Элин Хильдебранд - Пляжный клуб
Тереза плюхнулась на покрытый простыней диван и закинула ноги на пыльный капитанский сундук.
– Да ты и один потянешь. Нам тут только мешаться.
С Маком они были знакомы уже двенадцать лет, и он стал близок ей, как никто другой, кроме Билла и Сесили, конечно. Тереза знала, что от этого человека ей нечего скрывать.
– Какой-то голос у вас печальный, – заметил Мак. – А где непреклонная дама? И где ваша вечная погоня за чистотой?
– Волнуюсь за Билла. Сдавать он стал. Сердце. Сам-то не рассказывал?
– Нет. – Мак встревожился. – А что с ним?
Хорошо было слышать его голос сверху, находило умиротворение.
– То, что обычно приходит с возрастом, – ответила Тереза. – Врач велел про лыжи забыть: теперь он будет кататься только на детских спусках. Неудачная выдалась у него зима.
– Держится молодцом, – заметил Мак. – Может, бледноват, а так – и не скажешь.
– Думаешь? – Терезу беспокоило увлечение мужа Робертом Фростом. Билл накинулся на стихи с таким рвением, с каким умирающий ударяется в веру. Хотя когда он читал их и заучивал наизусть, ему и впрямь становилось лучше.
– Как дела у Сесили? – поинтересовался Мак.
– Она не в курсе отцовских проблем. Это, пожалуй, единственный плюс того, что малышка находится вдали от дома. Пребывает в счастливом неведении.
– Она мне на Рождество открытку прислала. Обмолвилась про нового знакомого, парня из Бразилии, и с тех пор от нее ни строчки, – поделился Мак. – Так что, она выпускница или сбежала в Рио?
Ох уж этот бразилец, Габриель. Как кость в горле. Правда, в прошлый раз Сесили ни слова не сказала про своего парня. Тереза лелеяла надежду, что к концу года ее увлечение потихоньку сошло на нет.
– Поверь мне на слово, школа – превыше всего.
– А колледж выбрали? – спросил Мак.
– Университет Виргинии. Получить там место достаточно сложно. Друзья в отпаде, отец – в восторге: по деньгам получилось приемлемо. В общем, мы в радостном предвкушении.
– На лето доверите ей стойку консьержа? Девочка она способная, справится. Тереза, ей ведь когда-то придется управлять отелем, пора и опыта набираться.
– Только не за стойку, – отрезала Тереза. Мак закатил глаза. Пусть думает что хочет, Сесили и вправду еще ребенок. Да от такой работы и взрослый взвоет, что там про девчонку говорить. – Билл уже взял кого-то на дневную смену. Ее зовут Лав, они познакомились в Аспене.
– Лав?
– Да, Лав, «любовь», – улыбнулась Тереза. – Чуточка любви нам всем здесь не помешает. Кстати, я еще не спросила… как у тебя дела с подружкой?
– Ну, я и не рассчитывал, – усмехнулся Мак.
– И все-таки. Как вы? Все еще вместе? Счастливы?
– Да.
– Счастливы, но жениться ты пока не настроен.
– Пока нет таких планов, – кивнул он.
– Погоди, вот увидишь Сесили! Такая взрослая дама. Роскошная. Трепетная. Неотразимая.
А еще упертая, бескомпромиссная и вредная, эта ее дочурка. С ней ужасно тяжело. Тереза приподняла ноги с пыльного сундука и встала.
– Женись на Сесили, и все здесь станет твоим. А Билл будет только рад. Он любит тебя как сына.
– Да ну, сказки, – ответил Мак. – Женись на дочке волшебницы и получи королевство.
– «Пляжный клуб» – чем тебе не королевство. Вполне мог бы здесь править.
– Тереза, я не собираюсь жениться на Сесили.
– Ага, и на Марибель, видимо, тоже.
Из года в год они вели подобные разговоры, и Мака это порядком напрягало. Тереза ничего не могла с собой поделать. Ей казалось, что должно быть так, и не иначе: Мак женится на Сесили, и им перейдет по наследству то, что оставят Билл с Терезой. Конечно, она понимала – в жизни люди редко поступают так, как стоило бы поступить.
– Я вообще не думаю пока о женитьбе, – признался Мак. – Но уж если и женюсь, то не на Сесили. Сами у нее спросите, если мне не верите. По ее словам, она лучше будет грызть стекло.
– А я все равно не сдамся, – буркнула Тереза, поймав в тусклом зеркале свое отражение. Достала из чулана «игрушки» – пылесос и ведерко, моющее средство, метелку для пыли – и принялась за работу.
* * *Марибель Кокс знала, что о ней судачат все кому не лень. Мамины подружки с календарной фабрики, коллеги по библиотеке, сотрудники Мака, Билл с Терезой из «Пляжного клуба». Все они без конца перешептывались: «Когда же Мак с Марибель сделают то, что должно? Когда они поженятся?»
По правде сказать, Марибель очень хотела выйти замуж. Страстно, безумно хотела, но об этом знали лишь двое: она да ее мать Тина. Каждую среду по вечерам Мари звонила матери, и та задавала главный вопрос: «Ну и?» – подразумевая: «Произнес ли он заветные слова?» И каждую среду звучал ответ: «Нет еще». Та отвечала: «Не теряй надежды».
С Маком Марибель встречалась уже шесть лет, три из которых они прожили под одной крышей. Просто ей достался господин Нерешительность.
– Какова мать, такова и дочь… – говаривала Тина, и Марибель рисовала в своем воображении ее образ: двадцать фунтов лишнего веса, перманент и неизменная сигарета в руке, с которой мать не расставалась, даже разговаривая по телефону. Тина никогда не была замужем. С отцом Марибель она познакомилась на концерте под открытым небом. В ближайшем лесочке они зачали дитя и больше не виделись.
– Если он хотя бы чуть-чуть похож на тебя, – повторяла дочери Тина, – то он классный чувак.
Марибель очень любила мать, однако к этому чувству примешивались стыд и жалость. Тина работала контролером на фабрике христианских календарей в городе Унадилла штата Нью-Йорк. Ее нельзя было назвать истово верующей, но, проводя среди христианских календарей дни напролет, она нахваталась разных фраз. «Не теряй веры», «Бог в помощь!», «Он – пастырь наш, а мы – Его паства». Всегда было так: их только двое, мать с дочерью. Им некому помочь, их некому выручить; девочка росла без крепкого мужского плеча. Родители Мака погибли в автокатастрофе, и Марибель все пыталась себя убедить, что она и Мак оказались в одной ситуации. На самом же деле была огромная разница, потому что в ее воображении вообще не существовало такого образа, как отец.
Когда девочке исполнилось тринадцать, она упросила мать немножко о нем рассказать:
– Вспомни, пожалуйста, мама. Ну хоть что-нибудь.
Затянувшись сигаретой, Тина прикрыла глаза.
– Его звали Стивен. Симпатичный малый, пах шоколадом. У него еще был тонкий шрамик над бровью. Помню, как спину царапала кора. Солнце садилось, небо проглядывало сквозь кроны… такого цвета – роза с лавандой. Я его особенно хорошо не знала, тем не менее, когда мы были вместе, мне казалось, что у нас обязательно получится.
Марибель хотела выйти замуж в какой-то мере ради матери. Она мечтала, как Мак будет о них обеих заботиться. Вместо Стивена. Ее парень нередко заговаривал о будущем и, как она, любил помечтать. У нее не было и тени сомнений, что будущее у них одно на двоих. Ну а как же? Ведь он от нее без ума.
Что ж тогда им все время мешает?…
За годы работы в библиотеке Марибель начиталась книжек из серии «Помоги себе сам» и поняла одно: Мак боится повзрослеть. Последний звонок Дэвида Прингла – еще одно тому подтверждение. У Мака огромная ферма в Айове, но переезжать туда и вести хозяйство он не хочет. Продавать тоже не решается. Как бы он ни поступил, ему все равно надо взять на себя ответственность, принять важное решение. Он, наверное, предпочел бы, чтобы ферма существовала сама по себе, как в сказке. А сам хотел бы жить на Нантакете и заниматься этим никому не нужным отелем. В любую секунду Билл Эллиотт отбросит коньки, и отель перейдет Сесили. А что Мак? Скажут, не повезло. Он обожает эту работу. Полгода труда, полгода отдыха. Ему нравилось, что он ничего не обещает Биллу, захочет – вернется, захочет – нет. Свобода! Свобода от обязательств. Потому что так можно ничего не воспринимать всерьез.
Вот Марибель и придумала выход: Маку надо попросить Билла Эллиотта о части дохода. Скажем, каждый год ему будут отчислять тридцать процентов прибыли. Многие из гостей, которые приглашали Мака и Марибель на ужин, выпив пару коктейлей, признавались, что, если вдруг Мак уйдет, они перестанут сюда приезжать. Отель, конечно, миленькое местечко, пусть и дорогое, и год за годом цены только растут, но именно благодаря сервису им хотелось сюда возвращаться. Заходишь в фойе, а там тебя встречает Мак громкими возгласами: «Здрра-авствуйте, мистер Пейдж! Добро пожаловать. Как провели зиму?» Затем подхватывает на руки детишек и играючи вертит вокруг себя, не забыв сделать мамочке Пейдж комплимент по поводу новой стрижки. Вот за что люди отваливают бешеные деньги. Им хочется, чтобы их замечали, чтобы им уделяли внимание.
Марибель не сомневалась, что процент с прибыли – верный выход из сложившейся ситуации. Если Маку достанется часть денег, он начнет воспринимать работу серьезно, а с работой – и жизнь. Сможет нанять кого-нибудь на ферму, чтобы там всем заправлять, поддерживать в порядке дом. Разобравшись с этим, Мак сделает Марибель предложение, и черная дыра на месте отца начнет постепенно уменьшаться, сжиматься и под конец исчезнет совсем.
