Сержант. Назад в СССР. Книга 4 - Максим Гаусс
— Если ты меня усыпить или отравить не хочешь, то конечно буду.
Тот улыбнулся, но ничего не сказал. Шутку понял, но не оценил.
А чай у него и впрямь оказался хорошим, вкусным. Особенно с медом. Я такого никогда не пробовал, хотя на Востоке чего я только не пробовал и каким меня чаем не угощали.
— Вкусно! — похвалил я. — А мед откуда?
— У меня и пасека своя раньше была, но года два назад перестал ею заниматься. А травы летом собираю, сам сушу, сам завариваю. Оно для здоровья полезно очень. Знаешь, сколько мне лет?
— Шестьдесят?
— Ну, по больше, немного. И, несмотря на это, я весь день могу по сопкам бродить, с ружьем и рюкзаком на плечах. И ничего.
Так мы сидели и болтали. Прошло часа два. За то время, пока я находился на метеостанции, моя одежда высохла. Я переоделся, натянул вещи, что Матвеевич передал. Накинул шинель. Оказалось, что за прошедшее время, снаружи поднялся небольшой ветер и стало достаточно прохладно. Накрапывал дождь.
— Ты бы лучше у меня переночевал, а утром бы пошел! — заметил старик, выглянув наружу. — Скоро темнеть начнет, что ты будешь делать? Ночевать где?
— Нужно идти, у меня время поджимает. Да и не хочу стеснять, неудобно как-то.
— Неудобно спать на дереве! — хмыкнул Максим Матвеевич. — Нормально!
— Спасибо, но я все равно, лучше пойду. Благодарю за то, что накормил, напоил. Что одежду дал, обувь.
— Ладно, раз ты такой упертый… Держи! — он протянул мне какие-то ключи.
— Это что такое? От чего? — насторожился я.
— У меня тут за домом мотоцикл есть. Старенький, но на ходу.
— Серьезно?
Тот молча вышел наружу, я за ним. Оказалось, что за стеной здания станции, под брезентом действительно стоял мотоцикл. Узнаваемый вид, хотя и потрепанный. Даже без коляски он смотрелся серьезно.
— Это же Урал М-62! — воскликнул я, увидев раритет. — Начала шестидесятых годов!
— Смотри-ка, откуда знаешь? — изумился старик, доставая из ящика аккумулятор. — Молодой ты, чтобы помнить те годы. В технике что ли, мотоциклетной разбираешься?
— Да-а, так… Еще в детстве был у одного соседа такой. Громыхал и дымил так, что все собаки в ужасе разбегались. Мы его часто перебирали. Вернее, он перебирал, а я смотрел. Прошло много лет, сосед помер, а мотоцикл так и стоял никому не нужный. Под толстой клеенкой, правда, но и в дождь и в снег, пока не сгнил совсем. А потом его кто-то на металлолом сдал. Жалко было, хороший мотоцикл.
— Понятно. Значит, как обращаться знаешь?
— Само собой.
— Ну так и забирай, — он снова протянул мне ключи. — Топлива в нем немного, но километров на тридцать должно хватить.
— А как же я обратно его верну?
— А никак, — махнул тот рукой. — Там впереди пещера небольшая будет, слева у высокой гряды. Не пропустишь, ее издалека видно. Оставь его там, я потом как-нибудь заберу. Дорога тут одна, не заблудишься. Ты, главное, с тропы не съезжай и все нормально будет. Кстати, там же, в пещере и переночевать можно. Все же лучше, чем на открытом воздухе.
— Ну, даже неудобно… Но отказываться не буду!
Еще бы, кто б на моем месте отказался? С ветерком, на мотоцикле шестидесятых годов и быстрее и легче. Это, конечно, далеко не Харли Дэвидсон, но тоже неплохо.
Не прошло и десяти минут, как я был собран. Максим Матвеевич сунул мне в карман шинели какую-то лепешку, кусок вяленого мяса и флягу с теплым чаем. В другой спички и кухонный нож.
— Ну все, езжай уже! — нахмурился он. — Нечего зря время терять! А то еще дождь польет.
— Почему ты мне помог? — напоследок спросил я. — Только честно!
— Не знаю, — пожал плечами старик, открывая ворота. — Просто чувствую, что так нужно и все. Есть в тебе что-то такое, чего я еще не понял. Может, потом пойму. А может и нет. Ну, все! Давай!
Поблагодарив его, я со второго раза завел Урал. Немного прогрел его, а затем тронулся с места. Мотоцикл работал исправно, правда, тарахтел нещадно. Но что поделаешь, все они такие на Ирбитском заводе были.
Жаль, передняя фара не работала. Но этого пока было и не нужно.
А еще не работал спидометр, дребезжала выхлопная труба. Болталось сидение. Да и в переднем колесе отсутствовало несколько спиц, отчего казалось, будто оно восьмеркой.
Я ехал со средней скоростью, чтобы ни на что не налететь.
Проезжая мимо огромной лужи, обратил внимание на свое отражение. Вид у меня, конечно, был максимально эпический. В развевающейся шинели без пуговиц, в нелепой оранжевой вязаной шапке, верхом на мотоцикле. А на ногах резиновые галоши. Чем я не таджикский байкер?
Дорога тут и впрямь была только одна — извивалась между холмов и сопок, между групп деревьев. Видно ее было плохо, но все равно, колея угадывалась. Во многих местах уже зеленела молодая травка, весна тут наступала раньше. Тут и там попадались камни, валуны, выходы горной породы. Из живности попадались мелкие грызуны, зайцы, летали какие-то птицы.
Судя по состоянию дороги, было ясно, что в гости к Матвеевичу приезжали крайне редко. Даже непонятно, что именно он на той станции делал? Специальное метеорологическое оборудование там наверняка имелось, но как оно работало без электричества? Света у него не было, да и других электрических приборов я в строении не заметил. Столбы с проводами шли вдоль старой дороги, вот только на каком-то участке я заметил, что линия обрезана.
Печь, на которой старик готовил еду, и та была газовой, от большого баллона. Честно говоря, у меня возникали некоторые сомнения… Впрочем, мне-то какое дело⁈ Живет себе человек, никого не трогает. Чего к нему цепляться?
Как и предупреждал старик, горючка закончилась примерно километров через тридцать. Вот только никакой пещеры я поблизости не увидел, хотя от маршрута не отклонялся. Мотоцикл пришлось оставить у обочины, дальше я пошел пешком.
Примерно километра через три с половиной, я наконец-то добрался до той самой пещеры, про которую упоминал Матвеевич. Зашел внутрь — неглубокая, метра три максимум. Пустая, но на земле увидел остатки кострища — тут точно кто-то останавливался.
Побродил вокруг, собрал несколько веток и сучьев. Развел небольшой костерок.
