Руслан Мельников - Пески Палестины
Он зарядил пулемет…
Вода мочила ноги, но до того ли сейчас? Бурцев навел двадцатимиллиметровку на когг, готовившийся к абордажу. Боеприпасов после отражения воздушной атаки оставалось – кот наплакал. Но чтоб отпугнуть от «раумбота» средневековых пиратов, пожалуй, хватит. Хотя…
Стоп! Он убрал руку с гашетки. А к чему отпугивать? Собственное-то спасение? Других кораблей они ведь могут и не дождаться.
– Всем сложить оружие! – приказал Бурцев.
Пару секунд на него смотрели как на умалишенного.
– Что?! – первым взбунтовался Освальд. – Хочешь провести остаток дней гребцом на галере?
– Нет, Освальд, я просто хочу сменить корабль. Лоханка Хранителей вот-вот пойдет ко дну, а когг… Если бы нам удалось захватить пиратский когг…
Дошло наконец! Дружинники один за другим клали оружие на палубу. Не слишком далеко, правда, чтоб под рукой было. Правильно…
– Джеймс, ты вроде разбираешься в морском деле? – спросил Бурцев.
– Угу, – утвердительно кивнул папский шпион-убийца.
– Как думаешь, мы управимся с коггом?
Джеймс пожал плечами:
– Ну-у… Коггом управлять, конечно, проще, чем нефом. Если все правильно будут выполнять мои команды. Жаль, конечно, что вы не моряки…
Новгородцы восприняли последние слова как личное оскорбление.
– Да ты! Паршивый британец! Лазутчик латинянский! Не ходил ты в непогоду по Нево-озеру![3] – взъярился Гаврила. – По Варяжскому морю не плавал на наших ладьях!
– А когг твой хваленый – та же ладья, только побольше чуток! – скрежетнул зубами Дмитрий.
– А вот моя много-много плавалась в морская вода даже на легкая джонка-лодка, – не преминул вставить свое веское слово Сыма Цзян.
Джеймс примирительно поднял руки:
– Все-все-все! Ваша взяла. Вижу, что не потонем.
– Но как ты собираешься захватить корабль, Вацлав? – поинтересовался Бурангул. -Там же народу уйма! На малых судах – десятка четыре, да на большом никак не меньше полусотни.
– У них нет невидимых стрел, Бурангулка. А у нас есть…
– И много их осталось, тех стрел-то?
Да, татарский юзбаши знал, о чем спрашивать. Пара магазинов к зенитному пулемету, да «шмайсер» Сыма Цзяна, да фаустпатрон. Против трех пиратских кораблей.
– Нет. Не очень много. Но для этого боя хватит. Нужно только напугать пиратов посильнее. Дальше – дело за вами. За всеми нами. Хватаем оружие – и вперед. Успеем использовать страх врага – победим. Не успеем – погибнем.
Бурангул кивнул. Объяснение воеводы степняка устраивало. Остальных – тоже.
– Когда ж нам оружие хватать? – уточнил Освальд.
– Как только я открою огонь…
– Откроешь огонь? – изумился Гаврила. – Как откроешь? Какой огонь?
– Когда начну пускать невидимые стрелы, – пояснил Бурцев. – А произойдет это не раньше, чем нас возьмут на абордаж. До тех пор никто не должен притрагиваться к оружию. Даже смотреть на него, ясно?
Теперь им было ясно все.
Глава 4
Угнанный из Венеции «раумбот» в открытое море вышел впервые, и с таким противником средиземноморским пиратам раньше иметь дела еще не приходилось. А потому разбойнички вели себя весьма самонадеянно. Лучники и арбалетчики не стреляли. Зато глумливые насмешки сыпались градом. На хреновой уйме языков: в пиратской команде собрался такой же интернационал, как и в дружине Бурцева. О, пираты ржали от души! От немногочисленного экипажа странного полузатонувшего судна без парусов и весел морские стервятники не ожидали ни сопротивления, ни подвоха. Какое сопротивление, какой подвох, если враг уже сложил оружие. Ну, а нелепую кормовую конструкцию, похожую на обрубок колодезного журавля с навесным щитом, нападавшие и вовсе не принимали в расчет.
Стрелки бестолково толпились на боевых площадках. Больше для виду толпились. Абордажная команда – без щитов, с мечами, короткими копьями и длинными крюкастыми шестами – выстраивалась меж кормовой и носовой надстройками. Рулевой ворочал румпель, направляя высокобортный когг к задранному носу катера. Здесь перейти на терпящее бедствие судно было проще всего.
Пиратский парусник приблизился. Мелькнули в воздухе цепкие «кошки». Частыми струнами натянулись веревки и канаты. Царапнули по металлу крючья на длинных древках. Лязгнул о нос катера абордажный мостик. Тяжелый окованный клюв на конце узкого трапа засел в развороченной «мессершмиттом» палубе. Теперь два судна находились в единой связке, и расцепить их ой как не просто.
С воплями, молодецким гиканьем и посвистом пираты ломанулись на «раумбот». Кто-то – по тесному мостику, а кто-то сигал с нетерпячки через борт.
Первый, второй…
Тяжелые сапоги загрохотали по накренившейся палубе. Зазвучали удивленные возгласы, веселая брань, боевые кличи.
Третий, четвертый…
С носа катера пираты неторопливо спускались на притопленную корму, где понуро ожидала своей участи сдавшаяся без боя команда. У двадцатимиллиметрового пулемета ожидала.
Пятый, шестой…
Стрелки покидали боевые площадки, тоже проталкивались к абордажному мостику.
Седьмой, восьмой…
И девятый, и де…
Ну, хватит разбойничать, ребятки. Пора и честь знать!
Рев, которым отозвался МG. С/38 на тяжелую поступь абордажной команды, был сродни иерихонским трубам. Неминуемое возмездие и неотвратимая гибель слышались морской братве в том реве.
Первую очередь Бурцев выпустил по увешанной щитами кормовой надстройке когга, откуда еще нависали глумливые лица стрелков. Короткую, но действенную очередь. Один щит упал. Лица исчезли…
Бурцев поворотил ствол. И сразу – вторая очередь. Такая же короткая. В носовую башенку пиратского судна. Потом протянул третью – подлиннее – вдоль правого борта. По верхнему краю. На уровне груди тех, кто лез к абордажному мостику.
Летели, сыпались, падали щепки и люди. Пули насквозь прошивали и дерево, и человеческие тела. Ор стоял несусветный. На когге царила паника. На катере тоже. Уже перебравшиеся на «раумбот» пираты разделились. Трое, может, четверо в испуге юркнули за рубку. Остальные ломанулись обратно. Толпа, давка… Бурцев саданул еще раз.
Разбойники повалились, попрыгали в воду. Абордажный мостик мгновенно опустел. Кто-то вскинулся было над бортом когга с натянутым луком. Но пустить стрелу не успел. Бурцев уложил смельчака.
Двое пиратов судорожно рубили канаты, стянувшие судна. Еще один возился у перекидного трапа. Бурцев успокоил и эту троицу.
Магазин опустел. Нужно ставить другой – последний. Нужно перезаряжать пулемет. Что ж, сделаем паузу…
– Они ваши! – рявкнул Бурцев своей малость ошалевшей команде.
И словно на незримую кнопочку нажал. Дружина ожила, похватала оружие, ринулась в атаку.
– А-а-а! – вопил Дмитрий.
– У-у-у! – взбесившимся паровозом гудел Гаврила.
– Ура-а-а! – надрывался Бурангул.
– О-о-о! Э-э-э! Ы-ы-ы! – Поляк Освальд, литвин Збыслав и прусс дядька Адам тоже демонстрировали силу легких.
– И-и-и! – злобно, обиженно визжали в унисон Ядвига и Сыма Цзян. Пан Освальд Добжиньский совсем не по-рыцарски впихнул свою даму в рубку катера – правильно, там сейчас безопаснее всего. Низкорослый же китаец, со «шмайсером» в руках, ярился оттого, что никак не мог протиснуться вперед. А достать противника «невидимыми стрелами» из-за спин дородных соратников у Семы не получалось.
Только Джеймс лез в драку молча, без лишнего шума. Сказывалась привычка тайного убийцы.
Щит, прикрывавший пулемет и пулеметчика, вдруг вздрогнул, треснул. Из пробитой доски высунулся тупорылый наконечник. То арбалетный болт целил в висок Бурцеву, да увяз, застрял в отяжелевшем, набухшем от воды дереве. И еще одна короткая толстая стрела ударила в щит. Еще один наконечник чуток не дотянулся до Бурцева. Ага, в бой вступал второй пиратский когг! Лучники и арбалетчики целили в умолкшее кормовое орудие. Стрелы и болты мощных корабельных арбалетов шлепались в воду, звякали о металл, втыкались в щит… Но ведь и двадцатимиллиметровка уже заряжена по новой!
Корабль, взявший «раумбот» на абордаж, Бурцев все же щадил. Когг поддержки – нет. Это судно им было не нужно. Совсем.
Сначала он ударил по боевым башенкам-надстройкам на носу и корме. Затем кучно всадил длинную, щедрую очередь под ватерлинию. Выпустил все, до последнего патрона. Следовало занять пиратскую команду более важным делом, нежели пулеметно-арбалетная дуэль.
Обстрел катера прекратился. В воздухе больше не свистело, в воду не плюхалось. Утыканный стрелами щит не вздрагивал. Понятное дело. Двадцатимиллиметровые зенитные снаряды – это не шутка. А герметичных перегородок, повышающих живучесть судна, в тринадцатом веке строить еще не научились. Пиратский корабль тонул, а значит – полундра! спасайся, кто может. Уже не до боя, значит. Будь ты хоть трижды отчаянный корсар.
Глава 5
А вот Сыма Цзяну так и не дали пострелять. В считанные секунды Освальд, Збыслав и дядька Адам сбросили в воду остатки немногочисленного, вяло сопротивлявшегося пиратского десанта. Дмитрий, Гаврила, Бурангул и Джеймс перебежали по узкому трапу на вражескую палубу.
