Учитель. Назад в СССР - Дмитрий Буров
— Так в чём заключается просьба, товарищ Лиходед? — уточнил я, сообразив, что мы уже свернули на улицу, где расположена школа, а Семён Семёнович по-прежнему топчется на месте в надежде, что я сам предложу ему оставить ребят на колхозных работах, не отвлекать от общественно полезного оплачиваемого труда.
— Понимаете, товарищ учитель, есть у вас в классе парнишка, Володя Свирюгин… Хороший пацан, правильный. Землю любит, за родной колхоз переживает. А уж руки у него ну просто золотые! Да что там! Технику любит, считай, как мать родную. И техника его уважает. Вот не поверите. Встанет, к примеру, трактор, заглохнет там, или ещё чего, — председатель так воодушевился, что практически перевалился через спинку, чтобы лучше меня видеть. — Мужики переберут по винтику, по гаечке, и так и эдак, а трактор стоит, и хоть ты тресни! — Семён Семёнович в азарте действительно стукнул по сиденью. — И что делать? Работать-то нужно?
— Нужно, — кивнул я.
— Вот! Вовку зовут, понимаете? — Лиходед уставился на меня. — Не понимаете… — вздохнул председатель. — Говорю же, руки у парня золотые, техника его слушается, как… как коровы пастуха! Он только к трактору, а тот раз и завёлся! И поехал! Вот что хотите со мной делайте, а не отдам я вам Свирюгина пока уборочная… Очень я вас прошу, товарищ учитель, уж вы не трогайте Вовку… Походатайствуете перед директором… А мы, со своей стороны, Свирюгину и характеристику напишем какую хотите: производственную там, личную. И практику ему трудовую нарисуем. Он, эт самое, с утра как на поле с мужиками заходит, так считай, только к полуночи домой добирается… Ценный кадр… Вот не могу я его сейчас отпустить на ваши школьные игрушки… Хоть что делайте!
Тон председателя изменился, стал из возбуждённо-радостного огорчённо-печальным.
— Ну, школа, положим, не игрушки, — вставил я свои пять копеек.
— Само собой, не игрушки, но и не взрослая жизнь, — согласился председатель. — Нужен мне этот пацан, и механикам моим нужен. Во как нужен, — Семён Семёнович провел большим пальцем возле шеи.
Я смотрел на Лиходеда, сомневаясь в его словах. Есть, конечно, пацаны, которые с детских лет с железками возятся, но чтоб лучше механиков в тракторах разбирались в семнадцать лет? Хотя… Память вытащила из глубины времён смуглое круглое лицо Тимура Хабибулина, вот уж действительно парень в свои двадцать любую технику мог разобрать и собрать. Да что там! Тимур по тому, как машина заводится, мог определить проблему. И неважно, жигуль это или последняя модель спорткара.
— Так что, Егор Александрович, по рукам?
— Никак не пойму суть вашей просьбы, Семён Семёнович. Вы хотите, чтобы Свирюгин проходил практику у вас в колхозе? Или вы за весь десятый класс просите?
— Да что вы, Егор Александрович, — замахал руками председатель, едва не зацепив водителя. — Только за Вовку! Остальные пускай школу чинят, невелика потеря. Баб на фермах у нас хватает, да и на прополке тоже, — цинично выдал Лиходед. — А Свирюгина не дёргай, товарищ учитель. Не трогай! Без него как без рук. Вы уж ему практику поставьте. А Вовка, эт самое, не баклуши бьёт, на колхоз работает. Дело, как ни крути, государственной важности.
— Я вас услышал, Семён Семёнович. Сделаю всё, что в моих силах. Но поскольку я человек у вас новый, мне нужно этот вопрос обсудить с директором…
— Это само собой! Со Свиридовым я и сам переговорю, тут не переживайте, всё чин по чину будет, — закивал председатель. — Оно ж, эт самое, в обход классного руководителя как-то не того с директором разговаривать. Я и ходатайство подготовил. А мы школе в сентябре благодарность выпишем! В рамочке! И Вовке грамоту! А вам, Егор Александрович, лично от меня мешок картошки, — заулыбался председатель.
— Не стоит, Семён Семёнович, — улыбнулся я.
— Ещё как стоит! — не принял отказ Лиходед. — Так сказать, материальная помощь молодому специалисту. Картошечка да с сальцем, да с солёными грибочками зимой самое то. Вы-то без огорода, без запасов считай…
— Спасибо за заботу, — прервал я председателя. — Я переговорю с директором, думаю, решим мы этот вопрос.
— Вот спасибо, дорогой, вы мой человек.
Лиходед перегнулся через спинку сиденье, схватил меня за руку и начал трясти. Я с трудом вырвался из захвата широких загребущих ладоней Семён Семёновича.
— Так я на вас надеюсь, товарищ учитель, уже вы помогите, а мы вам поможем, чем можем, — подмигнул мне председатель. — А ребятам я скажу, не сомневайтесь, завтра будут в школе. Во сколько надо-то?
— К восьми утра.
— К восьми так к восьми, — покладисто согласился Семён Семёнович. — Вы не сомневайтесь, я своё слово держу.
Машина остановилась напротив школьных ворот. Я собрался открыть двери и покинуть чересчур гостеприимного громогласного председателя, но не тут-то было.
— Вы вот что, Егор Александрович… Вы, если хотите про ребятишек наших прознать, по селу ходить, ноги топтать, необязательно.
— Это почему же? — удивился я. — Не родителей же вызывать, в самом деле. Сами говорите, уборочная, все работают. Учебный год начнётся, будут родительские собрания, ещё находятся в школу.
— Так то собрание, а я вам про детишек. Кто чем дышит, чего делает. Характеристики, одним словом. Хулиганит там, или покладистый…
— Рекомендуете изучить личные дела? — улыбнулся я. — Обязательно ознакомлюсь.
— Что дела, бумажки, — отмахнулся председатель. — Они пацана, или скажем там девочку, с одной стороны покажут, — подмигнул мне Лиходед. — Вот что я вам скажу, Егор Александрович, вам бы с Ольгой Николаевной переговорить. Она ж десятый класс с первого дня учит. Знает лучше родителей. Заодно Оленька совет какой даст. Она ж к нам тоже пришла, вот как вы, молодым специалистом. Да… У нас и замуж вышла. Вот теперь ребёночка дождалась наконец-то… А то и вас обженим, а, Егор Александрович? Али женаты уже? — хохотнул председатель.
Я проигнорировал вопрос о своём гражданском состоянии, но идея встретиться с Ольгой Николаевной и в самом
