Александр Борискин - Хроника выживания
Судорожно сделав несколько глотков, чтобы не захлебнуться, Геннадий Алексеевич попытался взять кружку руками, но они ему не подчинились, и он снова потерял сознание.
Следующее пробуждение произошло днем. Открыв глаза, Геннадий Алексеевич разглядел стоящего около постели пожилого мужчину, держащего его за кисть и считающего пульс по большим карманным часам. Такие часы, он вспомнил, были у его деда. Тот часто вынимал их из кармана жилетки, громко щелкал крышкой, и, посмотрев время, тут же убирал обратно. Никому, кроме деда, брать в руки эти часы не разрешалось.
— Так, прекрасно, пульс – 55 ударов в минуту. Немного редок, но это ничего – слабость. Думаю, завтра все будет нормально. А сейчас, Елизавета Афанасьевна, больному надо пить куриный бульон, не помногу, но часто – каждые два часа, и побольше спать. Кризис прошел. Организм молодой, быстро пойдет на поправку, — сказал мужчина, обращаясь к той незнакомой женщине, которая пыталась напоить Геннадия Алексеевича некоторое время назад.
Геннадий Алексеевич закрыл глаза.
"Все страннее и страннее. Молодой организм? — это у меня, что ли? Пульс – 55 ударов, да я не помню, когда такой был в последнее время, 80-90 – вот моя норма. А сил вроде бы прибавилось. Уже могу двигать рукой".
— Кажется, Петенька опять уснул. Не будем ему мешать.
Геннадий Алексеевич услышал, как закрылась дверь. В комнате никого не было.
Он приоткрыл глаза. Приподнял руку и поднес ее к лицу. Это была рука молодого человека, сильная, покрытая небольшими рыжеватыми волосами. Пальцы длинные, ногти ухоженные, овальной формы.
"Это не моя рука, — как-то равнодушно подумал Геннадий Алексеевич, — и почему меня эти люди называют Петенькой?"
"Это не тебя называют, а меня. Ты кто такой? Почему сидишь в моей голове и путаешь мои мысли? И это не незнакомые люди, а маменька моя, Елизавета Афанасьевна, и доктор Казимир Войцехович из Новгорода".
"Я Геннадий Алексеевич Соколов, мне 66 лет вчера исполнилось. Ночью была гроза и, похоже, молния ударила в беседку, где я был. Больше ничего не помню. Только яркую вспышку. А теперь я оказался здесь".
"Где "здесь"? В моей голове? А как это случилось?"
"Ну, Петр, если бы я знал как. Вот мой старший сын Александр увлекается фантастикой. Он мне рассказывал, что уже много книг написано про попаданцев или засланцев с подселенцами, не помню, как правильно, которые каким-то образом или оказываются заброшены в своем теле в другую эпоху, или попадают в тело другого человека, где и живут вместе с прежним владельцем, стараясь не мешать друг другу. Ты лучше расскажи мне о себе, а потом я тебе расскажу".
"Так может ты Диавол, проникший в мое тело и желающий унести мою душу в Ад"?
"Ну какой я Диавол. Слушай молитву: "Отче наш, иже еси на небеси…" Убедился, что это не так? Да еще сын у меня, младший, Алексей, священник церкви Покрова Богородицы. И крестик я носил, в церковь, хоть и не часто, но ходил. Давай, о себе рассказывай".
"Я – Петр Иванович Бецкий, дворянин, родился в 1870 году. В этом, 1892 году, окончил Санкт-Петербургский Горный институт, получил специальность "горный инженер" и среди 26 студентов, окончивших полный курс, выпустился 3-м номером по успеваемости. Считаю себя учеником Карпинского, имею стремление заниматься геологией. Меня приглашали на работу на казенные заводы, но пока я отказался. У нас семейное дело: фаянсовая фабрика, которая совсем захирела после смерти папеньки. Маменька, переписала мне ее в собственность со всеми карьерами и шахтами. Хочу вплотную заняться ее развитием. Холост. Невесты пока нет. На попечении маменьки остались три лесопилки, но думаю, скоро и их маменька мне отдаст. У нас вдоль Мсты собственные земли с лесом, так что есть, где развернуться. Верст 20 вдоль реки тянутся, да до 10 верст вглубь от реки. А сейчас я нахожусь в нашем имении в селе Крутая Гора. Поправляюсь после сильной простуды – в холодной воде искупался. В Санкт-Петербурге, пока учился, жил в собственном доме на Аптекарском острове по улице Церковной около Преображенской церкви в Колтовской слободе. Дом в приданое маменьке достался. Отец, Бецкий Иван Григорьевич, потомственный дворянин, майор в отставке, коренной новгородец, умер в прошлом году. Больше рассказывать нечего. Теперь ваша очередь".
"Как звать и сколько мне лет – я уже говорил. Родился в 1946 году, т. е. позже тебя на 76 лет. Значит попал к тебе из будущего, из 2012 года. 120 лет вперед от сегодняшнего дня. Окончил Политехнический институт в Лен… в Санкт-Петербурге по специальности "механик" и много лет проработал на военном заводе, выпускающем пушки, стрелковое и холодное оружие, военное снаряжение… У меня два сына: Александр и Алексей. Старший окончил лесотехническую академию и работает главным инженером на большом деревообрабатывающем комбинате. Младший – окончил Медицинскую академию, работает врачом, одновременно является клириком и служит в церкви Покрова Богородицы. У меня три внучки и три внука. Вот была дача, похоже, на твоих землях на берегу Мсты. Поправимся – обязательно съездим. Хочу посмотреть, как местность изменилась".
"А в каком месте дача была"?
"Около деревни Луки".
"Да, это наши земли".
Они еще долго разговаривали, рассказывая друг другу про свою жизнь. Особенно интересовался жизнью в будущем Петр. А когда узнал, что была революция, царя в 1917 году свергли и убили всю его семью, собственность у помещиков, промышленников и дворян отобрали и сделали ее общей, а потом и держава развалилась на части, загрустил и перестал отвечать на вопросы Геннадия Алексеевича.
"Петр, давай договоримся, как будем теперь вести себя с твоими родственниками и знакомыми. Предлагаю: тебе брать инициативу в свои руки. Но когда будет надо решать какие-либо сложные вопросы – никогда не давай ответ сразу – сначала со мной посоветуйся. У меня жизненного опыта побольше, знаний тоже. И плохого тебе я не посоветую. Ведь теперь я – это ты и наоборот. И никогда никому не говори, что теперь в нашем общем теле живут два сознания: твое и мое. Даже на исповеди! Иначе попадем мы с тобой в психлечебницу. Знаешь, что это такое"?
"Знаю. Согласен. Но как же мне плохо! Теперь ты будешь все про меня знать. Даже интимные вещи! Как жить дальше – не знаю!".
"Ничего, стерпится – слюбится. Думаю, что и ты при смерти был, когда я к тебе в тело попал. Не попал – ты бы помер. Так что давай жить-поживать и добра наживать!"
Глава третья. Мозговой штурм
Никого будить не пришлось. Когда наша троица подходила к дому, на крыльцо вышли Лена с Настей и, увидев их, Лена сказала:
— Что это вы такую рань встали? Да еще все вместе ходите. Не иначе, какую-нибудь каверзу задумали?
— Не только задумали, но и сделали! Оглядись по сторонам! — сказал Александр.
Лена огляделась:
— Ничего не вижу. Делать вам больше нечего, как нас дурить! Лучше бы делом занялся! Уже начало июля, а лодка еще на воду не спущена. А ты все загадки загадываешь. Обещал детей и племянников по реке на лодке покатать, так выполняй!
Александр подошел к жене, приобнял ее, и негромко сказал:
— Пошли-ка, золотце, в гостиную. Поговорить серьезно надо.
Та, удивленная необычным поведением мужа, без возражений последовала за ним, дети пошли следом.
В гостиной все расселись вокруг стола. Саша, глядя на жену, начал разговор:
— Лена, посмотри на соседний двор. Ничего необычного не замечаешь?
Она внимательно вгляделась и охнула:
— Откуда там такие деревья? И где их дом?
— Вот то-то и оно. Думаю, что во время вчерашней грозы произошел катаклизм. Если за центр взять опору электропередачи с трансформатором, то все, что входит в эллипс, длинным диаметром 120 метров по забору с соседом-строителем, а коротким – 90 метров, включая слой земли, более, чем сорок три метра, перенесло неизвестно куда. И окружает теперь нас вековой лес. От соседа слева остался целым только птичник да еще Лорд, а все, что находится на участке соседа справа – сохранилось полностью.
— И когда перенесет обратно?
— Лена, если бы знать, когда! Скорее всего – никогда, — сказал Александр, а Алексей горько вздохнул и перекрестился. А самое главное – отца молнией во время катаклизма убило. И не просто убило – оставшийся от тела пепел по воздуху ветром разнесло. И хоронить нечего.
То, что Алексей перекрестился, уверило всех в правдивости слов Александра.
— Что же теперь будем делать? — спросила она немного погодя.
— Я у нас теперь за командира, моя мама – мой главный советник, Алексей – врач и главная опора для слабых духом, ты – главная хозяйка. На тебе теперь организация нашей жизни здесь. В первую очередь вам надо провести ревизию запасов продуктов, воды, одежды, топлива. Разобраться с соседским птичником: мы с утра птице воду и корм задали, но что еще делать – не знаем. Бери себе в помощь всех, кроме старших внуков, и действуй.
