Физрук-7: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
— Третий день уже не выезжает, — ответил отец Якушина и подумав, добавил: — С час назад к нему приперлись какие-то… Рожи явно уголовные… Я не хотел пускать, но Миний Евграфович сам мне позвонил и велел пустить.
— На чем приехали-то? — спросил я.
— Да в том-то и дело, что — на грузовике! Я сначала подумал, может они мебель привезли или, наоборот, вывозить что собираются… Да если бы Миний Евграфович не позвонили…
— Ладно, я разберусь…
— Еще вот что… Пацан у них в машине был.
— Что еще за пацан?
— Не знаю, я подумал — может сынок кого из них?..
— Может, — согласился я и въехал на территорию поселка.
На углу его главной улицы и переулка, где стоял дом Третьяковского, я оставил «Волгу» и направился туда, где горел одинокий фонарь. Там, за пределами освещенного пятачка урчал движком, выбрасывая в промозглый воздух выхлопную гарь, грузовик с брезентовым тентом. Возле него топтались трое. Двое в прорезиненных плащах с низко надвинутыми капюшонами, пытались согнуть в бараний рог третьего — в черном. Все трое, тяжело дышали, шаркая подошвами по асфальту, но явно старались не шуметь. Я подошел ближе. И в этот момент, тот, в черном, вдруг вырвался из рук нападавших, но поскользнулся и упал на спину. Двое в плащах опять накинулись на него.
— Отставить! — гаркнул я, на мгновение воскресив в себе капитана Данилова.
Подействовало. Возня немедленно прекратилась. Двое в плащах отпустили свою жертву, и уставились на меня, я мельком подумал, что эти парни знакомы с воинской или какой иной дисциплиной, и у них сработал рефлекс подчинения. Третий остался лежать в луже. Я неторопливо обошел его, чтобы встать между ним и неизвестными молодчиками.
— Что здесь происходит? — все тем же начальственным тоном осведомился я.
— А шел бы ты своей дорогой, козел, — отозвался один из молодчиков. — Пока рога не пообломали.
— Подобру-поздорову, — добавил второй.
Судя по голосам, молодые парни. Вряд ли это случайные хулиганы, скорее всего либо менты, либо гэбэшники. В штатском. Я мысленно прикинул свои шансы, устою ли, если эти двое, кем бы они ни были, разом на меня кинутся? С одной стороны, поднимать шум им явно не с руки, а с другой, кто их знает, вдруг у них в карманах по стволу? Шмальнут сквозь плащ, подхватят неизвестного третьего, швырнут в кузов и поминай, как звали. А на утро милиция обнаружит хладный труп бывшего филзрука Данилова. Полковник, конечно, будет в ярости, и достанет убийц своего «лучшего секретного сотрудника» хоть из-под земли, но будет ли мне от этого прок? Ни малейшего. Нет, если уж драться то так, чтобы победа осталась на моей стороне.
— На золотом крыльце сидели, — послышался вдруг тонкий детский голос, — царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной. Кто ты будешь такой? Отвечай поскорей. Не задерживай добрых людей!
Как ни странно — считалочка подействовала.
— Сапожник! — буркнул один из молодчиков.
— Портной! — сообщил его напарник.
— Брысь отсюда! — потребовал голос, раздающийся из темноты.
Молодчики разом, словно автоматы, повернулись к мне спиной, запрыгнули в кабину грузовика, который, взревел двигателем, завизжал буксующими на скользкой мостовой покрышками и рванул с места. Я повернулся к человеку в черном, тот приподнялся на локте, собираясь встать. Тусклого света от уличного фонаря оказалось вполне достаточно, чтобы разглядеть лицо лежащего в луже. Он тяжело дышал, пытаясь открыть глаза. На бледной голубоватой коже явственно проступали фиолетовые пятна вокруг глаз. Все-таки успели ему накидать по физии.
— Евграф Евграфович, — удивленно произнес я. — Кто эти подонки?
— Помоги подняться, — пробурчал он.
Я подхватил его под мышки и водрузил на ноги.
— Тимка! — окликнул Третьяковский кого-то.
Послышались шлепки ног по лужам. Я оглянулся. Из темноты в круг света вышел пацан.
— Фирсов? — удивился я. — Ты-то что здесь делаешь?
— Он ко мне приехал, — объяснил Граф.
— Вместе с этими? — спросил я.
— Они меня подвезли, — проговорил ученик восьмого «Г» класса Тимофей Фирсов. — Спросили, не знаю ли я где живет писатель Третьяковский, я сказал — знаю, к нему и еду… Я ж не знал…
— Ладно, отведите меня в дом, мне надо выпить и отлежаться, — пробурчал лжеклассик.
Мы с Тимкой отвели его в дом брата, я отправил ученика на кухню, ставить чайник, а сам помог Графу снять мокрую одежду. В городе было сухо, но в поселке, судя по лужам, недавно прошел дождь. Нынешний хозяин писательского дома самостоятельно добрался да ванной, вымылся, и вышел уже в халате. Если бы не синяки, выглядел бы он совсем неплохо. В гостиной Третьяковский лег на диван. А я достал из бара бутылку вермута, налил ему и себе. В комнату вошел Фирсов с чайником. Поставил его на столик и снова ушел на кухню.
— Ну так что тут произошло? — снова спросил я. — Якушин, охранник на воротах, сказал, что ты сам велел пропустить этих дуболомов.
— Верно, — кивнул Граф. — Потому, что они знали пароль.
— А Тимка тебе зачем?
— Ты забыл, что я куратор проекта?
— Не забыл, но не знал, что ты контактируешь с пацанами.
— Контактирую. А как мне еще узнавать о том, что происходит? С Шульц мне нельзя иметь дело, она меня мигом раскроет, а парни твои надежнее любого из взрослых. Ну, может, кроме тебя, конечно.
— Оставим комплименты. Я — не барышня, — сказал я. — Чего от тебя хотели эти типы?
— Информации, конечно, — ответил брат писателя. — Вернее, они хотели доставить меня к тому, кто хочет получить сведения о проекте.
— И кто же — это?
— Понятия не имею. Совершенно новая для меня фигура в игре.
— Может, это Курбатов?
— Если это он, то дело плохо, — пробормотал Граф. — Значит, он меня вычислил, а следовательно, я провалил операцию.
— Не хнычь, — сказал я. — Завтра я буду точно знать — Курбатов это или нет.
— Ты
