Вторая жизнь Арсения Коренева. Книга вторая. - Геннадий Борисович Марченко
— Арсений. Арсений Коренев.
— Арсений… Хм, редкое по нынешним временам имя. Ну а я Георг Васильевич Мясников…
— Второй секретарь обкома партии, — закончил я за него. — У вас тоже редкое имя. Из Георгов я только Отса знаю, который арию из «Мистера Икса» поёт. Ну и какой-то английский король, кажется, носил такое же имя.
— Вот-вот, нас, Георгов, мало, и все знаменитости. Ну, я не такая уж знаменитость, но в пределах области меня знают, — хмыкнул он.
Мясников достал пачку «Беломора».
— Не против?
— Я не против, — сказал я и посмотрел на примостившуюся на стульчике рядом со мной Таню.
Та пожала плечами, мол, курите, мне не жалко.
— А сами не ку́рите? — поинтересовался Георг Васильевич, сплющив гильзу гармошкой.
— Не научился. И Татьяна моя не курит.
— Это правильно, молодцы. А я вот по две пачки в день выкуриваю. Врачи ругаются, а я ничего с собой поделать не могу… Кстати, Татьяна, как я понял, ваша невеста? Во всяком случае, она так сама заявила, я из коридора слышал.
Он кивнул в сторону примостившейся на стульчике рядом со мной Татьяны.
— Выходит, что невеста, — я покосился на Таню.
Та смутилась, покраснела, а Мясников ещё шире улыбнулся:
— Так что, дату свадьбы уже назначили?
— Вот думаем, — усмехнулся я. — Может, в сентябре распишемся, а, Тань?
— Это правильно, раньше на Руси всегда по осени свадьбы играли, – кивнул Георг Васильевич. — Урожай собрали – можно и погулять. На свадьбу-то пригласите?
И хитро так прищурился.
— Почему бы и нет? — не растерялся я. — Будете почетным гостем. Мне в обком приходить с приглашением? А то ведь других ваших координат у меня нет.
Мясников расхохотался, обнажив полный рот крупных, желтоватых от табака зубов.
— Да уж, напросился на свадьбу, а как меня найти – не сказал. Сейчас телефон приёмной напишу.
Он достал из кармана пиджака небольшой блокнот, вырвал листок и карандашом написал номер. Протянул листок мне.
— Секретарше так и скажете, что Коренев насчёт свадьбы, я предупрежу. Но смотрите, — он погрозил нам обоим пальцем, — я не забуду ваше обещание. Решили по осени играть свадьбу – играйте.
Он загасил папиросу в будто бы специально приготовленной для него стеклянной пепельнице с дымчатыми разводами коричневатых оттенков.
— Ладно, пойду, обещал жене после игры сразу домой… А вы пейте чай, остынет же. Я его всегда пью горячим, другого не признаю. Кстати, администратор команды хороший чай заваривает, согласитесь?
— Неплохой, — кивнул я, отхлёбывая из гранёного стакана.
Полчаса спустя мы с Татьяной не спеша шли по вечерней Пензе в сторону её дома. Чувствовал я себя так, словно только что пробежал марафон, но это меня не пугало – я к подобной «побочке» уже давно привык. Таня с расспросами о том, что я проделывал с пострадавшим, не приставала. Приставал ещё на стадионе немного Зеленковский, пытаясь словно окольными путями выведать, как же всё-таки я сумел прикосновением ладони остановить лёгочное кровотечение. Я даже не стал ничего сочинять, лень было, сказал, то же самое, что и врачу «Сибири», мол, долго объяснять. И вообще, мне пора невесту домой провожать.
Надеюсь, меня не будут в очередной раз осаждать газетчики. Хватит с меня уже славы. Моё воображение уже рисовало заголовки типа: «Он не мог поступить иначе!» или «На его месте так поступил бы каждый!». Нет, оно, конечно, приятно, когда про тебя пишут, расхваливают… Чего душой-то кривить, человек по природе своей склонен к тщеславию, разве что отшельникам и всяким схимникам плевать на мирскую славу. Но однако же во всём должна быть мера.
— Тебе как, Сеня, полегче? — вывел меня из раздумий голос «невесты».
— А знаешь, и впрямь полегчало. Наверное, волшебный чай помог… Или твоя любовь вернула мне силы, — я на ходу прижал её к себе.
— А у меня дома тоже хороший чай есть, цейлонский, — сказала она.
— Это намёк?
— Отчего же, можешь считать вполне конкретным приглашением. Или ты торопишься домой?
— Ну почему, время ещё детское, можно посидеть в гостях у невесты… Или ты про невесту сгоряча сказала?
Она немного смутилась.
— Так-то, конечно, сгоряча, только ведь если свадьбу осенью не сыграем, Мясников может и правда обидеться. Ты же ему пообещал.
— Да уж, слово не воробей… Теперь точно придётся жениться.
— Ага, не отвертишься, — расплылась в улыбке Таня.
И непонятно было, то ли пошутила, то ли всерьёз на свадьбу настроилась. Ладно, до сентября ещё долго, может, и разбежимся к тому времени. Хотя мне такого развития событий совершенно не хотелось.
— Вот только куда тебя распределят после интернатуры, — задумчиво сказала она. — А то ведь придётся, как жене декабриста, ехать куда-нибудь в Сибирь.
— Обычно распределяют по месту жительства… Кстати, а мама не будет против такого позднего визита? — запоздало поинтересовался я.
— Так она же позавчера в Горький уехала на неделю, погостить у родственников, так что стесняться некого. Хотя ты вроде никогда особо стеснительным не был, — хмыкнула она. — А ещё мне пластинку на время дали какого-то немецкого ансамбля «Boney M.». А диск называется «Take the Heat off Me», в буквальном переводе «Сними с меня это напряжение». Послушаем, песни такие здоровские.
Песни и впрямь были «здоровские», ну да я этот первый официальный альбом «Боньки» знал практически наизусть, а сейчас снова послушал с превеликим удовольствием. И чайку попил, действительно, вкусного. Учитывая количество выпитого ещё на стадионе, прижглось посетить санузел.
А затем как-то так само собой получилось, что мы поцеловались, ну а дальше уже местом действия стал видавший виды, ещё и ужасно скрипучий диван. Причём Таня, памятуя о моей недавней слабости, взяла инициативу в свои руки. И не только руки. Даже не ожидал, что скромная (так мне казалось) учительница английского языка знает, что такое поза «наездницы». Оказалось, знает! Мне оставалось только лежать на спине, получая удовольствие. Хотя во второй заход я решил, что хватит бездельничать, нужно, чтобы и моя партнёрша испытала неземное блаженство по полной программе.
Ну да, наверное, немного преувеличиваю насчёт неземного блаженства, однако, судя по
