Юрий Гулин - Сослагательное наклонение
Петр Петрович с подозрением посмотрел на Сологуба. Уж не пытается ли тот сделать тонкий намек на толстые обстоятельства? Дело в том, что под Паутиной подразумевалась созданная «Одноклассниками» разветвленная сеть, в которую попались многие чиновники, военнослужащие, представители правоохранительных органов и спецслужб, деятели науки и культуры и прочая и прочая… Вместо клейкого сока, который применяют для создания паутины настоящие пауки, использовался компромат, собранный на каждого «запутавшегося». Вот этот-то компромат и стал основным объектом поиска при расследовании «Заговора одноклассников». Работу следственной бригады курировал один из главных претендентов на пост руководителя спецслужб. Тогдашний руководитель этой уважаемой организации в скором времени должен был покинуть свой пост по возрастным ограничениям. Но, не смотря на все усилия, искомое так и не было найдено. «Одноклассники» в один голос уверяли, что досье уничтожено. Но в это никто не поверил. Все решили, что компромат просто очень искусно спрятан, и большинство вздохнуло с облегчением. Ибо только одним создателям Паутины было известно, что и на кого хранилось в ненайденном досье. Фиаско, которое потерпело следствие, негативно отразилось на судьбе человека его возглавлявшего, и, наоборот, благоприятно сказалось на судьбе «Одноклассников». Генерал-претендент, обладающий прекрасным здоровьем, вскоре оказался не у дел. Угадайте, с какой формулировкой? Да, да, именно по состоянию здоровья. А вот людей по всеобщему убеждению держащих палец на «ядерной» кнопке, загонять в угол посчитали нецелесообразным — себе дороже! Осудить? Да! Но не пожизненно… В клетку? Да! Но позолоченную… С намеком — молчание золото. Ребята умные — поймут…
Причем тут Петр Петрович? Ну, на прямую, может быть и не причем… Но если вспомнить кто унаследовал опальному генералу… То-то и оно… Все эти мысли пронеслись в голове хозяина кабинета пока тот смотрел в честные глаза Михаила Ивановича, но, видимо, ничего крамольного он в них не увидел, и потому успокоился. И даже повеселел. И продолжил разговор с прежней иронией в голосе:
— Только не говорите мне, что вы что-то нашли. Я скорее поверю в то, что обнаружена библиотека Ивана Грозного, чем в то что «Одноклассники» сдали место нахождения своего досье.
— Не сдали они его и никогда не сдадут.
— Тогда в чем ваша новость?
— В том, что нет никакого досье!
— Не понял!? Уж не намекаете ли вы на то, что это изначально была мистификация? А как же тогда?.. Да нет. Бред!
— Абсолютно с вами согласен!
— Ну, вот что, товарищ генерал! Эзопов язык в сторону. Доложите все, что имеете, четко и кратко!
— Слушаюсь!
И генерал Сологуб доложил высокому начальству историю с поездкой на спецобъект, не упуская детали…
… - Вам что, товарищ генерал, погоны жмут! Как вы могли провести постороннего на объект повышенной секретности?!
— Да что он такого узнал? Ни, где объект расположен, ни систему охраны он не расшифровал — голову даю на отсечение. Увидел что-то смахивающее на декорации к блокбастеру, да выслушал от трех типов, смахивающих на актеров, историю, смахивающую на киносценарий.
— Ну, допустим… А нам-то это что дало?
Сологуб выложил на стол перед начальством диктофон и блокнот писателя.
— Петр Петрович, прослушайте запись разговора писателя с «Одноклассниками» и посмотрите его записи…
… Петр Петрович отложил в сторону блокнот и поднял взгляд на Сологуба.
— Уточку подсадную значит нашим «селезням» подставили? Хотели, чтобы они на радостях «раскрякались»?
— Так ведь и «раскрякались» же!
— Пожалуй… Ваша фортуна, Михаил Иванович. Но почему вы так были в этом уверены?
— Так ведь столько лет молчали. И за это время их никто расспросами не донимал. Ну, должны они были расслабиться. Не то чтобы совсем нюх потерять, — все они с подсадкой поняли — а так, похулиганить немножко… Не могли они устоять!
— И не устояли… И теперь мы с вами уверены, — процентов этак на девяносто девять — что досье они действительно уничтожили. Точно рассчитали, подлецы, что никто в это не поверит… Кто в конторе кроме нас двоих посвящен в детали?
— Никто!
— Вот и славно. Пусть так и будет! Если об этих выводах станет известно, то я за жизни наших «селезней» и копейки не поставлю. А нам это ни к чему. Мы найдем этому лучшее применение. Какое? Время покажет! А пока берегите эту тайну, уважаемый Михаил Иванович, как зеницу ока. Вот только с писателем, что делать будем?
— А ничего с ним делать не надо. Пусть пишет в своем стиле. Вы его предыдущие опусы читали? Там не то, что правды — полуправды не разглядишь. Если кто и поймет о чем идет речь, его домысел об уничтоженном досье примет за литературный прием.
— А что? Пожалуй… Ну, так и быть по сему!..
… Вы знаете, что самое сложное в написании книги? Завязка! Я сидел за компьютером и в раздумье тер подбородок правой рукой. Как назло ничего путного в голову не лезло… Ну что ж. Как говорил один умный человек: «Если не знаешь с чего начать — начни с начала»…
Все началось с песочницы…
Москва. Лето 1953 года
Двор одной из московских новостроек…
… - Федя, ты посмотри, какая красота!
Молодая женщина с маленьким мальчиком на руках восхищенно рассматривала новый высотный дом, где ее мужу недавно выделили квартиру. Переведя глаза с дома на двор, она, не меняя тона, добавила:
— Здесь уже и детская площадка оборудована, с песочницей…
Ее муж, секретарь райкома одного из московских районов, закончив помогать шоферу открывать задний борт грузовика, рассеяно произнес:
— Песочница это хорошо…
Потом повернулся к жене и уже нормальным голосом сказал:
— Ты вот что, Лидуся, определяй-ка Костика в эту самую песочницу и переключайся на разгрузку вещей. Меня ведь только до обеда отпустили.
Через несколько минут во двор вкатила еще одна машина с вещами, и спортивного вида мужчина крикнул из кузова спешащей с вещами к подъезду Лиде:
— Гражданочка, не подскажите где тут тридцать вторая квартира?
Лида повернулась на голос.
— Здесь в этом подъезде. Наша квартира на четвертом, а ваша на пятом этаже.
Спортсмен перемахнул через борт грузовика и крикнул шоферу:
— Все, приехали!
— Ой, вы ведь Селиванов? — произнесла Лида и смутилась своей бестактности.
Но известный всей Москве футболист Борис Селиванов лишь дружелюбно улыбнулся.
— Он самый, соседка. А это моя жена, Ольга и мой сынишка Игорь.
Селиванов принял у сидевшей в кабине грузовика молодой женщины ребенка, потом помог ей выбраться самой. Женщины вежливо поздоровались.
— Лёля, видишь песочницу? Там уже есть один хлопчик, определяй туда и нашего.
— Это мой сын, Костик, — поспешила объявить Лида.
— Вот я и говорю, определяй Игорька к Костику и за работу!
А через полчаса в песочнице уже возились три пацана. К Костику и Игорьку присоединился Илюша. Его отец, музыкант Игорь Фетисов, тоже получил квартиру в этом доме и, по совпадению, в этом же подъезде.
С этого дня мальчишки стали неразлучны, как три мушкетера от Дюма-отца. Так их с тех пор и прозвали…
Детство и юность наших «героев» ничем особенным не отличались от детства и юности их сверстников. Откуда тогда взялись кавычки по краям слова «герои»? Не спешите — скоро вы все узнаете. Хотя, если кому-то после того, как он дойдет до фразы «Конец первой книги», захочется-таки эти кавыки убрать — делайте это смело. Ибо читатель всегда прав, а автор вполне может ошибаться…
А пока перенесемся на тринадцать лет вперед от вышеописанных событий…
Москва
Осень 1966-ого года
В преддверии школьного комсомольского собрания…
… - Не дрейфь, Илька, все будет в порядке!
Игорь ободряюще похлопал приунывшего друга по плечу.
— Главное не «ссать», и точно следовать полученной инструкции, — поддержал Игоря Костя.
А «ссать», честно говоря, было отчего. Ученика девятого «б» класса, комсомольца Илью Фетисова обвиняли в фарцовке. По тем временам обвинение было нешуточное. К тому же поймали Илью «с поличным». А началось все с того, что отец Ильи не так давно поступил на службу в один очень известный симфонический оркестр. Начались заграничные гастроли, а, значит, у Ильи стали появляться заграничные шмотки. Те, что ему не подходили или не нравились, он поначалу продавал по сходной цене своим друзьям. Но однажды случилось так, что новенькая кожаная куртка не подошла никому из «проверенных товарищей», и Илья, с замирание сердца, впервые понес ее продавать на «пятачок». «Пятачком» именовалась подворотня поблизости от пресловутой «Березки». Илья все время боялся, что на его плечо вот-вот ляжет суровая рука закона, но в тот раз все прошло на удивление гладко. Куртку удалось продать почти сразу, при этом выручив от продажи хорошие деньги. Еще четыре раза побывал Илья на «пятачке» и еще четыре раза ему везло. Не повезло на пятый. Его взяли прямо при продаже джинсов и препроводили в отделение милиции, где был составлен соответствующий протокол.
