Барбара Картленд - Цветок пустыни
– Тебе следовало бы сказать об этом моему отцу, – воскликнула Вита. – Но ты, конечно же, прав, Чарльз. Я думаю точно так же и поэтому приняла решение, твердое и бесповоротное, что никогда не выйду замуж, пока не встречу человека, которого полюблю всем сердцем, без которого не смогу жить.
– Не можешь ли ты попросить лорда Бэнтама отказаться от мысли стать твоим мужем? – предложил Чарльз.
– И ты думаешь, это что-нибудь даст? – презрительно фыркнула Вита. – Он полагает, что оказывает мне честь. К тому же он столько лет искал женщину, достойную носить бриллианты Бэнтамов или сидеть и с молчаливым восторгом внимать его длинным скучным речам, подобным тем, которые он произносит в палате лордов, что, найдя ее в моем лице, вряд ли откажется от своего счастья!
– У него такие замечательные лошади! – заметил молодой человек.
– И это единственное, что можно сказать о нем хорошего, – съязвила Вита. – Да только вот незадача – мне ведь придется выйти замуж за него… а не за его лошадей!
И она вновь глубоко вздохнула.
– Как ты думаешь, если бы кузина Джейн знала, насколько несчастной она будет в этом браке, не убежала бы она из дома еще раньше, до своей свадьбы с лордом Элленборо? О мой бог! Как бы я хотела спросить ее об этом!
– Разве она сейчас живет не в Сирии?
– Она живет со своим арабским шейхом в пустыне, и еще у них есть дом в Дамаске, – мечтательно произнесла Вита, глядя куда-то вдаль. – Когда месяц назад сюда приезжал Бевил Эшфорд, другой мой кузен, он все мне рассказал о ней.
– Бевил Эшфорд, дипломат?
– Да, Бевил оправдал надежды, которые на него возлагало наше семейство. Он сделал блестящую карьеру, его хорошо знают дипломатические круги в России, Норвегии, Сирии. Там-то он и встретился последний раз с кузиной Джейн и привез о ней самые свежие новости.
– И что же он о ней рассказывал? – По тону Чарльза было очевидно, что он не одобрял поведение кузины Джейн.
– Он рассказывал, что она и в шестьдесят два по-прежнему очень красива. В этом году ей уже должно было исполниться шестьдесят три.
– Довольно странно, когда подумаешь о том, какую бурную жизнь прожила эта женщина.
– Но, может быть, именно любовь и помогла ей сохранить молодость и красоту?
– Но не может же она все еще любить мужчин в свои годы! – недоверчиво произнес Чарльз.
– Твои слова показывают только то, как мало ты знаешь женщин! – возразила Вита. – Любовь способна творить с ними чудеса. Бевил сказал, что она до сих пор безумно влюблена в своего шейха, как, по-видимому, была влюблена и в двух своих мужей, и в двух любовников королевской крови, в обоих королей, а также во многих других мужчин!
– Но ты ведь не хочешь быть такой же, как она! – в ужасе воскликнул совершенно потрясенный Чарльз.
– Меня постоянно пугали примером кузины Джейн, неустанно твердили о том, как ужасно она себя вела и каким неподобающим может быть поведение женщины, если она забывает о своем долге и чести. – Вита покачала головой, думая о чем-то своем. – Но вся моя семья, тем не менее, говорила о ней, затаив дыхание. В действительности все испытывали к ее судьбе неподдельный интерес. Новости о жизни Джейн распространялись в моем многочисленном семействе так, словно их приносили на хвостах сороки. Ее имя не сходило с уст моих тетушек, внучатых теток, кузин, двоюродных и троюродных кузин и кузенов. Они могли просиживать часами и все говорить и говорить, обсуждая каждый новый скандал, к которому кузина Джейн имела хоть какое-то отношение.
Вита весело рассмеялась и добавила:
– Но что их доводит просто до бешенства, так это то, что кузина Джейн все еще красива и очень счастлива!
Молодой человек по-прежнему хранил молчание.
Взглянув на хмурого Чарльза, Вита заметила:
– И ты тоже возмущен, как я вижу. Ну разве это не странно? Никто не может вынести того, что такая грешная женщина не рвет на себе в раскаянии одежд, не ходит в рубище и не посыпает голову пеплом, выплакав все глаза, чтобы вымолить великодушное прощение. А кузина Джейн вовсе и не нуждается в том, чтобы ее прощали!
– Откуда ты знаешь?
– Ну, она вызвала здесь настоящий переполох, когда приезжала тринадцать лет назад в Англию. Тогда вся семья собралась у нее – только это было вызвано, разумеется, больше любопытством, чем родственной привязанностью.
– Зачем же она приезжала?
– Думаю, она, должно быть, почувствовала неодолимое желание вернуться туда, где ее корни, – пояснила Вита. – Но затем, приехав сюда, вдруг обнаружила, что дом человека там, где его сердце. А сердце ее осталось в Сирии.
– Все это кажется мне очень странным.
– К сожалению, я была слишком мала, чтобы меня могли взять на эту встречу, – задумчиво продолжала девушка. – Ей было тогда пятьдесят, но все, кто видел ее, говорили с восхищением, что она была по-прежнему очень красива. И еще очень долго после этого события мои родственники вообще ни о чем другом больше не могли говорить.
Вита улыбнулась своим мыслям.
– Как только упоминалось ее имя, кто-нибудь тут же восклицал: «Только не при ребенке!» Однако когда я стала старше, то смогла сложить вместе, словно увлекательную мозаику, те разрозненные фрагменты и обрывки разговоров, которые мне удалось услышать. Таким образом я многое узнала о жизни кузины Джейн. А теперь благодаря Бевилу я знаю о ней гораздо больше.
– Не могу взять в толк, почему тебя так интересует жизнь этой женщины, – неодобрительно проворчал Чарльз. – Твоя семья права, Вита. Ни одна нормальная женщина в здравом уме никогда не выйдет замуж за араба и не захочет жить в пустыне.
– А мне кажется – это так романтично!
– Если бы ты побывала там сама и видела все собственными глазами, то нашла бы эту жизнь убогой, однообразной и, несомненно, временами очень опасной!
– Да, она действительно опасна! – с воодушевлением воскликнула Вита. – Бевил рассказывал мне об этом. И все же, должно быть, так увлекательно царствовать над племенем бедуинов и быть свободной от мнения всех этих отвратительных чванливых снобов, от мелочной зависти и бесконечных условностей, которые царят в Англии.
Она сделала паузу, прежде чем закончить.
– А главное – не надо выходить замуж за такого неприятного типа, как лорд Бэнтам!
– Но ты и не должна выходить за него! – горячо заявил Чарльз. – Никто, даже твой официальный опекун, не может заставить тебя произнести «да», когда настанет момент отвечать перед алтарем.
Глаза Виты озорно блеснули.
– Вот было бы забавно – дождаться, когда священник перед алтарем произнесет слова свадебного обряда: «Берешь ли ты этого мужчину в свои законные супруги?» – и затем ответить: «Нет!»
– Но ты ведь не пойдешь на подобный… на такой общественный скандал… в церкви! – Чарльз был вне себя от изумления и негодования.
– А почему бы и нет? – беспечно ответила Вита. – Я могу делать все, что мне вздумается!
– Но ты ведь этого не сделаешь, – осторожно попытался увещевать ее Чарльз. – Ты слишком хорошая, Вита, слишком замечательная во всех отношениях; ты ведь не хочешь, чтобы о тебе говорили гадости в связи с подобным скандалом. Это было бы жестоко и по отношению к твоим родителям.
Он помолчал, подыскивая новые аргументы, затем заговорил, слегка понизив голос:
– Ты ведь знаешь, все, чего я желаю, – это чтобы ты была счастлива. Я, не задумываясь, отдал бы жизнь, если бы знал, что этим могу тебе помочь. Но здесь я бессилен.
Вита нежно улыбнулась ему.
– Ты так добр, Чарльз, и ты ведь знаешь, как я полагаюсь на тебя и как доверяю. Ты должен мне помочь… Я не могу… выйти замуж, даже если мне придется пойти против воли отца.
– Но как я могу помочь тебе? – в отчаянии произнес Чарльз.
Вита ничего не отвечала, и через мгновение Чарльз вновь заговорил:
– Я, конечно, не могу поверить в то, что ты решилась бы бежать со мной. Но если ты все же согласишься на это, нет необходимости говорить тебе, что я стал бы самым счастливым человеком на свете.
– Ах, мой дорогой Чарльз! – ласково сказала Вита. – Не думаю, что из этого может получиться что-нибудь хорошее. Они мгновенно поймают нас, и единственным результатом будет то, что мой отец выгонит твоего, и мы больше никогда не сможем увидеться. Нет. Это не выход.
– Но как еще я могу тебе помочь? – безнадежным тоном спросил Чарльз.
– Ты и так мне помогаешь тем, что поддерживаешь меня. Для меня большое облегчение знать, что ты на моей стороне. Ты ведь и сам хорошо знаешь, что любой другой сказал бы: «Твоему отцу виднее», или «Ты должна делать так, как велит отец», или «Как может девушка в восемнадцать лет знать, что она на самом деле хочет?»
– Но ты-то ведь знаешь, чего хочешь, – тихо ответил Чарльз.
– Разумеется, знаю, – фыркнула Вита. – И чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что я ни за что не выйду замуж за лорда Бэнтама, даже если бы он вдруг стал единственным мужчиной на свете.
