Владимир Свержин - Чего стоит Париж?
– Достойный человек! – с уважением в голосе проговорил Лис.
– В высшей мере, – не останавливаясь, кивнул ему Дюнуар. – Вам скоро предстоит самим в этом убедиться. Ладно, не перебивайте, я продолжаю. Гасконцы были расквартированы в предместье Сен-Жермен около аббатства Сен-Сюльпис. Между рынком и монастырем кающихся грешниц.
– Весьма ценное соседство! – не замедлил вставить Лис. Но Мишель продолжал, не удостоив его ответом:
– В общем, Мано велел своему корнету, некоему Этьену де Труавилю, трубить тревоги, и спустя считанные минуты четыре сотни бравых вояк, выросших в непрерывных сражениях с Испанией и Францией, строились на рынке церкви Сен-Сюльпис, ожидая дальнейших распоряжений.
– И как распоряжения? – спросил я.
– Не замедлили последовать. Едва гасконцы выстроились в походную колонну, как откуда ни возьмись на них, на свою беду, наткнулась бредущая от Гревских пристаней толпа мародеров-католиков. Уж и не знаю, что они там себе надумали, но идея напасть на этакое благородное собрание отъявленных головорезов для многих из них оказалась последней. Мано велел дать залп, после чего ударил в клинки.
– Он гугенот? – поинтересовался я.
– Мано? Можешь мне поверить, он не забивает себе голову подобными глупостями. Он с одинаковым безразличием отдал бы такой приказ, будь нападавшие на него канальи поклонниками Магомета или же адептами культа вуду.
Распаленные схваткой, они поняли, что банкет только начался, и форсированным маршем отправились по улице Фоссе-Сен-Жартье к особняку адмирала. Вернее, шли они в Лувр, где находился их обожаемый капитан. Но дом Колиньи был по дороге. Самого воинственного старца они уже в живых не застали, но там к ним примкнуло десятка три дворян-гугенотов, забаррикадировавшихся в одном из подвалов адмиральского Дворца.
– А что же Гиз? – В голове моей промелькнула знакомая из школьного учебника истории гравюра «Герцог Гиз убивает адмирала Колиньи». Пожары, возбужденная толпа парижских буржуа и молодой негодяй со шпагой в руках, наступивший на лицо распластанного на мостовой старика.
– Да что с ним станется! Он, конечно, подлец, пся крев, но, в отличие от местной черни, при виде крови в состояние клинического идиотизма не впадает. Едва заслышав цокот сотен копыт и клич «Вперед, Наварра!», он со своими людьми растворился в темноте кривых парижских улочек, как Ложка соли в бочке воды. В общем, к Лувру пришло уже человек пятьсот – и все настроенные более чем воинственно.
– Ну а там Швейцарская гвардия, Шотландская гвардия? – попытался было задать вопрос я.
– Тебе самому-то не смешно такое спрашивать? – укоризненно посмотрел на меня пан Михал. – Если ты вдруг забыл, напоминаю. Шотландия – один из центров распространения кальвинистской ереси, а уж Швейцария и подавно. Там каждый второй – протестант, а каждый первый – личный приятель доктора Лютера. Пока не было за кем идти, они стояли на страже Лувра, сцепив зубы. Но раз уж началось такое!.. В общем, сейчас во дворце, вернее, в замке от восьмисот до тысячи человек, готовых сражаться до последней капли крови, и, заметь, умеющие это делать лучше кого бы то ни было в Париже. Прибавь к этому огромные запасы боеприпасов луврского арсенала и изрядное количество провизии, хранящиеся в королевской резиденции.
– Да, ситуация патовая, – задумчиво протянул я. – Это называется «держать волка за уши».
– За хвост, – хмыкнул Дюнуар. – Неужели же ты думаешь, что присутствие в Лувре короля и всей его милой семейки может остановить Меченого [3] ? Он собирает вокруг дворца толпы городского сброда, надеющегося поживиться при разграблении королевских апартаментов, и кричит во все горло, что является прямым потомком Карла Великого, а стало быть, имеет право на французский престол больше, чем все Капетинги вместе взятые.
Нелепая сказка для наивных дураков, правда, обошедшаяся Лотарингскому дому в весьма кругленькую сумму. Однако поскольку наивные дураки составляют большую часть населения Парижа, «товар», естественно, нашел своего потребителя. В общем, так. – Он остановился, вытянул руку с фонарем вперед, освещая еле заметные в темноте сырые казенные ступени. – Вам сейчас наверх. Будьте осторожны – лестница крутая и скользкая. Когда подниметесь, увидите в стене кольцо. Повернете его, и откроется ход в небольшую каморку, заваленную старой рухлядью. Это чулан при Малой Гардеробной – там сейчас никого не должно быть. В чулане две двери: одна – в гардеробную, другая – в коридор для слуг. Пойдете по нему направо, через полета метров будет такая же дверь – это кордегардия арсенала. Наверняка там будет полно солдат, но тут, Вальдар, я уже надеюсь на тебя. Кордегардия на втором этаже, как и покои мадемуазель де Сов, где, вероятнее всего, сейчас находится твой двойник. Запомни: это третья дверь от центральной лестницы в левом крыле. Впрочем, Генриха там может и не быть. Ваша задача его отыскать и препроводить сюда. Лис, полагаю, что этим займешься ты. Вальдар, если что, тебя прикроет. Я буду ждать вас здесь, внизу.
– А если Наваррец не пожелает никуда идти? Мол, лучше смерть в бою, чем позорное бегство! Мертвые сраму не имут, а мертвы бджелы не гудуть! Ну и все такое в том же духе. Я вон тут по случаю сегодня с утра Жанну д'Арк спасал, так она ни в какую идти не соглашалась, – вставил мой напарник, перебивая инструкции резидента.
– Скорее всего откажется, – согласно кивнул Дюнуар. – Как раз поэтому я и рекомендовал из Вальдара сделать Генриха. Ваша задача – спасти Генриха Бурбона, невзирая на его мнение по этому поводу. Вальдар же, слава богу, человек разумный, и его уговаривать спасаться не придется. Все! С Богом! Я вас жду!
Мы начали подъем по едва различимым в темноте ступеням, тщательно ощупывая дорогу перед собой, чтобы не сверзиться вниз и не сломать себе шею. Уж, во всяком случае, до того как это будет необходимо «по долгу службы».
– Вальдар, – тихо проговорил Лис, следующий чуть позади меня. – Вот ты умный. Объясни мне, будь добр, чем таким этот самый Генрих Наваррский мог полюбиться нашему руководству, что оно начало городить такой огород?
– Генрих, – со вздохом начал я, продолжая восхождение, – Генрих для Франции фигура особенная. Это король во спасение. Он вывел государство из такого штопора в ранний феодализм, что, не будь Бурбона, на месте Франции могло остаться крошечное княжество, вроде его родной Наварры. А кроме того, веротерпимость, развитие мануфактур, сельского хозяйства и многое, многое другое. По сути, при нем Франция, точно феникс, возродилась из огня.
– Красиво излагаешь, – услышал я за спиной вздох Лиса. – Ладно! Заради такого дела…
Он не договорил. Мы уперлись носом в гладкую стену без всякого намека на дверь и лестничную площадку.
– Где-то тут должно быть кольцо, – пробормотал я, ощупывая дюйм за дюймом плиту перед собой. – Вот, нашел!
Я легонько попробовал повернуть торчащую из камня железяку, и она подалась на удивление легко, точь-в-точь ключ в хорошо смазанном замке. Гранитная поверхность перед нами, словно по мановению волшебной палочки, повернулась вокруг своей оси, открывая проем в стене и пропуская нас в обещанный чулан. Он и вправду был захламлен донельзя: груды старой одежды со споротыми брыжжами, галунами, пуговицами и прочими украшениями, назначенные для раздачи парижскому люду в дни великих церковных праздников и именовавшиеся среди полунищих счастливцев «одеянием с королевского плеча», валялись здесь без всякого намека на порядок, висели на составленных в кучу портняжных болванах, громоздились в высоких плетеных корзинах, служа комфортабельным жилищем для множества мышей и наполняя воздух запахом пыли и тлена.
– Ну что, величество! – Мой напарник ухватился за нос, стараясь подавить предательский чих. – Пошли двойника твоего искать. – Он толкнул дверь в коридор для слуг, проложенный в недрах стены, чтобы спешащие по дворцовым делам лакеи и прочая челядь не мельтешили перед глазами благородных дам и кавалеров в анфиладе парадных комнат.
– Лишь бы теперь не столкнуться с ним нос к носу где-нибудь в кордегардии, – проговорил я.
– Ничего. – Лис шагнул в едва освещенный коридор. – Не боись, щас все устроим. Я пойду первым, и если шо, то ты услышишь.
Наши опасения были напрасными. Караульное помещение вовсе не было так заполнено солдатами, как о том говорил пан Михал. Лишь три швейцарца, оставленные, должно быть, на страже у входа в арсенал, оживленно резались в кости, составив алебарды у стены. Они несколько удивленно смерили взглядами тощую фигуру Лиса, появившуюся из-за двери, но появление «короля Наваррского» заставило их вскочить и вытянуться во фрунт.
– Прошу вас, Ваше Величество! – Лис распахнул передо мной очередную дверь, и я прошествовал мимо замершей стражи, едва удостаивая ее милостивым кивком.
– Ну шо, пошли брать автограф у спасителя Отечества? Как там Дюнуар говорил: левое крыло, третья дверь от центральной лестницы. Стучать три раза и кому положено. В письменной форме.
