Георгий Юленков - Степной рассвет
— Так точно!
— А когда этот ваш «злой гений» из разведки вернется?
— Примерно через два с половиной часа у И-14 начнет заканчиваться горючее. Но могут появиться и раньше. Я лично верю в то, что полет будет успешным.
— А вам теперь больше ничего и не остается, кроме как самому верить в свою удачу. Вы свободны.
***«Ой, как больно лягается, гадина! Нет, конечно же, привыкнуть можно и к этому, но вот ее родителю я, как вернусь, все-все наболевшее выскажу. Это ж надо было придумать чтоб больше половины отдачи авиапушки своим плечом гасить. У, зараза! Хоть сапоги снимай и к плечу в качестве амортизатора портянками привязывай. Синячок наверно будет. Ладно, двумя снарядами я для проверки «пукнула», пока и хватит. Вроде бы в той стороне никаких монгольских сайгаков не было. Может я вообще зря переживаю и не будет нынче никакого боя. Угу. Покаркай, белобока, покаркай».
— Это Сумбурин что ли было? Павел, ты там не спишь?
— Оно самое. Да не сплю я, Боря. Ты сам-то не забывай за высотой следить. Тут лучше еще метров пятьдесят запаса набрать. И так уже пузом сопки скребем.
— Паш, а что там все-таки на старте-то было?
— На старте? Да боятся наши чекисты меня в воздух отпускать, бо слишком много знаю я.
— А почему тогда все-таки пустили?
— Поняли они, что я и правда очень много знаю.
— Ну ты и темнила. Ладно, если не можешь, не рассказывай.
— Уговорил, не буду.
«А время-то уже к вечеру. Угу. Как бы нам вообще не заночевать на обратном пути, где-нибудь в месте вынужденной посадки… Хм… Правда мне-то такая ночевка точно не грозит. Я ж теперь, можно сказать, родной сестрой собаке Павлова стала. Может быть меня даже наградят… Угум… Посмертно… За большой вклад внесенный в авиационную медицину на тему противодействия организма летчика действию ядов в боевом вылете. Так чта, дарахие ращияне, ночевки в степи в этой серии не будет… И под звездами китайско-монгольскими вспомина-а-аем неспроста-а-а… э-э-э… харьковские, житомирские и саковские… ну и прочие тоже… Эх, российские места!.. В общем, есть что вспомнить перед скорой агонией бывшему члену развалившейся партии, а ныне блудному сыну-дочери ВЛКСМ. М-дя-я… Хороша-а-а страна-а-а Монго-о-олия, а Росси-и-ия лучше всех! …Да и хрен бы с ней с этой жизнью, если бы успела хоть что-нибудь полезное сделать. Хоть бы пару асов Геринга с украинскими кротами или с белорусскими лягушками подружить…Э-хе-хе».
Самолеты летели низко, метрах на ста высоты. Изредка чуть приподымались до двухсот-двухсот пятидесяти. Скорость держали почти максимальную для оснащенного новым мотором Р-10. Что-то около трехсот сорока у земли. Борис, по командам Павлы, старательно обходил свои аэродромы. Дебильно подставлять себя и подопечных под атаку дежурного звена родных ВВС Павла не собиралась. Под крыльями кое-где пылили по проселкам тыловые монгольские части. Обжитые места чаще оставались левее и пока пятерка самолетов летела по направлению в глухой тыл. Небольшие кочевья скотоводов иногда возникали под крыльями. Мелькали юрты и встревоженно разбегающаяся пугливая скотина. Несколько секунд суеты и снова внизу унылый пейзаж полупустыни. Понемногу группа стала забирать восточнее. Однообразие монгольской степи поначалу сильно утомляло взгляд, но вот, наконец, характер местности стал постепенно меняться. Небольшие водоемы стали попадаться немного чаще, а впереди и слева замаячили какие-то возвышенности. Через час с четвертью после взлета полет шел уже над территорией Северного Китая. Пересекли несколько некрупных речушек. Сбоку, на пределе видимости, остался китайский городок и невысокая гора.
— Павел, мы где сейчас летим? Не пора нам еще вверх забираться?
— Хуанганшань прошли, Боря. Вверх нам еще рановато. Надо поглубже внутрь Китая залезть, чтобы совсем уже с тылу к самураям подойти. Чуток совсем потерпи.
— Как скажешь, тебе виднее.
«А Боря не так уж не прав. Высоту скоро надо будет набирать. Даже с учетом того, что до границ Хайларской области нам еще пилить и пилить, все равно пора забираться повыше. А то какой-нибудь особо глазастый тыловой самурай углядит наши звезды да и начнет своими письмами счастья тут всех на уши ставить. Угу. Значит, надо нам минут через десять занимать верхний эшелон и дальше уже на нем небеса пенить. Правда, у И-14 наверняка еще топливо в ПТБ осталось. А сбрасывать пустышки лучше бы на бреющем, чтобы не задели кого и не обидели… Гм… По карте вроде есть место удобное, и как раз минутах в тринадцати прямо по курсу. Значит ждем пока…»
***Светло-серые тени стремительно проскользнули по краю неба, бросив в глаза пару солнечных зайчиков остеклением своих кабин. Небольшой плохо вооруженный дозорный отряд баргудской конницы проводил удивленным взглядом плохо различимые в раскаленном мареве самолеты и продолжил свое неспешное патрулирование. Рассмотреть самолеты в единственный бинокль маньчжуры не успели. Поэтому, не придав особого значения этому факту, командир кавалеристов продолжил свое движение.
***На вокзале была суета. Две, затянутые в ремни фигуры в фуражках с синим околышем, стояли у последнего вагона. Под пропитые крики носильщиков «Поберегись!» вдоль соседнего поезда шумно лилась толпа вновь прибывших. Немного похожий на полноватого профессора старший командир наставлял своего подчиненного. Было заметно, что капитан госбезопасности Кувшинов нервничает, но очень старается этого не показывать.
— Валера, ты хорошо понял, что от тебя требуется?
— Да все я понимаю, Николай Иванович. Не сомневайтесь. Да я этого летуна уже как родного брата изучил. Хотя иногда он и бывает непредсказуемым, но сделать настоящую глупость я ему не дам.
— Твоими бы устами… Ладно, с этим разобрались. Ну а как ты будешь к своей новой боевой роли привыкать? Там ведь и пилотом командовать придется, и фотографировать, и курс прокладывать, да и от самолетов самурайских если что, отбиваться нужно будет. С этим-то как быть?
— Не волнуйтесь, товарищ капитан госбезопасности. Он и сам мне немного с этим помог. Я же с его подачи еще у десантников из ДА с Р-5 пострелять успел. Придется еще конечно много поучиться, но свою стрелково-пулеметную подготовку за последний месяц я уже сильно подтянул. По топографии опять же, у меня всегда «отлично» было. Да и авиационную специфику я факультативно еще в Саках изучать начал. Не зря же вы мне тогда этот псевдоним дали. В общем, справлюсь я.
— Ну дай-то… Гм-м. Ладно, давай прощаться. И не забудь, Валера, по-настоящему ты будешь подчиняться там только самому Бочкову. Ни комэск, ни начальник охраны не будут иметь права тебя снять с вылета или еще как-нибудь изолировать от объекта. В общем, гляди там в оба у меня.
— Есть глядеть в оба!
— Ладно, лети, крылатый.
***Начальник НИИ ВВС слушал доклад старейшего испытателя страны. Простуженно шмыгая своим «орлиным клювом», Филин то и дело бросал удивленные взгляды на сидевших за столом испытателей. Словно бы вопрошая их «Видали? Нет вы только гляньте, люди добрые, что на белом свете деется!».
— …В общем, товарищ комбриг, быстро снять с них полностью характеристики будет непросто. Да и машины ведь не серийные. Практически ручной сборки все…
— Серийные не серийные! Ты, Борис Николаевич, нам тут сказок не рассказывай. Ты просто скажи, примерно когда мы их ТТХ получим?
— Сказок я, товарищ комбриг, сроду не рассказывал. Говорю, лишь то, что знаю. Спешить здесь нельзя, да и просто опасно. Вон, видите, что вчера с Р-10 случилось? Хоть центроплан и зашит дюралем, но от пожара самолет все равно не застрахован. Хорошо, что в этот раз и машину спасли и людей не потеряли. По-хорошему, вообще все эти аппараты нужно сначала испытывать без этих новых двигателей. Кстати, этого «Кирасира» с М-103 мы ведь уже начали испытывать. И я, и Шиянов, полета по три каждый сделали. Благо из СТО прислали их нам сразу две штуки. Вот того из них, которого для тренировочных боев готовят мы сейчас и гоняем. Скорость уже получена неплохая, около 500. Скороподъемность тоже не хуже, чем у последних «ишаков». Маневренность у него в горизонтали примерно как у И-16 первых выпусков и лучше, чем у большинства новых опытных самолетов. «Мессера» в учебных боях он изображать сможет. Ну, а ту пару полуреактивных И-14 испытывать придется еще долго. И дело даже не в самих этих реактивных двигателях. Там ведь по всему размаху крыла зависающие закрылки стоят. А мы таких конструкций до этого еще толком и не испытывали. Ну а про саму машину пусть товарищ Таракановский рассказывает. Он больше других летал, ему и ответ держать.
— Ну что скажешь, Михаил Иванович?
— Машина получилась верткая. По маневренности не хуже, по крайней мере того И-96, который мы в прошлом году и этой весной испытывали, и которого у нас в СТО забрали. Правда, нагрузки на рулях у этой модификации немного великоваты. Устойчивость продольная и поперечная у нее также в норме. По аэродинамике вылизали ее замечательно. Скоростные характеристики мы еще не замеряли. Из наследственных проблем осталась узкая колея шасси. Обзор из кабины плоховат. Из нового. М-62 под новым капотом опять же сильно греется. Но это все по полетам без запуска реактивного двигателя. Сам «Тюльпан» позавчера и вчера погоняли на земле, но по результатам наземных проверок вместо меня путь лучше инженеры высказываются. Ну, а я считаю, что в воздухе на средних скоростях уже можно те «Тюльпаны» начинать испытывать. А вот на максимале смотреть их я бы пока не спешил. Пусть пока на земле их на форсаже еще немного погоняют. Но если появится решение испытывать, то я готов слетать и на максимальную тягу. С выключенными «Тюльпанами» самолет резко потерял в скороподъемности. Но если машина планируется в варианте перехватчика с комбинированной установкой, то это не должно стать проблемой. В общем еще бы неделю без спешки покрутить его и пока без огневых. А потом в течение месяца провести огневые испытания.
