Юрий Корчевский - Лекарь
Он взбежал по лестнице, открыл дверь. Пахнуло нежилым помещением. Ничего, скоро все изменится!
Никита бросил сумку на диван, открыл форточку. Пока не поздно, надо сбегать в магазин, холодильник совершенно пуст.
Он сбегал в «Магнит» за углом и вернулся с полной сумкой продуктов. Выгреб по пути накопившуюся корреспонденцию из почтового ящика. На лестнице успел просмотреть — счета на оплату из ЖКХ, счет за телефон, рекламные проспекты, газеты. Только ключ в дверь своей квартиры вставил, как на площадку вышла соседка.
— Ой, Никита, вы уже вернулись?
— Как видите, Анна Степановна, живой и местами здоровый.
— А к вам Венера дважды приходила, звонила в дверь. Так я ей сказала, что вы в отпуске и будете не скоро.
— Вот это правильно. Спасибо!
Анна Степановна была словоохотлива и, если быстро не улизнуть, заговорит насмерть.
Никита скользнул в двери, закрыл замок. Уложил продукты в холодильник, поставил в СВЧ-печь рыбные полуфабрикаты на разморозку. Сам же быстро прошелся по квартире пылесосом. Вот ведь интересно. Дверь и окна заперты, никто не жил, а пыли полно. И откуда она берется?
Сходил в душ, пожарил рыбу. Морепродукты он любил, даже больше мяса. Хотя от хорошего шашлыка, да в знакомой компании на природе, да под отличное вино не отказался бы.
Устал. Сначала поезд, потом самолет. Уснул почти мгновенно, как привык. На дежурстве — оно как? Нет ночью пациентов — пользуйся каждой свободной минутой. Вот и привык засыпать, едва коснувшись головой подушки. Поскольку может случиться, что выспаться не удастся. Но сейчас он в отпуске.
И снился ему сон, что он лежит на пляже у моря, солнце светит, в глаза бьет. Волна ласково на берег набегает, мимо кораблик прогулочный идет.
Проснувшись, Никита сходил в душ, резко провел по щеке. Пожалуй, сегодня можно не бриться. После вечернего бритья щетина еще отрасти не успела. А вот подкрепиться не помешает. Хоть женщины говорят, что все мужики обжоры, лучше быть сытым.
После холостяцкого завтрака, а по времени — обеда, настроение поднялось, и Никита решил сходить в гараж. Надо съездить к знакомому механику — поменять масло в двигателе, подрегулировать. Машине три года, тем более отечественная «десятка», постоянного пригляда требует. Поменять бы ее на иномарку, только где денег взять? На жизнь денег хватало, а на машину — нет. Были у его коллег машины получше, так Никита знал, какими путями они им достались. Ему же такой способ претил. Ну не лежала душа вымогать у пациентов деньги. Дадут иногда — не отказывался, но как брать у пенсионера, когда у того денег на лекарства не хватает? Понятие совести для него не было пустым звуком. Много каких черт характера должно быть у мужчины, но во главе — совесть. Еще отцом заложено было сызмальства.
Механик оказался на месте, хотя заранее не созванивались. Поменял масло и фильтр, по пояс залез под капот, поковырялся.
— Еще побегает.
Никита рассчитался. Деньги понемногу таяли. На заправке залил полный бак, погонять машину надо — за две недели простоя аккумулятор подсел.
Никита направился было к гаражу, как приметил на автобусной остановке знакомое лицо. Да это же операционная сестра Верочка!
Никита остановился, опустил стекло.
— Верочка, давайте подвезу!
Вера обрадовалась, нырнула в машину.
— Здравствуйте, Никита Алексеевич!
— Здравствуй, Верочка. Куда едем?
— Домой, на Пушкина.
Никита мысленно чертыхнулся — это совсем в другой стороне от его дома. А впрочем — делать всё равно нечего, сам девушку вызвался подвезти. Раз взялся за гуж, не говори, что не дюж.
Верочка поглядывала на Никиту с интересом.
— Ты новости расскажи, я в отделении целую вечность не был — аж три недели.
— Какие у нас могут быть новости? Работа, пациенты. Слава богу, не умер никто.
— Отсутствие плохих новостей уже само по себе хорошо.
— Как отдохнулось, Никита Алексеевич?
— Нормально, но мало.
— Бедненький…
Верочка положила руку на его колено. Полы её лёгкого плаща вроде невзначай разошлись, обнажив довольно аппетитные коленки. Девчонка явно напрашивалась на приключение.
«Повернуть к себе домой? — подумал Никита. — Так ведь завтра всё отделение будет в курсе событий. Женщины не умеют держать язык за зубами».
Служебные романы Никита не одобрял. Ладно бы ещё с ровней — а ведь Верочка подчинённая. А на работе разные ситуации случаются, иногда и прикрикнуть приходится. Приключения могут закончиться утром и без продолжения, как после на работе отношения сложатся?
Женщину ему хотелось — всё-таки молодой здоровый парень, три недели монахом прожил. Но останавливало то, что Верочка работала в отделении.
Пока он раздумывал, Верочка щебетала о своём, о каких-то мелких событиях в больнице. А он ехал, почти не слушая, решая для себя дилемму.
— Вот и мой дом! — Верочка указала на девятиэтажку.
Никита заехал во двор, остановился. Верочка медлила.
— Может, зайдёте ко мне, чайку попьём?
— А как родители твои моё появление воспримут?
— Не бойтесь, Никита, они в Краснодар, к родне на неделю уехали.
Верочка смотрела на него с вызовом. Оба они были в том возрасте, когда люди понимают, что последует за чаем.
Никита колебался. Вера покраснела; приняв его нерешительность за отказ, она открыла дверцу машины и выпорхнула на тротуар.
— Вера, подожди. Удобно ли будет?
— Мне удобно, а там — как хотите.
Никита выскочил из машины.
— Вот ведь незадача! Знал бы, что такое дело, купил хотя бы коробку конфет.
— Только фигуру портить, — фыркнула Вера. — Так мы идём?
Никита нажал кнопку пульта сигнализации, поставив машину на охрану.
Верочка шла впереди. В доме был лифт, но они поднялись по лестнице, благо квартира была на четвёртом этаже.
Верочка открыла дверь.
— Заходите, Никита Алексеевич.
Никита скинул курточку, снял ботинки, помог снять плащ Верочке.
— Проходите в комнату, садитесь, — суетилась Верочка. — Я сейчас.
Верочка ушла на кухню.
Никита же прошёл в комнату. Чистенько, но бедновато. А чего он ожидал увидеть? ЖК-панель «Филипс» во всю стену — на её-то зарплату?
На полках книги стоят — и не для антуража. Для таких целей ставят собрания сочинений, чтобы выглядело солидно. Книги были самые разные — по медицине, по вязанию, несколько любовных романов.
На тумбочке и письменном столе — милые женские безделушки вроде плюшевого медвежонка-панды.
Уютно, чувствуется женская рука — не то что у него. Впрочем, как и у всех холостяков. А главное — он не увидел ни одной мужской вещи вроде пепельницы или тапочек большого размера.
В комнату заглянула Верочка.
— Идите, мойте руки, и — за стол.
Никита чувствовал себя немного не в своей тарелке. Пришёл в чужой дом, к девушке, без шампанского, конфет, цветов. Вышло, конечно, экспромтом, но всё же… Он не любил быть нахлебником. Мужчина в первую очередь добытчик — если, конечно, он мужчина.
Никиты вымыл руки, оглядел ванную. Чисто везде, хотя Вера не могла заранее знать, что у неё будут гости. Сделал он это не специально, получилось автоматически. Грязнуль Никита на дух не переносил.
Зашёл на кухню. Ба! Он бы за такое время яичницу успел пожарить, а тут — полон стол. Салатик, котлетки разогреты, колбаса-сыр нарезаны, минеральная вода, бутылка водки из холодильника запотевшая. Быстро она успела! А пока он руки неспешно мыл, переоделась в парадное платье.
Стол и платье Никита оценил.
Он разлил водку по рюмочкам. Они выпили за нечаянную встречу, принялись за закуски. Вера — с работы, и была голодна, Никита тоже давно не ел.
Салат из свежих помидоров с огурцами и зеленью был неплох, а котлеты превосходны.
— Сама готовила?
— А то кто же!
— Может — на «ты» перейдём?
В отделении субординация соблюдалась. По имени-отчеству называли врачей и медсестёр постарше, молоденьких же сотрудниц — только по именам.
— Согласна.
— Тогда тост за женщин!
Никита пожелал Верочке всего, о чём только могла мечтать женщина. Обычно он не был столь словоохотлив. А тут — то ли выпитая водка сказалась, то ли впечатление хотел произвести? Хотя чего уж там — оба друг друга по работе знали уже года три, видели каждый другого в разных ситуациях, так что пёрышки распускать не стоило.
По подоконнику застучал дождь — нудный, осенний.
Верочка выглянула в окно:
— Зима скоро.
— Ещё и осени толком не было — какая зима, Вера?
Чувствовал себя Никита в чужой квартире неуютно, не в своей тарелке. Откланяться и уйти? Любая женщина обиделась бы. Виду бы не подала, но обиделась. У женщин ведь как? Пристаёшь — нахал, не пристаёшь — дурак. Как выбрать золотую середину?
Верочка, почувствовав некоторое замешательство Никиты, решила взять инициативу в свои руки.
