Дорога длиною в жизнь - Алекс Войтенко
Правда об очередном побеге иногда объявляли по городскому радио, и скорее всего это объявление прозвучало. Особенно учитывая то, что мужчины оказались вооружены. Но скорее всего я в этот день был в очередном рейсе и пропустил это объявление, мимо ушей. А после оказалось не до него. Большая часть груза была Помещена в пару кают, и на камбуз, хотя, кое-что осталось и на палубе. После загрузки один из мужчин произнес.
— А зачем нам лишний балласт? — Махнув рукой в нашу сторону. — Может оставим здесь, или просто.
Мужчина провел ребром ладони по горлу. Тот что представился капитаном произнес.
— Сеня, ты когда-нибудь стоял за штурвалом? А, ты Петр? А ведь нам тащиться как минимум месяц. Это если до Фриско. Ну может чуть по меньше, если брать в расчет Сиэтл. Но неделю, а то и две точно. Ты как готов восемь часов стоять у штурвала? Или у дизеля. Он ведь тоже требует внимания. Не, я не против. Скажете кончать, давайте прикончим пацанов, но боюсь тогда мы далеко не уедем. Я еще выдержу как-то восемь, ну ладно десять часов у штурвала, но после я лягу спать и хрен меня кто поднимет. А эта лоханка будет болтаться на волнах какого-нибудь залива, если конечно повезет дойти до него!
— Ладно, хорош базарить поплыли уже. — Произнес тот, кого назвали Петром. Похоже его голос был тут решающим.
— Плавает только дерьмо в проруби, а по морю ходят. — Добавил бывший капитан, и скомандовал. — Отдать швартовы, свистать всех наверх. — И улыбаясь полез на мостик.
Вскоре, команда была разделена на три вахты, по восемь часов каждая. В первую встал я, во вторую, потому что та приходилась на ночь сам «капитан». Не знаю, насколько он там был капитаном, но до сих пор показал себя достаточно знающим человеком, хотя и ошибся в определении проекта нашего судна. Ну да это не большой грех. Он мог просто не сталкиваться с судами подобного типа. Да и по большому счету, наш буксир, состоял из нескольких проектов сразу. Как это получилось, как-нибудь расскажу. Третьей вахтой стоял Ленька. Он хоть и дизелист, но в мореходке все же дают хоть какие-то основы судовождения, и штурманской подготовки на всех факультетах, так что вполне может с этим справиться.
При этом Вместе со мною, постоянно находился один и беглых зэка по имени Петр. А с Леонидом второй — Сеня, тот самый, который предлагал убрать с корабля лишний балласт. Причем самым радикальным способом. «Дядя Сережа», как он назвался нам сразу же, стоял вахту в одиночку, но он по сути был своим, среди зэка, или если не своим, то ему доверяли несколько больше чем нам. В принципе мужики не вмешивались в то, чем мы занимались у штурвала, единственное, что он делали, так это время от времени, поглядывали на компас. Маршрут прокладывал «капитан» и сообщал цифру не только вахтенному, но и его надсмотрщику. В общем, контроль был можно сказать тотальным.
После восьмичасовой вахты, мы шли отдыхать. Я в свою каюту, Ленька в соседнюю. Здесь нас никто не контролировал, и мы могли делать что угодно. Питались либо на камбузе, тем запасом продуктов, что имелся на буксире, либо предложенными зэка. Как оказалось, мы загрузили на судно как минимум два десятка ящиков с консервами, колбасами, какими-то специальными маринадами и приправами, так же имелись самые разные крупы. Одного только риса было как минимум пять сортов. Не скажу, что я великий специалист, но жизнь в Узбекистане, в свое время, научила меня разбираться в сортах риса. Конечно не того, что продавали в гастрономах по восемьдесят копеек за килограмм, а того что появлялся на базаре, по цене от трех до двадцати пяти рублей, за тот же вес. Правда плов из двадцати пяти рублевого риса, я попробовал лишь однажды, уже работая в кооперативе «Флора и Фауна» во времена перестройки. Председатель любил пустить пыль в глаза, и однажды угостил своих ближайших сподвижников, в число которых когда-то входил и я.
В общем продуктов было довольно много, и что самое интересное большая часть их имела на упаковке китайские или японские надписи. Правда на тех же банках с консервированным тунцом имелся еще и немецкий текст, благодаря которому я понял, что именно находится внутри и то, что эти консервы были выпущены в середине лета 1945 года. С другой стороны, если они хранились достаточно хорошо, то почти пятнадцать лет, не особенно отразились на их качестве.
Первые трое суток, практически ничего не происходило. Это было несколько странным, хотя бы потому, что мы так и не добрались до Спафарьево, и там должны были поднять тревогу и забросать срочными радиограммами Магадан. Потом вспомнил, что мы вышли в рейс в пятницу и все встало на свои места. Скорее всего, здесь перестраховалось Магаданское начальство. Можно было смело отложить рейс до понедельника, и все было бы нормально. По всему выходило что на Спафарьево просто так и решили, и не особенно загружали свои головы, приняв, что срочность срочностью, но до понедельника движений ждать не стоит. И успокоились. В Магадане же начальство тоже разбежалось по домам, и соответственно не особенно обеспокоилось тем, что до сих пор нет доклада о доставке. Мол, придем в понедельник на службу, и все решится, само собой. В итоге, это дало угонщикам, как минимум трое суток форы, а за это время, вполне можно дойти до Камчатки, и даже выбраться в Тихий Океан.
Так оно в принципе и получилось. В это время, на вахте стоял тот самый «дядя Сережа». В какой-то момент, он вызвал меня на мостик и спросил, есть ли на судне какие-то опознавательные коды, типа: «Свой-Чужой». Я удивленно пожал плечами и ответил, что ни о сем подобном не слышал. Мужчина вздохнул, и произнес.
— По радио был запрос, о том, кто мы такие и куда направляемся.
— Ну ответить вы не могли, потому как рация уже месяц, как в ремонте, так что можно
