Павел Дмитриев - Зерна отольются в пули
Вернулся бравый капитан КГБ мрачнее тучи. Плюхнулся в кресло и, указав на Сашу, бросил в мою сторону:
— Знакомься еще раз, Казанцев Александр, генеральный директор НПО «Факел»[21] при райкоме ВЛКСМ, и вообще, очень известный в Новосибирске человек. Даже мой начальник о его существовании знает.
— В смысле? — удивленно вскинулся Саша. — Да, я Казанцев, но при чем тут…
— Ого! — не удержался я. Ведь подчинялся Анатолий только и исключительно Председателю КГБ. И продолжил, маскируя удивление: — Прямо как писатель.[22]
— За шпиона тебя принял, — по-прежнему недружелюбно поставил точки над «i» Анатолий. — Уж очень подозрительные расспросы ты вел про секретное предприятие.
— Специально приехал посмотреть на вас, — постарался извиниться Саша. — Очень хотел познакомиться с таинственным «Интелом», думал расспросить потихоньку, да, видать, перестарался. Никак не думал, что тут все настолько серьезно.
— Толик! Ты опять про работу?! — вскинула длинные ресницы Люся, похоже, Саша ей был симпатичен. — Мало тебе в институте врагов искать!
— Ты что злишься, если выяснил, что Саша свой? — поддержала подругу Катя.
— Лучше бы шпион! — против силы улыбнулся Анатолий. — Такое бы дело вышло замечательное!
— Ну давай, за встречу, если так получилось. — Я постарался сгладить неловкую ситуацию. Приподняв рюмку, подождал, пока все последуют примеру, и продолжил: — По горной доске нам скрывать нечего, а вот о рабочих делах первый отдел линию держит твердо. Так что заранее прошу извинить.
— Так, конечно, иначе нельзя, — охотно подтвердил Саша, чуть косясь на Толика. — Редко где увидишь такой тесный и дружный коллектив.
Еще через час мне стало окончательно ясно, что Саша действительно совсем не так прост, как пытался казаться. И приехал он к нам в гости далеко не ради покатушек на горной доске, не в попытке выведать секрет склейки фанеры с дюралем. Более всего его интересовали мои отношения с Шелепиным и, вообще, большими людьми из ЦК. Долго ходил вокруг да около, давал понять, что может быть очень даже нужным и чрезвычайно полезным. Наконец, дождавшись когда Катя с Люсей уйдут спать, и не видя от меня внятной реакции, он решился:
— Слышал, что у тебя хорошая поддержка есть в самых верхах. — На секунду прервался, как бы давая мне шанс опровергнуть догадку; не услышав возражений, продолжил: — Не подумай чего, у нас в Новосибирске тоже все хорошо последнее время…
Тут он рассказал о своем НПО «Факел», первом в СССР по-настоящему хозрасчетном предприятии по монтажу и наладке ЭВМ. Примечательного в нем было много. Во-первых, предприятие начисто не имело прав юридического лица, в том числе счета в банке. Поэтому финансовые операции велись через райком комсомола. Во-вторых, не было утвержденного фонда заработной платы, что, как я уже прекрасно понимал, для СССР явный нонсенс. Вернее сказать, все проще — нет фонда, нет наличных денег. И это далеко не формальность: пирамида согласований напрямую упирается в Министерство финансов и Госкомитет по труду и заработной плате. Однако сидящий перед моими глазами Александр Казанцев сумел совершить поистине фантастический прорыв. Он уговорил председателя Новосибирского отделения отраслевого «Электронбанка» выдавать наличные напрямую в райком комсомола.
Как обоснование Саша наизусть продекламировал выдержку из устава ВЛКСМ «…Комсомол может для поддержания своей уставной деятельности создавать новые хозяйственные подразделения, деятельность которых неподконтрольна обычным советским финансово-хозяйственным органам, а только специальным внутренним контрольно-ревизионным органам партии и комсомола, и при этом свободна от уплаты налогов». И хитро улыбнулся.
Было понятно: без разрешения с самого-самого верха такого чуда произойти не могло. Пусть комсомол на бумаге имел кучу прав и возможностей и финансировался как независимая структура из прибыли множества собственных предприятий типа бюро туризма «Спутник». Пусть ходят слухи, что через комсомольские организации идет продажа оружия со складов Минобороны и по всему миру,[23] а на его бюджет можно отстроить несколько городов.[24] Коммунисты в СССР пока крепко держат в своих руках власть и деньги. Поэтому первый же мой вопрос был прост:
— Зачем это затеяно в ЦК КПСС?
— Все решается в ВЛКСМ! — Саша аж закашлялся, но быстро добавил: — Конечно, партийная организация тоже в курсе…
— Не верю! — отреагировал я голосом Станиславского. — Хотя, если это секрет…
— А! Да какое там, все знают, — легко пошел навстречу директор «Факела». — Володя Можин, первый секретарь советского РК КПСС, поручился партбилетом, что мы ничего криминального не сотворим.
— И все? — Я скептически посмотрел на собеседника. — Давай тогда прямо, кто там Первый секретарь ЦК ВЛКСМ? Товарищ Павлов?[25] Он вас вытягивает?
Иначе я просто никак не могу придумать, почему Председатель КГБ и бывший Первый секретарь ЦК ВЛКСМ, Владимир Ефимович Семичастный,[26] знает о существовании некоего Саши Казанцева из города Новосибирска.
— Есть такое дело… — Саша выразительно посмотрел на меня и одним глотком допил остатки «Наполеона» из своего стакана. — Они там, наверху, думали об эксперименте в рамках хозрасчетной реформы. А тут мы подвернулись с инициативой.[27]
— Чем дальше в лес, тем толще партизаны, — вспомнил я подходящую случаю шутку.
— Но при таком высоком покровительстве, зачем тебе нужен некий Петр Воронов?
— Эх! — Собеседник поискал глазами на столе, чего бы еще выпить, и выразительно посмотрел на Анатолия. — Может быть, еще чего-нибудь найдем?
— Ладно, — усмехнулся Толик. — Разговаривайте, я спать пойду.
Дождавшись, пока капитан КГБ скроется за дверьми комнаты, Александр Казанцев откинулся в кресле и начал с интересом, как будто заново, разглядывать меня. Пауза затянулась, но я не стал ее рвать — сейчас он «продает», вот пусть сам и скажет «цену».
— Знаешь, в Новосибирске у нас на самом деле хорошо пошло, — наконец продолжил разговор директор «Факела». — Мы заключили хоздоговор с ВЦ Академии наук, получаем оплату, рассчитываемся со студентами и инженерами, которые работали сверхурочно. Остается очень много, райком столько денег никогда у себя не видел.
— И как тратите? — У меня начали появляться какие-то странные подозрения, но сформулировать их пока не получалось.
— Ребята хотели бассейн построить. Хотя бы двадцатипятиметровый, у нас и такого нет в районе, но фонды на него согласовать не удалось. Конечно, есть много мест, в которых можно повысить роль комсомола. Куча всего: секции, клубы, школы, но… — Саша замялся. — Масштаба не хватает.[28]
Вот только прозвучало это как-то искусственно, без уже привычного мне советского энтузиазма. И вообще, не производил Саша своими застольными разговорами впечатление бессребреника, скорее наоборот. И я катнул пробный шар:
— Большие зарплаты получаются?
— Очень приличные! — подтвердил Саша. — Но недовольных много, грозят все ограничить ста рублями. И финансовые проверки ходят постоянно, раз в квартал. За любую ошибку спрашивают!
— Тут не развернешься особо… — посетовал я. — Что ни придумай, вылезет и ударит, где не ждешь.
— В точку! — явно обрадовался коммерсант-комсомолец.
Вот тебе и на! В кои-то веки попалась родственная душа, настоящий советский предприниматель, можно сказать — системный интегратор! Да еще с мощными идеями и связями! Так можно свернуть горы, сделать из хозрасчетного предприятия новосибирцев первый в СССР «очаг» нормального капитализма, а там глядишь — пойдет идея гулять по стране!
Уже хотел нетерпеливо протянуть руку Саше, чтоб заранее скрепить будущий союз, и тут наконец вспомнил, что именно мне рассказывал отец про времена, когда бизнес назывался комсомолом. Делал он это зло, художественно, часто срываясь на мат. Особенно упирал на обналичку, объясняя, что «тогда» — это совсем не «сейчас». Только теперь, спустя год директорствования, до меня внезапно докатился идейный посыл мудрого родителя, который я по молодости пропускал мимо ушей. Сделать нал из безнала, которого на счетах НИИ было как дерьма за баней, было попросту невозможно. Нет, про какие-то тонкости снабженец мне рассказывал, но все они, как нетрудно догадаться, напрямую вели под статьи с длительными сроками заключения.
В конце 90-х годов я попросту не мог понять, как центры научно-технического творчества молодежи[29] при райкомах комсомола умудрялись всего десять лет назад брать себе комиссионные в 80–90 процентов. Зачем им платить, ведь привычный «обнал» для ухода от НДС и налога на прибыль составляет 2–3 процента, и предложения дельцы теневого рынка развешивали чуть не на каждом углу?
