью хаттов, из-за внутренних распрей перешла на новые места обитания, где и подпала власти Римской империи. Но батавам по-прежнему воздается почёт, и они продолжают жить на положении давних союзников: они не унижены уплатою податей и не утесняются откупщиком; освобождённых от налогов и чрезвычайных сборов, из предназначают только для боевых действий, подобно тому как на случай войны приберегаются оружие и доспехи".
[2] О клибанариях — в приложении.
[3] В военный совет обычно входили: наместники провинций, легаты легионов, военные трибуны и примипилы (примипилярии).
[4] Император. Первоначально почетное звание, которое давали солдаты полководцу, одержавшему победу. Позднее один из титулов верховного правителя Римской империи.
Лист седьмой
"<…> Придворные подхватили бесчувственное тело Витрувия и перенесли его в спальню. Вызвали врача. Осмотрев императора, врач заявил, что жилы августа полны дурной крови и требуется очищение организма путем кровопускания, что и было незамедлительно сделано. Действительно, лечение, предложенное врачом, оказало благотворное влияние на Витрувия. Вскоре он пришел в себя, но был еще слишком слаб, чтобы говорить, а тем более отдавать приказы. Однако никто не сомневался в том, что после окончательного выздоровления августа, Габиний поплатиться за свое поведение. Чувства злорадства, ненависти, самой черной зависти, наконец-то прорвались и демонстрировались открыто. Все ждали, наслаждаясь падением фаворита…
…Тем временем Габиний, сопровождаемый воинами, прибыл в подвластную ему провинцию. Заняв дворец наместника, он первым делом собрал должностных лиц и потребовал от них обстоятельного доклада, на дав им времени на подготовку. Не привыкшие к такому порядку ведения дел многие чиновники проявили полное незнание существа порученной им работы. Действительно, они давно переложили ежедневную заботу о делах на своих подчиненных. Видя такое отношение к порученной работе, Габиний приказал многих арестовать и посадить в тюрьму. Правда, вскоре он распорядился выпустить их обратно, но предупредил, что если они и дальше будут уклоняться от исполнения возложенных на них обязанностей, то он, наместник Империи, любезно предоставит им возможность провести остаток своей никчемной жизни в обществе крыс и преступников.
Пусть эти несколько дней послужат вам предостережением, — заявил Габиний, отпуская провинившихся, — а воспоминания о часах, проведенных в грязных, вонючих камерах, на подстилке из гниющей соломы не позволят вам забыть о работе на благо государства.
Желая в дальнейшем своевременно получать информацию о деятельности магистратов, Габиний обязал трибуна когорты телохранителей, бывшего одновременно и начальником тайной полиции, наблюдать за деятельностью магистратов. После этого он стал объезжать провинцию, проводя смотры расквартированным в ней частям, вникая в мельчайшие подробности службы легионеров и восстанавливая там, где это было необходимо, должную дисциплину старинными способами, всегда достаточно суровыми. Необходимо заметить, что длительные гражданские войны, в течение которых наступала пора безвластия, развратили солдат, ведь именно в эти периоды они оказывались фактически вершителями судеб Империи. Поэтому меры, предпринимаемые Габинием, должны были бы вызвать всеобщее недовольство, однако, проконсул сумел привлечь на свою сторону значительное число солдат. Габиний снискал искреннее уважение и любовь простых воинов и их командиров, ибо он был строг, но справедлив и по-отечески заботился о войсках. При нем жалованье солдатам выплачивалось вовремя и провиант поступал без перебоев.
