Начальник милиции. Книга 3 - Рафаэль Дамиров
— Я тебе щас так возьму! По очкам твоим бесстыжим!
— Прости, Ася, — залепетал Виталик. — Не знаю, что на меня нашло. Это все Морозов. Он меня сбил. Я же не такой…
— А про женщин он прямо так и сказал? Если нужна, то надо брать?
— Угу… я его с дач подвозил недавно. А ты точно не хочешь сходить со мной в кино? Или у тебя есть кто-то? И-ик… А чьи это ботиночки стоят? А-а-а! Так ты не одна? Все вы, женщины, одинаковые…
Эх! Ася всё-таки забыла убрать мою обувь из прихожей.
— Одна я, но это не твое дело. Все, иди уже…
— А в кино? Пойдем завтра? Ася, ты… ты же красивая, почти как Алёна Сергеевна…
— Пшёл! — взвизгнула девушка, послышалась возня.
Виталик ойкнул и вывалился на лестничную клетку. Бум! Хлопнула за ним дверь.
— Почти как Алёна! — прошипела недовольная Ася. — Видали? Ну и вали к своей Алёне, ко мне-то чего приперся?
Девушка проговорила это тихо, но я услышал. Она вошла на кухню.
— Ты это мне сказала? — хитро прищурился я.
— Нет, конечно. Представь, Алёнкин хахаль приперся.
— А у нее есть хахаль? — продолжал я щуриться.
— Есть, коллега ее по школе, учитель биологии. Ой, да ты видел его как-то… Он ей цветочки приносил.
Ася думала, что я не слышал их разговора, но слух у меня, как у собаки, сам удивлялся. Однако теперь я не стал ничего говорить, подыграл. Вижу, как девчонка старается… И потом, она же приютила меня, не выгнала.
— Алёнка в лагерь пионерский укатила. Так он ко мне пришел. Представляешь? Ты, говорит, еще красивее своей подруги. Ой, да ну его…. Саша, а давай лучше на брудершафт выпьем! У меня еще шампанское есть.
— А давай, — охотно кивнул я и разлил по бокалам неизвестно откуда взявшуюся на столе бутылку «Советского шампанского». Уже начатую, но плотно закупоренную и не выдохшуюся.
Мы встали, скрестили руки с бокалами. Выпили. Ну и, конечно, поцеловались. Крепко поцеловались, совсем не по-дружески.
* * *
Утром разбудило меня назойливым лучиком, который щекотал нос. Я открыл глаза, и оказалось, что щекотал не лучик, а прядка волос Аси, ее голова лежала на моей груди, волосы разметались. Обнаженное тело девушки прижалось ко мне, повторяя контуры моего, будто пазл. Мы спали на диване, легли не поздно, но уснули вчера, естественно, не сразу.
Девушка потянулась грациозно, по-кошачьи, открыла глаза и сказала «мур». В ее глазах светилось простое женское счастье.
— Доброе утро, — улыбнулся я, сдувая с носа ее назойливую прядку.
— Привет! — она еще сильнее прижалась ко мне, а ее рука скользнула по моей груди, по животу. — Который час?
— Десять скоро…
— Ой! Я опоздала! — вскрикнула Ася и резвой, но абсолютно голой ланью выпрыгнула из-под одеяла, сверкая обнаженной грудью и другими интересными местами. Я залюбовался и не прятал своего «бесстыжего» взгляда.
Хватая с пола на ходу одежду, девушка принялась спешно одеваться, но при этом не забывала вертеть попкой и выгибать спину, будто бы невзначай, выгодно показывая себя в соблазнительных ракурсах.
— Тебе что, нельзя опаздывать? — спросил я.
Мне захотелось, чтобы она подзадержалась.
— Каждый день — нельзя, — хихикнула она. — Я такая опоздунья. Саша, миленький, я в ванну и на работу. Ты поешь, в холодильнике глянь, что найдешь — бери. Я убежала, целую, вечером увидимся.
— Пока…
Ася остановилась на пороге, развернулась и уставилась на меня:
— Ты же вечером придешь? Не сбежишь?
— Конечно, приду, — я кивнул на сумку со своими вещами. — Ты же меня пожить пустила.
— Вот и ладненько, — улыбнулась она, послав еще и воздушный поцелуйчик, а после скрылась в ванной.
* * *
Я вышел из квартиры и запер дверь запасным ключом, который выдала мне Ася. Ну вот… Теперь я живу не в тесной комнате общаги, а в квартире. Но почему-то особой радости от этого не испытываю. И поэтому с невесёлой миной я прошел на остановку, сел в автобус и доехал до нужного адреса. Нужно кое-что прояснить, и начать я решил с коллеги.
Вошел в подъезд и позвонил в нужную квартиру. Дверь распахнулась почти сразу, да и вообще оказалась не заперта. На пороге появился Кулебякин в трусах и майке. Вид он имел грустный, немного помятый, будто его не выписали вчера из больницы, и он не у себя дома.
— Морозов! — вытаращился он на меня, спешно оглядел лестничную площадку, будто чего-то опасался, и, схватив меня за руку, втянул в квартиру.
— Доброе утро, Петр Петрович, — улыбнулся я. — Вас без формы не узнать.
— Не доброе оно, Саша, — пробурчал тот и замкнул дверь на защелку и замок.
— А что так? Вас же выписали… Прогноз хороший, скоро в строй вернетесь.
— Ядрёна сивуха! Морозов! Тебя главк ищет… Ко мне приходили, спрашивали.
— Я в курсе… А вы-то что так переживаете? Одним кинологом больше, одним меньше, — усмехнулся я, впрочем, без особого задора.
— Пойдем на кухню, расскажу.
Я разулся, и мы прошли в квартиру. Жилище местного начальника ГОВД оказалось скромным и не по должности простеньким. Значит, честно живет Кулебякин, ну или умело скрывает. Для этого времени честно жить при хороших должностях — вовсе не порок. Это потом, в моем времени, помнится, у одного начальника краевого ГИБДД найдут дом с золотым унитазом — буквально.
— Будешь? — Кулебякин выставил на стол бутыль с сомнительной бесцветной жидкостью, заткнутую пожеванной газетой.
На столе уже красовались тарелки с солеными огурцами, кружки ливерной колбасы, редис, еще была вскрытая банка кильки в томатном соусе.
— Это что? — недоуменно повел я бровью на бутыль. — Самогон?
— Сам ты самогон, это лекарство.
— Я не болею…
— Ну дык меня поддержи, я болею, еще как болею… Пей, Саша, это приказ, — начальник разлил по стопкам самогон, одну подвинул ко мне.
— Ну, рассказывайте… — я взял стопку, чтобы не обижать хозяина. — Чего нос повесили? Будто не я в бегах, а вы вне закона.
— А-ай, — отмахнулся Кулебякин и поднял стопку. — Давай не чокаясь, как на похоронах.
