Василий Сахаров - Кровь за кровь
— Мадам, — в моем голосе учтивость, — прошу прощения, что потревожил вас, но вышла небольшая неприятность. Один из наших служащих сегодня был пойман на воровстве и, судя по всему, он успел побывать в вашем номере. Не могли бы вы опознать некоторые вещи.
— А что стражники?
— Мадам, нам не хотелось бы впутывать в это дело городских стражников. Репутация заведения, вы же понимаете.
Девушка внутри комнаты недовольна, но не обеспокоена. Поражаюсь ей, вот это стержень внутри, вот это самообладание. Слышу, как она подходит к двери и открывает замок. Всем телом резко наваливаюсь на дверь, и девушка, с негромким вскриком, отлетает вглубь комнаты. Влетаю внутрь и сразу же устремляюсь к ней, она без сознания, лежит на полу и, судя по ее покрасневшему лобику, приложил я ее неслабо.
Вот, зашел парень к девушке на огонек и первым делом, дал ей в лоб. Хм, чего делать? А-а, не беда, очнется. Сразу не убил, так и за это пусть поблагодарит. На кровати нашел сумку, с которой девушка выходила из дома чиновника. Порылся, нашел пятизарядный арбалет, надо сказать, что очень дорогой. Насколько я знаю, подобное оружие делают очень далеко на юге, только в одной заморской стране, которая населена желтокожим народцем невысокого роста. Здесь же обнаружил продолговатые остро заточенные металлические пластинки, именно они забиваются в обойму арбалета, и моток тонкой, но прочной бечевки.
Веревка это хорошо, связываю девушку и заодно рассматриваю мою несостоявшуюся убийцу. Действительно, лет девятнадцать на вид, стройная, формы тела очень недурны, лицо округлое, миловидное, глаза серые, волосы вот только странные, по виду, как седые, но это не седина, что характерно, натуральные. Непонятно, но разберемся. И вот, девушка надежно связана, так что можно приводить ее в чувство. За то что, придя в себя, она будет кричать, не переживаю, звукоизоляция в подобных гостиницах хорошая.
Около кровати стоит тумбочка, а на ней кувшин с водой, почти полный. Медленно наклоняю горлышко и прозрачная жидкость, тоненькой струйкой начинает литься девушке на лицо. Несколько секунд ничего не происходит, но вот, когда в кувшине воды уже практически нет, ресницы ее задрожали и глаза открылись. Она посмотрела на меня и, во взгляде ее было столько детской обиды, что честное слово, чуть было не подумал, что ошибся.
— Ты кто? — спросил я девушку.
— А тебе не все равно, убийца?
— Ой, — поморщился я, — кто бы говорил? Итак, меня интересует, как тебя зовут, откуда ты и почему, такая милая девушка как, решила убить таких симпатичных парней как я и мой брат? Не ответишь на вопрос, твое право, только учти, чикаться с тобой не буду, сдам в Тайную Стражу, да и всех делов. Там костоломы профессиональные, быстренько все узнают, правда, после разговора с ними выглядеть ты будешь не на девятнадцать лет, а на сорок, и здоровье твое, будет подорвано на всю оставшуюся жизнь. Поговорим?
— Хорошо, ты узнаешь, кто я такая, — прошипела девушка. — Меня зовут Инга Хайлер, убийца.
— Мадам Эрмина Хайлер твоя мать? — удивился я.
— Да, она моя мать, единственное родное существо во всем мире, которое, ты у меня отнял. Вас видели выходящими из ее дома, в ту ночь, когда она умерла. Сволочь! Мразь! Приютский ублюдок! Насильник!
Инга выкрикивала свои гневные слова, а я сидел и думал, что же мне делать с этой дурехой, которая, больше всего на свете, хотела только одного, убить меня и моих братьев. Как объяснить ей, что не мы лишили жизни ее мать, хотя, надо быть честным с самим собой, очень хотели это сделать. Да уж, вопрос из вопросов.
Глава 2
Хаим
Еще не стаяли окончательно снега, не просохли степные дороги и тропы, а со всех, даже самых отдаленных уголков Великой Степи, в сторону Ариса, в этом году переименованного в Эль-Кунейр, двинулись войска, должные выступить на войну с несговорчивыми штангордцами и их союзниками. Десятки тысяч людей облачались в доспехи, вооружались, садились на коней и, под предводительством своих военных вождей, пускались в путь. На холмистых равнинах, окружавших столицу Благословенного Рахдона, взвились к небесам тысячи костров, вокруг которых скапливались воины множества племен.
Здесь были все, дромы, принявшие веру в Ягве и сколоченные в особые ударные отряды, быстроконные борасы, угрюмые чимкенты, ловкие карпетаги, сильномогучие калейрасы и храбрые квирсы. Все они входили в состав легкой степной кавалерии, полных четырнадцать туменов, каждый из которых, включал в себя ровно десять тысяч всадников. Это была только первая часть рахдонского войска. Вторая часть состояла из горских наемников, гарля и хайдаров, прибывших по зову мелеха не только для того, чтобы заработать денег и пограбить жителей запада, но и для того, чтобы отомстить за своих сородичей, павших в сражении за Стальгорд. Их было не так много, как в прошлом году, но и немало, сорок пять тысяч диких и неукротимых в своей ярости бойцов, объединенных в отряды самой разной численности и не признающих никакой дисциплины. Кроме них, была и третья составляющая этого огромного войска, многочисленные пустынные кочевники бордзу, решивших, что с помощью рахдонов, они все же смогут получить для своего племени благодатные и плодородные земли запада. Воины пустыни выставили всех, кого только смогли, практически каждого взрослого мужчину своего народа, а всего, собралось их семьдесят тысяч бойцов. И это все без учета тяжелой гвардейской кавалерии, многочисленных охранных частей и трех отдельных корпусов, остающихся на территории степи.
Небывалое войско, какого уже давно не выставляла степь, грозное и несокрушимое, готовое по слову мелеха Хаима, смести с лица планеты любого непокорного, собиралось в единый кулак. Повсюду, куда не кинь взгляд, подле костров и шатров своих командиров, лежали и сидели на кошмах да войлоках разноязыкие вооруженные люди, призвание которых только одно, война.
Большая платформа на колесах, с огромным шелковым шатром на ней, влекомая тремя десятками мощных белоснежных волов с позолоченными рогами, медленно продвигалась по бесконечному военному лагерю. Мелех Хаим, полноватый черноволосый мужчина, который находился в шатре, видел всю эту могучую воинскую силу и был чрезвычайно собой доволен. Теперь-то, надменные штангордцы узнают, что такое гнев истинного рахдона и что бывает за неподчинение ему, величайшему правителю во всем изведанном мире. Он смотрел на воинов, купленых за золото или же просто подчиняющихся ему, как степному царю, и в мечтах своих, представлял себя покорителем всей Вселенной. Победа будет за ним, в этом Хаим не сомневался ни капли, в первую очередь потому, что именно он, возглавит эту несокрушимую армию и поведет ее на запад. А потом, по возвращении из похода, он сможет разобраться и с родней по материнской линии, которая не давала ему чувствовать себя полновластным правителем Великой Степи.
Мелех взял с золотого подноса, который перед ним держала на вытянутых руках красивая светловолосая женщина, гроздь винограда, отломил несколько крупных синих ягод и закинул себе в рот. Виноградный сок брызнул во все стороны, растекся по подбородку, и Хаим вновь устремил свой взор на окрестные холмы. В этот момент, он заметил невдалеке черные балахоны нескольких длиннобородых людей, ходивших среди воинов его армии в сопровождении многочисленной охраны и кого-то высматривающих. Настроение мелеха испортилось сразу же, рот искривила некрасивая гримаса, и он, не зная на ком сорвать свою злость, ударив ногой по подносу с фруктами и сплюнул на женщину, державшую его и упавшую на ковер.
— Мой повелитель? — рядом с плечом Хаима возник евнух Гарасва, один из его советников. — Вы чем-то недовольны?
— Уберите эту… — мелех кивнул на женщину, — тварь неуклюжую.
— Будет сделано, повелитель, — склонился в подобострастном поклоне Гарасва и дал знак охранникам, двум дюжим бордзу в тяжелых доспехах.
Гвардейцы подхватили рабыню под руки и выволокли ее из шатра, а Хаим задумался. С самого раннего своего детства, он стремился только к одному, стать правителем всей бескрайней степи и сделать народ рахдонов самым сильным в мире Тельхор. При этом в своих мечтах он представлял, что станет абсолютным монархом, и когда, наконец-то, после уничтожения своих родственников и верных им бури, он занял трон кагана и провозгласил себя мелехом, великое разочарование постигло его. Он узнал, что ему не суждено стать самостоятельным государем мощной державы, который решает все важные вопросы единолично.
Хаим вспомнил ту кровавую ночь, когда он стоял в тронном зале над трупом Смила, своего троюродного брата, которого так и не смогли взять живьем и расстреляли из луков, а неподалеку, умирал малолетний Вернигор сын Баломира, которого он лично заколол своим мечом. Тогда между ним и его дедушкой, премудрым старейшиной Лейбой, состоялся разговор, запомнившийся ему на всю жизнь и определивший всю политику бывшего Каганата Дромов на годы вперед.
