Анатолий Спесивцев - Флибустьер времени. "Сарынь на кичку!"
Во дворе своего дома выстроил всех сопровождающих и устроил им грандиозный разнос. У Аркадия было острое предчувствие, что хорошая охрана от убийц ему может понадобиться в ближайшем будущем, а приучить подчинённых к нормам поведения двадцать первого века в случаях потенциальной опасности никак не удавалось. Увы, слишком часто они начинали действовать не по полученным инструкциям, а по своему разумению. Норма: "Я начальник, ты — дурак…" у казаков не работала совершенно. Дурные начальственные головы здесь было принято откручивать или лишать их возможности делать глупости другим, не менее радикальным способом.
Прохаживаясь перед строем смущённых своей промашкой казаков, сплошь молодых и малоопытных, Аркадий совмещал приятное (выплеск злости после неприятной и очень болезненной ситуации) и полезное (воспитательный момент).
— Юрка, ты уже ведь не в один поход ходил, опытный, можно сказать, казак. Что я приказывал делать в случаях попытки остановить отряд?
Опытный казак, лишь недавно отпраздновавший своё восемнадцатилетие, покраснел и тихо, будто в приватном разговоре, забормотал:
— Мы должны были…
— Что ты там себе под нос бубнишь?! Ты будущий командир, или так, погулять вышел? Отвечай как положено!
— Мы должны были сбиться в кучу вокруг командира и обеспечить его быстрейший уход из опасного места!
— А что вы сделали в действительности?
— Мы… мы остановились для прояснения обстоятельств случившегося!
— То есть подставились под возможную засаду. Стреляйте в нашего командира, а если вам больше делать нечего, можете всех перестрелять, да? Хотя ума не приложу: зачем стрелять в таких оболтусов, порох и свинец тратить? Они же денег стоят! Такие дураки сами свою смертушку найдут, бесплатно!
Ребята стояли молча, посмурнев лицами. Обычно весёлые и бодрые, они старались выглядеть сейчас серьёзными и исполнительными. Спорить с Аркадием в таких случаях — нарываться на неприятности, это они уже хорошо усвоили. Но бесики в глазах у некоторых проскакивали, что попаданца злило ещё больше. Ему казалось, что сопляки про себя посмеиваются над его оплошностью в верховой езде. Уловив тень улыбки на лице одного из охранников, попаданец перенёс своё внимание на него.
— И что же, Миша, ты увидел смешного? Не поделишься с нами?
Парню, не вовремя вспомнившему перекошенное лицо командира, позорно обнявшего своего коня за шею, вмиг стало не до смеха. Делиться воспоминаниями он, естественно, не стал. Замер, уставившись выпученными глазами в лицо попаданца.
Ещё немного поизмывавшись над ребятами, Аркадий угомонился и с казаком, оставшимся расспрашивать незадачливого предшественника Анны Карениной, поговорил спокойно. Причина происшествия оказалась банальной, хотя от этого не менее трагической. У женившегося после сорока лет казака родился идиот. Горе для него страшное, поэтому, услышав о случае излечения от безумия, он кинулся за помощью к целителю. А так как денег у него не было, бросился под копыта лошадей с мольбой об исцелении ребёнка.
— Слушай, как ты думаешь, этот казак сильно пил?
— Да он и сегодня, видать, для храбрости успел принять.
— Тогда, когда он подойдёт к воротам, выйдешь и скажешь, что я помочь ему ничем не могу. Безумие ребёнка кара его родителю за пьянство. Пусть бросает пить, может, тогда его другой ребёнок нормальным родится.
Больше недели Аркадий провёл в ставших уже привычными прогрессорских хлопотах. Развернули вовсю изготовление пуль Минье для нарезных штуцеров. Теперь обладатели такого оружия получили возможность стрелять на добрый километр.
"Эх, будь у нас прицелы… но пока прозрачное стекло остаётся лишь мечтой. В Европе его производят, есть шанс, что и у нас к осени оно появится. Вот тогда первым делом, подзорные трубы и прицелы для винтовок. Как делать линзы, к счастью, я знаю. Ох, и проредим командный состав наших врагов… мало никому не покажется".
После многочисленных экспериментов удалось наделать немалый запас разрывных снарядиков к трёхфунтовым нарезным фальконетам. Больше у казаков подобных пушек не обнаружилось, а наносить нарезку на стволы самостоятельно попаданец не решился. Зато нарезку стволов ружей, благодаря мастеру из Москвы, удалось наладить. Учитывая, что пули Минье в винтовки заряжались даже быстрее, чем обычные гладкостволки, теперь такая переделка имела смысл. Правда, этот технологический процесс занимал много времени, однако сразу несколько беженцев от панского произвола уже осваивали его, можно было надеяться на существенное увеличение дальнобойности казацкого войска к лету. А там и массовое производство пуль Нейсслера для гладкостволок пойдёт. Дело нехитрое, а увеличение дальности поражения пулей из старого ружья — двойное. Именно поэтому Аркадий и затягивал внедрение этого девайса в жизнь. Чтоб враги, прежде всего поляки, не разнюхали и не начали их делать сами.
Заодно, вспоминая об очередном провале личной стражи, устроил пару учений по охране собственной персоны. К сожалению, учения получились очень условными, на детском уровне, с криками пиф-паф вместо выстрелов. Хотел попаданец устроить стрельбу холостыми, куда жизненнее получилось бы, но заопасался. Если уж в конце двадцатого века вместо холостых выстрелов иногда звучали самые реальные, со смертельным поражением, то в казацкой вольнице такое могло произойти с куда большей вероятностью. Да и любимое животное, зелёное и надутое, прорезалось. Порох в семнадцатом веке стоил дорого, на Дону ощущалась его нехватка. Но и при показушности, учения выявили неспособность двух казаков охраны к соблюдению самых простых и понятных инструкций. Аркадий отсеял их, догадываясь, что в казаках им долго не ходить. Таких непонятливых из казацких рядов выпалывали враги. Жизнь на Дону или Сечи была не для дураков. Оставалось сетовать на самого себя, при приёме в охрану он их опрашивал, и они показались ему вполне адекватными молодыми людьми.
Излеченная попаданцем женщина оказалась лет двадцати трёх или четырёх молодкой с бойким нравом и немалой энергией. Толком не отойдя от болезни, она принялась сновать по всему дому, наводя чистоту и порядок. Заодно присвоила себе старшинство на кухне, отчего все обитатели и гости, впрочем, только выиграли. Готовила Одарка куда лучше и вкуснее, чем джуры. Уже день на третий или четвёртый Аркадий уловил на себе её оценивающий, "женский" взгляд. Учитывая, что одновременно с выздоровлением женщина стала стремительно хорошеть, превращаясь в весьма привлекательную особу, он начал подумывать: "А не судьба ли мне её подкинула? Если она отъестся и округлится, как обещает, искоса на меня поглядывая, то будет весьма соблазнительной феминой. И страшный по нынешним временам недостаток — невозможность рожать детей, для меня будет, скорее, достоинством. Больше времени будет доступна для ласк".
Последняя попытка решить половой вопрос с помощью ногайской пленницы не удалась. Она оказалась не только малопривлекательна для попаданца внешне, малого роста, тощая, с минимумом внешних половых признаков. При спермотоксикозе и такая сойдёт, однако, немного освоившись в роли официальной любовницы колдуна, девчонка начала проявлять на редкость вздорный нрав и попыталась командовать подчинёнными Аркадия, отменяя его приказы. От греха подальше он эту шмакодявку срочно продал, потеряв в цене.
Одарка показалась поначалу попаданцу прекрасным выходом из положения — он фигуристых и бойких женщин любил. Ела спасённая за троих и не жирела, как ни странно, а весьма приятно для мужского глаза округлялась. Дело шло к сближению более тесному, когда Аркадий услышал расспросы джуры молодкой. Она с полчаса мучила парня вопросами. Но ни разу не спросила о его привычках или характере, любимых или нелюбимых вещах и поступках хозяина дома. Всё, что её интересовало — его состояние. Сколько у него денег, какое есть имущество, какой доход он имеет с походов и т. д. и т. п. Забавно, но из ответов Юрки попаданец узнал о своём благосостоянии нечто новое, хозяином он был не слишком хорошим, многое в финансовых личных вопросах выпускал из виду.
Аркадий понял, что на этой женщине жениться не стоит.
"Хозяйкой она, положим, будет неплохой, но связываться с бабой, которой нужен не ты, а твои деньги… неосторожно, по крайней мере. Сейчас она согласна взять меня в приложение к моему имуществу, а потом может решить, что такой придаток ей не нужен, и угостит интересными грибочками. На фиг, на фиг. Лучше потерпим и поищем ещё, чем с такой меркантильной бабой связываться. Наверняка на Украине баб будет куда больше, чем здесь, на Дону".
После этого подслушанного разговора Аркадий стал блокировать все попытки Одарки к сближению. Инстинктивная боязнь перед формализацией отношений с женщинами увеличилась ещё больше. Несчастливый брак конца двадцатого века сделал его крайне осторожным в отношениях с противоположенным полом. С женщинами нетяжёлого поведения всё у него складывалось удачно — доставили друг другу удовольствие и разбежались. С особами же, требовавшими длительного ухаживания и устраивания долговременных связей с перспективой официального союза, у него ничего не получалось. Быстро начинало казаться, что партнёрша ещё хуже бывшей жены.
