КОМ-3 (Казачий Особый Механизированный, часть 3) - Ольга Войлошникова
Накачали меня осознанием ответственности да отправили рапорт составлять — чтоб по чину и без переписывания! А значит, сразу так налдо составить, чтоб комар носа не подточил.
— Надо полагать, вам не преминут вручить хотя бы грамоту за содействие, — отметил Хаген, пока я, потея, сочинял отчёт о совершённых мной в геройском порыве действиях.
— Не иначе… — скептически проворчал я. — Как дадут-дадут! И догонят, и ещё раз дадут…
Но дойча в рапорт специально красной строкой внёс, как доблестного пилота. А то что ж? Не одному ж мне отдуваться?
Понёс бумажку сдавать — слышу разговор:
— Так внутри-то — что? Не человек что ль сидел?
Я аж притормозил невольно.
— Специально натасканные псы, представьте себе!
В этот момент меня, призна́юсь, жалостью кольнуло. За животин бессловесных. Экий мерзавец их столь подло выучил да заставил на людей нападать!
Следом мне живо представилась стальная оскаленная морда, и как бы я стоял против неё без шагохода-то… Ох, нет уж! Когда на тебя нападает науськанная кем-то столь опасная зверюга — тут не до жалости.
Разговор меж тем продолжался:
— А я, дурак, думаю: почему оружия-то никакого? Когти да зубы!
— Так не один вы, батенька, оставались в недоумении!
— Хоть один экземпляр для изучения уцелел?
— И даже не один. И корпуса управляемые, и несколько самих зверей, и даже их псарь. Последний, правда, побит немного, но жить будет…
Я вырулил из-за раскуроченного бока «сколопендры», и разговор тотчас прекратился. Я козырнул офицерам, обратился к старшему:
— Господин майор! Рапорт о произведённых действиях готов. Разрешите проследовать далее по маршруту?
Тот слегка нахмурился, разглядывая мелко исписанный с двух сторон лист:
— Если возникнут к вам дополнительные вопросы, где вас искать — указали?..
— Так точно! Воинскую часть, место проживания, а также место временного пребывания на период учёбы.
— В таком случае более вас не задерживаем.
Я ещё раз козырнул и помчался к «Саранче», пока ещё чего нового не выдумали! До дома оставалось каких-то триста с небольшим километров.
ПРАЗДНИКИ
Хаген снова забрался за рычаги, я в короб — присматривать, мало ли. Помчали.
Страшное было желание разнестись до двухсоточки, так чтоб через полтора часа дома быть, однако ж через двадцать минут мы вылетели к перекрывающему дорогу кордону, за которым скопился огромадный хвост нервной очереди, ожидающей возможности проехать. Как положено, нашлись в ней и особо нервные, и не в меру хитрые, которые, чтобы обойти остальных, полезли по встречной (нашей!) полосе к самому кордону и плотно перекрыли всю дорогу.
Можно было бы свернуть и на обочину. Опасаюсь только, там меня непрерывно ветки сосновые будут хлестать, придётся внутрь кабины перебираться… И тут Хаген включил громкоговоритель и рявкнул:
— Немедленно освободить дорогу! Иначе мы вынуждены будем принять меры! — и манипуляторами с огнестрелом этак повёл.
Понятно, что чистой воды профанация — ну какие бы меры он принял против гражданских⁈ Но блестящие автомобили заёрзали и начали суетливо сползать на обочину. Так-то!
В общем, худо ли бедно, протиснулись мы мимо затора да побежали, и к позднему обеду были уже в Иркутске! Тут я вспомнил про обещание сообщить о своём прибытии, крикнул Хагену:
— Притормози-ка! — «Саранча» встала, и я перебрался в кабину. Тут, чай, город, не пустая степь да лес, орать туда-сюда несподручно. — Что с телефонограммой-то делать будем? На военный узел связи нас хрен кто пустит — кто мы такие, чтоб без Великого князя по таким местам свободно шариться?
— Разве что на главпочтамт идти, — предложил Хаген. — «Галоши» есть, можно и в центр.
Я представил себе эту картинку.
— Можно-то можно, только с кажным встречным-поперечным придётся объясняться да справку на эти лапти предъявлять. А то ещё задержат «до выяснения», ну их в пень… Вот что! Заворачивай-ка к паровозному депо!
— Это где?
— Так, меняемся давай. Проще самому, чем объяснять.
А там, в складской конторе у Трофимова, все приказчики меня помнят. И телефон у них стоит.
На складах оказался сам Трофимов-средний сын, встретил меня радушно, чаю предлагал, повыспросил новости и, конечно, не отказал в возможности позвонить. Я сразу набрал Виталия, обрадовал, что приехал на недельную побывку, зазвал в гости, получил встречное приглашение и надиктовал текст телефонограммы для Великого князя Ивана Кирилловича (в этом месте сидевший тут же за столом Евграф Трофимович невольно уважительно сел прямее). Впрочем, текст был краткий и вовсе не секретный: «Доехал хорошо. Познакомился с твоим старшим братом. Илья».
— Однако, высоко вы летать стали, Илья Алексеич, — уважительно покивал Трофимов, когда я положил трубку.
— Да какое там! Просто учимся вместе, приятельствуем, — я не стал вдаваться в подробности и встал: — Спасибо вам большое, Евграф Трофимыч. Не смею более задерживать.
— Отчего же! Вам мы завсегда рады! Захаживайте в гости!
— При случае — всенепременно!
Ну, всё. Теперь — домой!
Дома нас, конечно, ждали. Как называет это состояние матушка: «из окна в окно». Восторги пошли, целованья-обниманья! И хоть все праздничные столы отодвигались на завтра, на самую Пасху, на душе всё ж таки было легко и радостно.
Пока с дороги помылись, туда-сюда, пока новости последние рассказали — тут и время на ночную Пасхальную службу двигать. А после, от дури немереной, ещё и полезли на колокольню, звонить. Как же без того, в Пасху-то⁈ А там и за столы, праздновать. Угомонились когда утро чуть не в день перевалило. Причём, дядья уверяли, что солнышко, как в Пасху и положено, играет. Я спорить не стал — с дороги да с празднования глаза уж не смотрели.
До вечера проспал — а там уж сеструхи с мужьями приехали, снова за столы!
Так неделя пролетела — из гостей да в гости, сплошные гулянья. Еле время выкроил с Серафимой да с матерью переговорить. Выложил им свой план: как бы в городе Новосибирске снять квартирку, да Серафимушку мою туда поселить, да и мне самому из общежития сбежать, чтоб каждый день, значицца, жену мою разлюбезную видеть.
Дамы переглянулись.
— Я бы очень хотела, Илюша… — первая начала Сима. — Да что-то боюсь я в дорогу с малышом…
Матушка моя задумчиво подпёрла щёку:
— И впрямь, что-то ты рано затеял их по городам таскать, сынок. Мы, чай, не кочевники, чтоб вот так. Да и как ты себе мыслишь там жизнь устроить — ты весь день на учёбе, а она одна
